Эван Уинтер - Ярость драконов [litres]

– А вы можете увещевать людей? – спросил Тау. Из всего, что она рассказала, это обеспокоило его сильнее всего. Даже произносить эти слова казалось неправильным, будто он мог дать цитадели новую извращенную идею.

– Это возможно, – ответила Зури. – Но нет. Увещевание вскрывает душу. Оно соединяет Увещевающую и увещеваемого. Создания с развитым умом, женщины и даже мужчины, могут бороться с этой связью или удерживать ее.

– Бороться? Удерживать?

– Если бы я тебя увещевала, я бы оказалась наполовину здесь, а наполовину в Исихого. Мне пришлось бы черпать силу из темного мира столько, сколько требовалось бы, чтобы удерживать тебя.

– Так поэтому нужно быть такой могущественной? Тебе нужно все это время скрываться от демонов.

– Да, но на самом деле это еще опаснее. Если бы я тебя увещевала, ты мог бы затянуть меня в Исихого так же, как я тебя. И мог бы продержать меня, пока я не потеряю способность скрываться там.

– И тогда тебя найдут демоны?

– Да, – ответила Зури. – Да. И… поэтому одна из нас погибает каждый раз, когда призывают дракона.

– Что? – Тау встрепенулся.

Зури облизнула губы, не отводя взгляда от его лица.

– Одаренные держат молодого дракона в плену под Крепостью Стражи.

– Что они делают?!

– Детеныш сидит на цепи, в маске, и его ослабляет группа Одаренных, которая называется когортой. Крепость Стражи и Цитадель Одаренных соединены туннелями. Эти туннели дают нам постоянный доступ к детенышу. Мы можем сменять друг друга, когда Одаренные устают. Так мы держим детеныша в непрерывном ослаблении.

– Зачем? – едва вымолвил Тау.

– Чтобы контролировать Стражей. Мы думаем, они могли первоначально явиться в наш мир через Исихого.

– Они демоны? – спросил Тау.

– Разве мы не верим, что наш мир создала Ананти?

– Я… Я верил, что они помогали нам по своей воле, а не потому, что мы держим в плену одного из их детей.

Зури поморщилась, не находя возражения.

– Увещевающая может входить в Исихого и имитировать крик детеныша Стражей. Все Увещевающие этому учатся. Когда Стражи слышат крик, они летят искать свое пропавшее дитя. Как только дракон оказывается достаточно близко, мы увещеваем его, а он, пойманный, сам удерживает нас.

– Нас?

– Мы не можем допустить, чтобы самые могущественные из нас погибали каждый раз, когда нам требуются Стражи. Увещевающие действуют с пятью другими Одаренными, и вместе они составляют Гекс. Каждая в Гексе достаточно могущественна, чтобы самой быть Увещевающей, и когда призывают Стража, они увещевают друг друга.

– Они связывают души?

– В некотором смысле. Это делается затем, чтобы смогли вступиться остальные Одаренные Гекса, когда Страж пронзит покров Одаренной, которая его увещевает.

– Чтобы его побороть?

– Нет. Стражей, как и демонов, нельзя убить, пока они в Исихого. Гекс вступается, чтобы спасти Увещевающую, и Страж забирает одну из пятерых Одаренных Гекса вместо нее. Мы называем это ответом.

– И что происходит с Одаренной, которая попадает в ответ? Если она увещевает остальных в Гексе, она должна использовать энергию Исихого.

– Верно.

– Значит, когда ее убивают в Исихого… – продолжил Тау.

Зури кивнула.

– Вот почему… Вот почему та Одаренная в Дабе была вся в крови? Это была демонова смерть.

Зури кивнула.

– А как дракон решает, кого из Гекса забрать в Исихого? Почему не убивает всех?

– Пятеро в Гексе связаны друг с другом. Страж видит их как единую душу, и они сражаются между собой, выжимая энергию из Исихого и используя друг против друга, пока с одной из них не спадет покров. Когда первый покров падает, остальные Одаренные направляют всю свою энергию на душу павшей.

– Чтобы павшая Одаренная засветилась ярче.

– Как солнце.

– И тогда нападают демоны.

– Каждый раз, когда призывают дракона, кто-то погибает.

– Богиня прослезилась, – промолвил Тау почти шепотом. – И мы держим их детеныша, чтобы они приходили на наш зов?

– Именно.

– Это значит, что мы держали у себя их дитя около двух сотен циклов?

– Именно.

– Это ужас.

– Это то, что дает нам выжить, – ответила Зури. – Тау, Цитадель Одаренных полупуста. Мы не можем заменить всех, кого теряем на этой бесконечной войне и кто погибает при ответах. С каждым циклом на испытаниях Одаренных все меньше, и с каждым циклом хедени нападают все чаще и все бóльшими силами. В последнее время защита Стражей бывает нужна даже во время налетов.

– Скажи, что тебя не могут…

– Я сильная.

– Скажи…

– Когда мое обучение завершится, мне суждено стать Увещевающей. Меня уже начали к этому готовить.

– Нет.

– В первом своем бою я буду Разъяряющей. Овладеть увещеванием тяжело, но у меня еще есть время.

– Время до чего? До того, как тебя свяжут в Гексе? Чтобы ты сражалась с женщинами, с которыми вместе учишься, чтобы питать драконий гнев?

– Я сильная.

– А насколько сильны остальные?

Ответом ему была лишь печальная улыбка Зури. После этого они сидели, молча обнимая друг друга. Потом Зури уснула. Но Тау нет.

Проснувшись, он увидел солнце; по устланному ковру крадущимися демонами ползли тени. Его братья по оружию уже должны были заниматься во дворе. И гадать, куда он пропал. Ему пора было уходить, хотя и не хотелось. Он поцеловал Зури.

– Уже? – спросила она.

– Уже.

– После окончания поста мы выйдем в Керем, – сказала она, – но на Сечу я буду на Утесах, вместе с остальными посвященными и наставницами. Береги себя. После найди меня в городе.

– Найду, – пообещал он.

И поцеловав ее, собрался уходить, но задержался у двери спальни – хотел запечатлеть ее образ в своем сознании. Она была куда лучше, чем он заслуживал. Затем он шагнул за дверь.

– Тау. – Тревога в ее голосе заставила его остановиться. – Будь осторожен. Грядет расплата за то, что мы совершили.

Зури ушла несколько дней назад, но ее образ, ощущение ее кожи, ее запах все еще оставались с Тау. Когда он шагал с братьями по оружию в столовую, возвращаясь с утренней тренировки, она то и дело возникала у него в голове, отвлекая и мешая сосредоточиться.

Хадит говорил о стратегии на Королевскую Сечу. Он беспокоился о выступлении и пытался определить наилучшую тактику для состязания, которое правилами так же отличалось от обычных стычек, как те отличались от настоящей войны.

Сеча была высшим испытанием лучших мужчин омехи, и поэтому Одаренные в нем не участвовали. Их отсутствие играло бы на руку Меньшим, но это было не единственное существенное отличие.