Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

Сохранилось примерно пятнадцать процентов третьей книги «Гнева королей» – фрагменты черновиков, затерянных среди домашнего хлама и случайно оказавшихся вне шкафов для документов; остальной же материал исчез. Несколько коротких произведений, часть которых впервые публикуется здесь, сохранились благодаря тому, что остались у моего агента, и вернулись домой к папочке после того, как агентство вынуждено было закрыться по причине смерти его главы. Среди них небольшая повесть «Похороны», которая должна была стать замыкающим камнем – или надгробием – для всего цикла. Я совершенно забыл о ней, пока не наткнулся на нее, составляя этот сборник.

Опубликованные рассказы представлены здесь в том виде, в каком они были изданы, за исключением исправленных опечаток, – как бы мне ни хотелось внести в них улучшения. Неудачная грамматика, затянутые фразы, ошибки пунктуации и все такое. Большая часть последних – вина не моя, но нескольких редакторов, отношения которых с надлежащей пунктуацией были весьма и весьма отдаленными. Лишь в «Серебропята» внесены косметические правки. Я счел это необходимым, чтобы продемонстрировать ту эволюцию моего творчества, которая, возможно, имела место.

Нижеследующая повесть – самое длинное из опубликованных произведений короткой формы, действие которых происходит в мире Империи Ужаса. Это как бы дополнение к нему, не включающее героев романов.

Возможно, из всех моих коротких вещей эта получила самый лучший прием, оказавшись в списке рекомендованного чтения журнала «Локус» и войдя в число пяти лучших повестей 1980 года по результатам читательского опроса «Локуса».

Мир Империи Ужаса, конечно, самый важный персонаж всего цикла. Он всегда присутствует, всегда на сцене, всегда сам является сценой – но его никогда нельзя принимать как данность.

Его звали Тэйн, и он принадлежал к числу тех, кого следовало опасаться. Во вьючных мешках его мула лежали лакированные доспехи Империи Ужаса.

Путь через ущелье, узкий и коварный, использовался редко. Усыпавшие его осколки сланца потрескивали под ногами, будто ударялись друг о друга фишки-пунджи из слоновой кости о доску для игры в сеньо. Осыпавшиеся с ненадежных склонов камни угрожали мгновенной лавиной. Будучи человеком осторожным, Тэйн шел пешком, ведя в поводу чалого мерина, к седлу которого были привязаны вожжи мула.

Усыпанная сланцем тропа закончилась, и Тэйн облегченно вздохнул, чувствуя, как болят измученные ходьбой мышцы.

Над ухом просвистела стрела с кремневым наконечником, задев седые волосы.

Черный длинный меч прыгнул в правую руку, столь же темный короткий меч – в левую. Тэйн скрылся среди камней еще до того, как смолкло эхо звона тетивы.

Тишина.

Не было слышно ни щебета птиц, ни шуршания бурундуков, спешивших по своим загадочным делам. Высоко на фоне ярко-голубого безоблачного неба величественно парил одинокий орел, тень которого скользила по иззубренному горному склону, словно неистовый дневной призрак. Ветер доносил лишь запах старого хрупкого камня.

Тишину прорезал человеческий крик.

Тэйн вытер короткий меч о засаленные шкуры своей жертвы. Темное блестящее лезвие казалось маслянистым на вид, в лучах солнца играли на нем тусклые отблески цвета индиго и пурпура.

Подобные клинки половине мира внушали страх.

Послышался голос, кого-то звали по имени. Другой ответил ему, и ответ, вероятно, означал «Заткнись!» – хотя Тэйн не был уверен. Язык горных племен оставался для него тайной.

Он сидел на корточках, весь обратившись в зрение и слух. На лицо мертвеца опустилась муха. Описав несколько сужающихся кругов, она принялась обследовать рот трупа.

Тэйн вскочил.

Следующий умер, не издав ни звука. Третий отпраздновал собственную гибель, покатившись вниз по склону под стук камней.

Тэйн снова присел, ожидая. Оставалось еще двое. Один обладал аурой Силы. Шаман. Он мог оказаться серьезным противником.

Над склоном пролетела еще одна тень. Тэйн едва заметно улыбнулся. Дети преисподней сегодня цеплялись за ее юбку.

Стервятник осторожно кружил в небе, не опускаясь ниже, пока к его мрачному танцу не присоединился десяток собратьев.

Достав из дорожного мешка сосуд, Тэйн зачерпнул часть содержимого двумя пальцами. В воздухе на мгновение повеяло ароматом корицы, который тут же сменился отвратительным запахом смерти. Он потер руки, пока они как следует не покрылись жиром, затем убрал сосуд и достал маленькую серебряную шкатулку, в которой хранилось нечто похожее на сушеный горох. Он покатал горошину по ладони, пристально глядя на нее, затем сложил руки лодочкой, сосредоточился на шамане и вздохнул.

Стервятники опустились ниже. На проходившую внизу тропинку выбралась собака – облезлая рыжая сука с отвисшими сосками. Подойдя к трупу, она обнюхала его, неуверенно тявкнула, а затем заскулила.

Тэйн мягко подул в лодочку.

Между его пальцами заструился бледно-голубой свет, который становился все ярче, пока не сравнялся по синеве с бескрайним небом. Сияние проникало сквозь плоть, очерчивая кости.

Глубоко вздохнув, Тэйн раскрыл руки. В сторону от него поплыл ослепительно-голубой шар. Он вытер ладони о горную траву, затем протер их землей, чтобы рукояти мечей не скользили в ладонях.

Взгляд его устремился на покачивающийся голубой шар, а мысли – на шамана.

Шар вплыл между грубо отесанными камнями конической формы.

Кто-то закричал. Тэйн поднял мечи.

Крики напоминали вой зверя, умирающего в муках. Они все продолжались и продолжались.

Тэйн вышел из-за валуна и посмотрел вниз. На земле перед ним корчился шаман. Голубой шар только что пожрал его правое предплечье и принялся за плоть выше локтя. Покрытый струпьями растрепанный мальчишка пытался сбить пламя рваным одеялом.

Тень Тэйна упала на шамана. Мальчишка взглянул в карие глаза, никогда не знавшие жалости, и лицо его побелело от ужаса.

Меч сверкнул, словно черный змеиный язык.

Тэйн поколебался, прежде чем прикончить шамана. Но вряд ли дикий колдун проявил бы к нему такую же милость.

Он разбил все амулеты шамана, сохранив лишь череп на копье, который поставил словно отметку на могиле. Народ из племени шамана наверняка правильно бы его понял.

Время посеребрило виски Тэйна, но он оставался человеком, которого следует опасаться. Когда-то он был претендентом-тервола и в течение десяти лет полностью посвящал себя изучению Силы. Тервола, великие маги родины, на чье звание он претендовал, объявили его кандидатом в возрасте трех лет. Но он никогда не проявлял необходимого хладнокровия и не выработал в себе неукоснительную дисциплину, требовавшуюся для получения статуса избранного. Он понял и осознал собственные недостатки и, в отличие от многих других, научился жить с пониманием того, что никогда не войдет в число властителей родины.