Джеймс Блиш - Поверхностное натяжение [сборник litres]

– Это опасный участок галактики, потенциально опасный. Сюда никто не прилетал за последнюю тысячу лет. Вокруг звезды – той, что прямо по курсу, – вращаются девять планет, включая ту, на которую мы должны приземлиться, и я не знаю, сколько еще здесь есть спутников планетарного размера. Предположим, жители одной из планет лишатся рассудка и атакуют нас, когда мы будем пролетать мимо.

Горбел нахмурился:

– Это означает навлечь на себя неприятности. Кроме того, была проведена как минимум однократная рекогносцировка этой области. Иначе мы бы сюда не прилетели.

– Всего лишь краткое, поверхностное исследование. Все равно имеет смысл принять меры предосторожности. Если что-то пойдет не так, многие члены экспертной комиссии скажут, что было рискованным давать доступ на командный пункт ненадежным второклассным человеческим существам.

– Ты несешь чушь.

– К черту, капитан, попытайся хоть на минуту прочитать что-то между строк, – резко сказал Авердор. – Я, как и ты, знаю, что не может случиться чего-то такого, с чем мы не справимся. И что никакая экспертная комиссия не даст ход жалобе на тебя, если таковая и будет подана. Я просто пытаюсь найти повод, чтобы не пускать сюда этих тюленей.

– Я внимательно слушаю.

– Хорошо. «Несокрушимый» – лучший корабль ригелианского флота с идеальным послужным списком. О боевом духе экипажа ходят легенды. Мы не можем наказывать состав за их личные предрассудки, а к этому все и идет, если мы позволим тюленям и дальше подрывать дисциплину. Кроме того, у членов экипажа есть право выполнять свои обязанности без того, чтобы слюнявые морды тюленей подглядывали через плечо за каждым их действием.

– Представляю, как я буду объяснять все это Хоккуа – теми же словами.

– Да и не нужно, – стоял на своем Авердор. – Можешь сказать ему, что объявляешь на корабле военное положение вплоть до посадки. Это означает, что команда пантропии будет вынуждена в качестве пассажиров оставаться в своих каютах. Все достаточно просто.

Все действительно было достаточно просто. И весьма заманчиво.

– Мне это не нравится, – сказал Горбел. – Кроме того, Хоккуа, может, и всезнайка, но совсем не дурак. Он сразу же все поймет.

Авердор пожал плечами:

– Приказы здесь отдаешь ты. Но я не вижу, что он сможет сделать, если даже и поймет. Все будет запротоколировано, все пройдет в соответствии с уставом. Единственное, что он сможет сообщить Совету – это свои подозрения, которые Совет, скорее всего, не примет во внимание. Всем известно, что эти второсортные виды легко впадают в параноидальную дрожь, вопя о том, что их преследуют. А по моему мнению, в большинстве случаев такое отношение и является причиной того, почему их преследуют.

– О чем это ты?

– Человек, бывший моим капитаном до того, как я поднялся на борт «Несокрушимого», – сказал Авердор, – относился как раз к тому сорту индивидуумов, что не доверяют даже самим себе. Постоянно начеку, они ожидают от первого встречного удара ножом в спину. И всегда находятся другие люди, для которых делом чести становится вонзить нож в такого человека, потому что, похоже, он сам на это напрашивается. Кстати, он недолго оставался капитаном.

– Понятно, – сказал Горбел. – Я подумаю над этим.

Но на следующий корабельный день, когда Хоккуа вернулся на командный пункт, Горбел все еще не принял решения. Тот факт, что сердцем он был на стороне Авердора и экипажа, заставлял его с недоверием относиться к «простому» выходу из тупика. Пленительная «простота» весьма красноречиво предостерегала его от ослепления и игнорирования явных ошибок и недостатков.

Приспособленный человек удобно расположился в кресле и смотрел на звездное небо через прозрачный металл.

– Ага, – сказал он, – наша цель заметно увеличилась, не находите ли, капитан? Подумайте, всего через несколько дней мы, в историческом смысле, вернемся домой.

Опять эти загадки!

– Что вы имеете в виду? – спросил Горбел.

– Извиняюсь, я-то думал, что вы знали. Земля – это колыбель человечества, капитан. Там развивалась наша базовая форма.

Горбел с осторожностью воспринял эти неожиданные для него сведения. Даже если это и было правдой (вероятнее всего, да, ведь Хоккуа должен был знать все о планете, на которую направлялся), похоже, это никак не влияло на текущую ситуацию. Но очевидно, что Хоккуа вспомнил об этом по какой-то причине. Что ж, скорее всего, он раскроет эту причину достаточно скоро, ведь альтаирцы были кем угодно, но только не молчунами.

Тем не менее Горбел включил экран, чтобы взглянуть на планету поближе. До сих пор он не проявлял к ней ни малейшего интереса.

– Да, отсюда все началось, – сказал Хоккуа. – Конечно, сначала нашим предкам и в голову не могло прийти, что они начнут производить приспособленных детей. Они делали все возможное, чтобы изменить под свои нужды окружающую среду или даже перенести эту среду с собой на соседние планеты. Но потом, наконец, поняли, что на других планетах такой подход не сработает. Невозможно провести всю свою жизнь в скафандре или под стеклянным куполом.

Кроме того, с самого своего рождения человечество сопровождало множество социальных проблем. Веками они с абсурдной настойчивостью делили людей по цвету кожи, форме черепа и даже образу мышления. Один режим сменялся другим, и каждый пытался навязать обществу собственную концепцию «нормального гражданина», а того, кто не соответствовал нужным характеристикам, – порабощали.

Внезапно болтовня Хоккуа начала причинять Горбелу значительные неудобства. Теперь он понимал желание Авердора целиком и полностью игнорировать существование на корабле приспособленных людей.

– Только после того как они, пройдя через боль и страдания, осознали, что эти различия совершенно не важны, они смогли заняться пантропией, – сказал Хоккуа. – Это было логично. Конечно, определенная непрерывность форм должна была поддерживаться, и так оно и продолжалось вплоть до сего дня. Невозможно полностью изменить форму, не меняя мыслительных процессов. Если дать человеку тело таракана, как предвидел один древний писатель, этот человек начнет думать как таракан, а не как человеческое существо. Мы поняли это. На тех планетах, где для достижения приемлемой формы существования человека необходимы самые экстремальные модификации, например на газовых гигантах, мы даже не пытались проводить засев. Совет считает, что эти миры потенциально принадлежат существам, отличным от человека, чей психотип должен пройти самые радикальные изменения, чтобы выжить в подобных климатических условиях.

Капитан Горбел начал понимать, куда ведет этот рассказ, и ему совершенно не нравились дальнейшие перспективы. Человек-тюлень полубезумными, косвенными путями пытался доказать свое право считаться равным не только по закону, но и по факту. Однако все его рассуждения лежали в области, совершенно незнакомой капитану Горбелу, а о достоверности приводимых фактов и о их применимости к обсуждаемой теме знал только сам Хоккуа. Ясно было, что эти доводы направлены на то, чтобы подавить его, Горбела, а потому капитан, наконец, дошел до точки кипения.