Сергей Петренко - Снимите розовые очки [litres]

Тем временем питекантропы-переростки подняли громадного размера дубины, валявшиеся на земле, и медленно побрели в нашу сторону, громко воя. Двигались они медленно и неуклюже, и мне подумалось, что мы сможем преспокойно сбежать от них к карете, даже не ускоряя шаг. Эту мысль я озвучил остальным. Действительно, глядя на великанов из укрытия, хорошо было видно, как они бредут подобно зомби, покачиваясь из стороны в сторону, задевая деревья плечами и явно не очень-то ориентируясь в пространстве. Мне тогда их движения, их походка показались какими-то странными, неестественными, но поначалу я не придал этому значения. Увидев, что особого повода для беспокойства не имеется, решили покинуть место несостоявшегося близкого знакомства с великанами по причине их негостеприимности.

Мы, не торопясь, направились к дормезу, сели в него и потихоньку поехали прочь, решив выбрать для дальнейших контактов менее агрессивных представителей здешнего мира. Пауль, оплошность которого так взбудоражила великанов, заявил, что никого страшнее в жизни не встречал, и попросил проводника в следующий раз знакомить нас с кем-нибудь поспокойнее и посимпатичнее. На что толстяк Гомор ответил, что все представители здешнего мира, кроме самих гномов, конечно, дружелюбием и приятной внешностью не отличаются.

Мы поинтересовались, что он нам теперь предложит, не чересчур опасное, но интересное, чтобы, по крайней мере, мы могли увидеть здешний зоопарк в относительной близи, не бросаясь в бегство, едва очередной местный представитель животного мира нас заметит. Потому, что первое приключение нам абсолютно не понравилось – право, не стоило так долго, на протяжении многих дней и ночей, трястись в дормезе по унылому мрачному лесу, чтобы, на какое-то мгновение увидав цель своей поездки, тут же от нее сбежать.

Толстяк Гомор предложил прогулку к морю; там нужно было временно пересесть на корабль и полюбоваться на морских чудищ. По словам кучера, чудищ на планете было очень мало и водились они только в определенных местах. Как раз одно из таких немногочисленных мест находилось отсюда относительно недалеко – в неделе пути. Мы согласились – во-первых, увидеть редкое чудище, в принципе, было интересно, а во-вторых, моря на этой планете мы вообще не видели; возле нашего замка не протекало даже рек, а глянуть хоть одним глазком на здешние моря-океаны, да еще поплавать на местном корабле было достаточно заманчиво…

Мы продвигались в самоходном дормезе под управлением пропойцы-извозчика все ближе и ближе к морю, погода была, до скукоты, хорошая. Надо отметить, что погода здесь всегда была одинакова. Времен года как таковых не было, зима, с ее холодами, отсутствовала в принципе; весна, осень и лето если и существовали, то почти не отличались друг от друга. Я говорю так потому, что тут в принципе не было календаря, никакого. Недели делились на дни, месяцы – на недели, как у нас, названия месяцев у местного народа, конечно, существовали, но нам они были неизвестны. Для нашего удобства, во всяком случае по их собственным словам, аборигены назвали свои месяцы земными названиями, а земляне не возражали. Про летоисчисление здесь мы ничего не слышали, похоже, что его не было вообще. А если и было, то гномы вели его как-то сами, не посвящая нас в подробности. Да земляне не сильно и рвались просветиться по этому поводу – их больше увлекала здешняя нехитрая жизнь, полная блаженного ничегонеделания, разбавленного небольшим количеством приключений.

Природные катаклизмы тут напрочь отсутствовали, не было ни сильных ветров, ни ливней с грозами, за время моего пребывания я их не видел ни разу, да и друзья не помнили ни о чем подобном. Изредка мог пойти мелкий и недолгий грибной дождик, а потом опять на много дней устанавливалось устойчивое ведро. От этого отсутствия изменчивости в погодных условиях подчас становилось просто скучно – хотелось бури, шторма, урагана, хоть какого-нибудь разнообразия.

Хотя мы, как объяснил наш кучер, удалялись от больших городов, въезжая в малонаселенные места, дорога оставалась такой же наезженной. Мы поинтересовались у возницы, почему дорога в местах, где никто не проживает, не хиреет и не зарастает травой, что было бы вполне естественно. Тот ответил, что, действительно, людских поселений здесь нет, зато находится множество гномьих производств – их стараются располагать вдали от городов. Там работают одни гномы, они же и живут поблизости от предприятий. А по дорогам в многочисленные города развозят изготовленную продукцию, и делается это достаточно часто, вот они и находятся в хорошем состоянии.

Нам стало интересно, почему гномы не предлагают людям поработать на их заводах. Толстяк Гомор, помявшись, ответил, что аборигены предпочитают не затруднять своих гостей работой, вот, мол, когда примут наследство в виде их планеты, тогда уже придется самим поработать, а сейчас пусть отдыхают и развлекаются. Тем более что с объемом работ местные жители сами вполне справляются, к работе они привыкшие, и это вовсе не сложно, ведь у них на фабриках все механизировано. Чуть позднее, в час дневной трапезы, оставшись без надзора провожатого, мы пришли к выводу, что Гомор что-то недоговаривает по поводу недопуска людей к местному производству, но, что именно, оставалось неясным. И было решено пока что голову себе этим вопросом не забивать, а наслаждаться поездкой.

Где-то в середине пути к морю мы повстречали вереницу самодвижущихся карет под управлением таких же не слишком опрятных гномов, как и наш кучер, хоть и не настолько толстых. Не менее трех десятков новехоньких дормезов двигалось навстречу, бока их блестели свежей краской, а колеса совсем не были покрыты дорожной пылью. Гомор объяснил, что тут неподалеку находится завод, где их производят, а сейчас их развозят по городам-замкам, где живут люди, что вскоре ими будут пользоваться. Раньше, поведал он, совсем еще недавно, хотя недавно в нашем и гномьем понимании несколько разнилось, самодвижущихся карет почти не было. Гномам они были как бы без надобности, так как они прирожденные домоседы и не привыкли удаляться далеко от своих жилищ.

Когда-то, в стародавние времена, когда разные кланы аборигенов враждовали друг с другом, они совершали далекие завоевательные походы, и тогда машины для дальних перемещений были востребованы. Но давным-давно былая вражда себя полностью исчерпала, страсти улеглись, и необходимость в дальних походах отпала. Гномы стали жить как одна огромная община, денежную единицу сделали общую для всех, а потом и совсем отменили за ненадобностью, так как у них наладился самый примитивный товарообмен – одни области делали один товар, другие – другой, а потом менялись между собой. Планируемое на всю планету разделение производства.