Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Все пошло не так, как я рассчитывал, – признался Рагнарсон, как только наступившая ночь дала возможность встретиться с Гаруном.

– То есть?

После возвращения Гаруна радости его сторонников не было предела, и он воспользовался встречей с Браги как поводом избежать их внимания.

– Та атака с тыла. Не знаю, то ли она была плохо продумана, то ли случилась слишком рано. Казалось, будто у нас все получится, но потом эль-Надим перешел в наступление. Теперь он устроил твоим солдатам ловушку в боковом каньоне. И, дьявол его побери, я ничего не могу поделать.

– Они могут бросить лошадей и выбраться из каньона, – ответил Гарун. – Если нет, значит они настолько глупы, что заслуживают чего угодно. Утром я сам туда пойду.

– Не знаю, сумеем ли мы удержаться здесь.

– Думай о лучшем. Ты добыл нам очередную победу, возможно самую важную после Альперина. Сам эль-Надим угодил в ловушку. Только представь, каковы могут быть последствия. Он – последний великий генерал Эль-Мюрида, герой Востока. Наследию Бича Господнего приходит конец. История Моваффака Хали тоже подошла к концу – он добрался до Аль-Ремиша, и там его убила гангрена. Ученик обезумел от ярости.

– Нам тоже было интересно, что случилось с тем сукиным сыном, – усмехнулся Рагнарсон. – Мы основательно потрепали его банду, но потом не сумели его найти. Расскажи про свое паломничество в священный город. Как я понимаю, твой план не сработал?

– Оставалось вот столько. – Гарун свел большой и указательный палец на расстояние в дюйм. – А потом Ученик воспользовался амулетом и, будь он проклят, едва нас не прикончил.

Он рассказал обо всем недоверчиво молчавшим слушателям.

– Иди поспи, – посоветовал Рагнарсон, когда Гарун закончил. – Если нам придется спасаться бегством – разбужу.

– Весьма любезно с твоей стороны.

Гарун и его спутники проспали большую часть случившегося на следующий день сражения. Роялисты дрались с новыми силами: вернулся их король, и судьба была на их стороне. Солдаты эль-Надима сражались не хуже, но им это не помогло – вырваться из окружения они не смогли. Рагнарсон уже заговорил о том, чтобы предложить эль-Надиму сдаться, но отдохнувший Гарун избавил его от иллюзий.

– Может, кто-то из его солдат и попытается пробраться к нам и сдаться, но на него не рассчитывай. Он истинно верующий и будет сражаться, пока мы его не убьем. Или пока он не победит.

– Не знаю, сумеем ли мы с ними разделаться, – ответил Браги. – Может, в итоге мы понесем больше потерь, чем они.

– Только от тебя зависит, сумеет ли он вернуться в пустыню, – пожал плечами Гарун.

Эль-Надим бросил свое войско в самую яростную атаку из всех, что были до этого. Ряды солдат Гильдии дрогнули, прогнулись и наверняка бы сломались, если бы не вовремя появившийся Драконобой, ударивший с тыла.

Измотанные солдаты Востока отступили в лагерь и несколько дней не показывались.

– Похоже, мы играем в игру, кто первый проголодается, – сказал Рагнарсон. – Будь я проклят, но я против них точно не пойду. Все глупенькие детки моей мамочки умерли во младенчестве.

Пять дней спустя появился троенский офицер с белым флагом и попросил встречи с бин Юсифом.

– Похоже, новости расходятся, – пробормотал Хаакен.

– Похоже, – кивнул Браги, глядя вместе с братом из-за спины бин Юсифа.

– Мы готовы обсудить условия, – сказал троенец Гаруну.

– Зачем? Вы пришли сюда, ища возможности сразиться. Вы ее получили, а теперь хотите сдаться?

– Какой смысл сражаться, если это ничего не даст? Если бы победили мы, вы скрылись бы в горах. Если бы вы победили, то впустую потеряли бы большинство солдат. Так что для всех будет лучше, если мы разойдемся по-хорошему.

Гарун перевел его слова Браги, не знавшему троенского диалекта.

– Этот парень опасен, – сказал Рагнарсон. – У него весьма своеобразный взгляд на вещи. Пусть говорит дальше.

Гарун задал несколько вопросов и перевел ответы.

– По сути, он все сказал, Браги. Мы прекращаем сражаться и расходимся восвояси.

– Какая с того польза? Для подобного у него должны быть серьезные причины. Скажем, если эль-Надим мертв или ранен. Надави на него.

– Не торопись. Численное превосходство пока на их стороне.

Но все-таки Гарун надавил на троенца.

– Приду через неделю посмотреть, как у вас дела, – ответил тот.

Гарун перевел.

– Похоже, я перестарался. Думаю, они сложили бы оружие, если бы мы отпустили их с миром.

– Что им мешает обойти горы Капенрунг вокруг и соединиться с остальным своим войском?

– Что тебе мешает уничтожить их, как только они сложат оружие?

– Мы солдаты Гильдии. Мы так не поступаем.

– Может, у них тоже есть свое понятие о чести. Послушай – они ведь собираются просто сидеть и испытывать наше терпение. Так?

– Похоже на то. И – да, мы бы лучше пригодились где-нибудь еще.

– Пусть дадут честное слово. Сложат оружие и пообещают больше не сражаться. Этого мне вполне достаточно.

Гарун планировал активную летнюю кампанию. Увидев царивший в Аль-Ремише хаос, он решил, что ход войны развернулся в обратную сторону. И ему хотелось оказаться в самой ее гуще, наделав столько шуму, чтобы о его притязаниях узнали все союзники.

– Ладно, – согласился Браги.

Гарун снова начал торговаться с парламентером.

На следующее утро войско эль-Надима покинуло лагерь, оставив оружие. Рагнарсон и бин Юсиф пристально наблюдали за ними, готовые к любому предательству.

– И снова мы ни к чему не пришли, друг мой, – уныло заметил Рагнарсон. – Когда мы наконец чего-то добьемся по-настоящему?

– Мы заложили очередной камень в надгробье Эль-Мюрида, – возразил Гарун. – Прояви терпение. Этим летом или, в крайнем случае, следующим его карточный домик рухнет.

Гарун не скрывал радости. Разве Вторая империя сможет долго продержаться, когда пал ее последний герой?

Рагнарсон, однако, считал иначе:

– Все не так просто, как кажется, Гарун. Говорю тебе – дело не всего лишь в нескольких людях. Но главное – мне не нравится, что стало с нами, пока мы пытались их остановить.

– С нами? Ничего не стало.

– Если ты так полагаешь, то еще более слеп, чем я думал.

– Что?

– Я не слишком хорошо тебя знаю – ты замкнутый человек и был таким всю жизнь. Но я вижу, что стало с моим братом. Хаакен – прекрасное зеркало, которое показывает, что происходит со мной. Мне двадцать, но я уже старик. Меня заботит лишь очередное сражение и волнует лишь, как остаться в живых. Но в этом мире есть и многое другое. Помню времена, когда я собирался следующим летом жениться, но уже не помню лица той девушки. Я забыл о мечтах, которые с ней связывал. Я живу сегодняшним днем и не вижу тому конца. Я не вижу, чтобы что-то становилось лучше. Знаешь, мне полностью наплевать, кто сидит на Павлиньем троне или какое божество объявят главным.