Ингерсол Локвуд - Невероятное подземное путешествие барона Трампа [litres]

Когда я услышал этот приказ из ледяных уст короля Гелидуса, мое сердце сжалось, но я не посмел ослушаться, я не посмел роптать, потому что именно я расколол хрустальную тюрьму маленького человечка с ледяной улыбкой и именно я дал возможность Балджеру вернуть его к жизни. О, бедный, тщеславный, слабый, глупый человечек, что ещё тебе теперь предстоит вынести?

Ах, маленькая принцесса, как легко тебе было сказать, что я скоро привыкну к этой ноше и не стану замечать её! Насколько мы склонны считать пустячным бремя, которое мы возлагаем на плечи других ради нашей собственной выгоды! Правда, Фуффкуджа был не таким длинным, как лошадь, и не таким тяжёлым, как бык, и когда в соответствии с королевским указом капюшон был закончен и маленькое животное было уложено в него, прижавшись к моей спине, чтобы получить хорошую долю тепла от моего тела, мне показалось, что Шнеебуль была права, что скоро я привыкну к этому грузу и перестану замечать его. Так казалось и на второй, и на третий день, но не на четвертый, ибо в тот день моя маленькая ноша, по-видимому, несколько прибавила в весе, хотя я поспешил сделать вид, что это не так, когда принцесса спросила меня:

– Ну вот, маленький барон, разве я не говорил тебе, что ты скоро забудешь, что Фуффкуджа находится у тебя за плечами?

И все же в глубине души я чувствовал, что он действительно немного потяжелел.

На пятый день Балджер и я были приглашены на веселую вечеринку в ледяной дворец, и когда я поднялся с дивана, чтобы проследовать туда, мне показалось, что у меня странно тяжело на сердце, Балджер тоже явно понял это, потому что он сделал несколько попыток вызвать у меня улыбку или веселый тон, но всё было тщетно.

Вдруг я почувствовал, что на мою спину давит какой-то груз, нет, не слишком тяжелый, но все-таки груз, и тогда я прошептал себе: «Ну, если я иду на вечеринку, то сброшу его!» а потом я очнулся от глубокой задумчивости и пробормотал: «Как странно, что я забыл, что это Фуффкуджа в моем капюшоне?».

И вот я пошел веселиться с Фуффкуджей, примостившимся у меня за спиной. Колтыкверпы посмеивались над маленьким бароном и его «малышом», как они его называли, и все время подходили поближе, чтобы взглянули на странное существо под капюшоном. Но когда Фуффкуджа чувствовал их ледяное дыхание, он зарывался носом в мех, вздыхал и скулил. Затем, когда принцесса Шнеебуль подошла и села рядом со мной, похвалив меня за готовность исполнить ее желание, и так сладко поблагодарила меня за мою доброту к ней, я, на мгновение, совсем забыл о маленьком грузе, возложенном на меня, и ел замороженные лакомые кусочки из королевской кухни, и смеялся, и шутил с лордами Фростифизом и Гласиербхоем, точно так же, как я делал это до того, как Гелидус приказал Фуффкудже поселиться у меня за плечами.

Но когда праздник закончился и я вышел из ледяного дворца, я посмотрел вверх, на могучую линзу, вделанную в склон горы, сквозь которую в приглушенном, но великолепном блеске струился лунный свет внешнего мира, я вдруг почувствовал, что ноги мои подгибаются, я шатаюсь справа налево, я цепляюсь за тени, мне казалось, что меня вот-вот раздавит эта страшная ноша. Я ускорил шаг и перешел на бег, вскинув руки вверх, как будто хотел сбросить с себя тяжесть, которая душила меня. И вот я добрался до своих апартаментов, пыхтя, хрипя и задыхаясь.

– Ну и дурак же я! – это были мои первые слова, когда я отдышался, – Это всего лишь маленький Фуффкуджа на моей спине, спрятанный в моем меховом капюшоне. Должно быть, я был не в себе, если думал, что там сидит огромное чудовище и что оно постепенно расплющивает на меня, выдавливая из меня жизнь, прижимая меня к самой земле, и я не могу вырваться из его ужасных объятий или вывернуться из-под его ужасных лап, обившихся вокруг моей шеи и тела!

Всю ночь напролёт это чудовище цеплялось за меня и гоняло то вверх, то вниз, вдоль и поперёк, я не знал куда, в бесполезных поручениях, заканчивающихся только для того, чтобы начаться снова, в поисках ничего, не спрятанного нигде, пробуя тысячи дверей и находя каждую запертой, возвращаясь домой только для того, чтобы снова идти вперед, прочь, по бесконечным дорогам, исчезающим в точке далеко впереди, с этой тяжкой ношей на моих плечах, становящейся всё тяжелее и тяжелее, пока не начинало казаться, что я вот-вот должен упасть. Но нет, он прекрасно знал, что не должен довести меня до смерти, поэтому, когда я был готов упасть, он сбрасывал часть своего веса, чтобы дать мне мужество начать все сначала.

Когда наступило утро, мой пульс бешено колотился, а щеки пылали. Я чувствовал, как кровь стучит у меня в висках, и вполне естественно, что мое лицо побагровело от лихорадки. В полубессознательном состоянии я направился к парадной лестнице, ведущей в ледяной дворец, как вдруг меня испугал страшный крик. Я остановился и поднял глаза, когда он повторился вновь.

Перепуганные колтыкверпы разбегались от меня во все стороны, крича на бегу:

– Бегите, бегите, братья, маленький барон горит, маленький барон горит. Бегите, братья, бегите!

За несколько мгновений ужас охватил все живое в ледяных владениях короля Гелидуса. Колтыкверпы бежали от меня в безумной панике, прячась в отдаленных пещерах и коридорах, наполняя воздух своими дикими криками, и ни у кого не хватало смелости остановиться и взглянуть на меня еще раз. Мое разгоряченное лицо наполнило их таким ужасом, что они только и могли, что плакать и кричат:

– Бегите, братцы, бегите! Маленький барон горит, маленький барон горит!

Балджер следовал за мной по пятам, я развернулся и бросился вверх по лестнице, намереваясь найти короля Гелидуса и объяснить ему в чем дело.

Но он тоже сбежал, и с ним сбежали все стражники и слуги, все придворные и советники. Во дворце было тихо, как в гробу. Я поспешил по его безмолвным коридорам, выкрикивая:

– Шнеебуль! Принцесса! Неужели и ты меня боишься? Вернись назад, я не причиню тебе вреда, я не горю! Вернись, о, вернись!

С этими словами я вошел в тронный зал; там не было видно ни одного живого существа; в огромном зале тоже царила тишина. Пошатываясь, я добрался до дивана и, положив свою бедную больную голову на подушку, заснул крепким и освежающим сном.

Проснувшись, я протер глаза и огляделся. Сначала мне показалось, что я всё ещё один в большой круглой комнате со стенами изо льда; но нет, на диване сидела принцесса, и она, улыбаясь, сказала с притворным неудовольствием: