Ингерсол Локвуд - Невероятное подземное путешествие барона Трампа [litres]

Против подобных опытов король не мог возражать, ибо закон запрещал создавать отверстия только достаточно большие, через которые мог бы пройти человек.

Король и полдюжины его придворных, выглядевших суровыми и холодными, беседовавших со мной ледяным тоном, присутствовали, чтобы проследить за экспериментом. Мне показалось, что их ледяные губы удовлетворенно прищелкнули, когда по моей просьбе один портал за другим были пробиты, но Балджер, понюхав отверстие, в очередной раз отвернулся с недоуменным выражением в глазах, как будто он не совсем понимал, почему я приказываю ему совать свой теплый нос в такие холодные места.

И так мы бродили из коридора в коридор, пока каменотесы не начали выказывать признаки усталости, а буры в их руках поворачивались всё медленнее и медленнее.

Фростифиз подмигнул своими холодными серыми глазами, как бы говоря: «Маленький барон, ты должен остаться с нами еще на год!». Но я просто повернулся к каменотесам и приказал им пробить еще один ледяной портал, который мы запланировали на сегодня.

Одиннадцатую преграду они принялись пробивать со скоростью вьючных мулов, взбирающихся по склону горы. Но наконец бур пробил себе дорогу, и по мановению моей руки каменотесы отступили. В одно мгновение Балджер уткнулся носом в дыру и сделал три или четыре быстрых нервных вздоха, закончившихся долгим, глубоким вдохом, а затем разразившись резким, отрывистым, радостным лаем, он начал яростно рыть дно портала.

– Ваше ледяное величество, – сказал я, низко и величаво наклонив голову, как это могут делать только рожденные в этом мире, – через этот портал с восходом завтрашнего солнца я выйду из ваших ледяных владений!

И когда Фростифиз и Гласиербхой услышали эти мои слова, их глаза сверкнули холодом, подобно стали, и они молча последовали за королем обратно в Ледяной дворец. Шнеебуль встретила их в большом холле и увидев их лица, она заплакала, потому что полюбила меня и Балджера, и ее маленькое холодное сердце не могло вынести мысли о нашем уходе.

Король, однако, скоро пришел в себя и приказал устроить пир с песнями и танцами в честь Балджера, который во время празднества сидел на самом высоком диване с самой мягкой шкурой под ним, и так много было замороженных лакомых кусочков, которые колтыкверпы подносили ему во время пира, что я встревожился, как бы он не перегрузил свой желудок и был в состоянии рано утром отправиться в путь. О своих переживаниях я предупредил и короля. Но здравый смысл уберёг Балджера от такой глупости; на самом деле, я был очень удивлен, увидев, что, хотя он и принимал каждый лакомый кусочек, который ему подавали, и торжественно жевал его, все же каждый раз улучив момент, он хитро все выплевывал и отодвигал лапой в сторону. Так прошла наша последняя ночь при ледяном дворце его ледяного Величества, а на следующий день горожане собрались большими толпами на разных террасах, чтобы попрощаться. Я поцеловал принцессу Шнеебуль в щеку, и когда мой поцелуй превратился в ледяные кристаллы, одна из ее служанок смахнула их в алебастровую шкатулку.

Принц Чиллихопс, бывший заправщик ламп, был рядом с остальными придворными, но я льстил себя надеждой, что Шнеебуль меня любит больше, чем его. Однако я пожелал ему счастья и сжал его холодную ладонь с такой теплотой, что он потом целую минуту стоял и дул на нее. Когда мы добрались до высокого портала, то обнаружили, что каменщики уже вырубили в нем проход, и поблизости я заметил кучу массивных глыб из кристально чистого льда.

Мы стремимся на волю…

Когда мы с Балджером пройдем через отверстие, их используют, чтобы снова его замуровать. И когда я увидел эту груду блоков и вспомнил о безупречном мастерстве местных каменотёсов, у меня в голове промелькнула мысль: предположим, Балджер ошибся, какой смысл тогда возвращаться назад, ведь мои слабые руки бессильны против стены, сложенной из таких блоков, и стук моих кулаков навряд ли сможет пересечь этот длинный и извилистый коридор и достичь уха какого-нибудь горожанина. «Нет, – сказал я себе, – если Балджер ошибся, то это будет прощание и с верхним, и с подземным мирами». А потом, держа в одной руке алебастровую лампу, а в другой – веревку, которую я привязал к ошейнику Балджера, я шагнул в узкий проход, вырубленный каменотесами, и навсегда повернулся спиной к холодным владениям короля Гелидуса. Один лишь раз я остановился и оглянулся. Я ничего не видел, но слышал резкий стук кремневых топоров, когда каменотесы заделывали проход, который закрывал меня от множества столь холодных, но любящих сердец. А потом я глубоко вздохнул и снова пошел своей дорогой.

И это был последний раз, когда я видел колтыкверпов.

Если бы моя рука в этот момент не держалась за веревку, привязанную к шее моего мудрого и остроглазого Балджера, думаю, я действительно, остановился бы, развернулся, вернулся назад и попросил обитателей этого хрустального царства впустить меня еще раз в холодное королевство короля Гелидуса с его Ледяным дворцом; ибо внезапный приступ депрессии охватил меня, когда холодный воздух ударил по моим щекам, и я увидел глубокую тьму, освещаемую только пламенем моей алебастровой лампы.

К счастью, я попросил одного из работников мясных карьеров позволить мне оставить себе один из его буров с кремневым наконечником, так как боялся, что, спускаясь по какому-нибудь ледяному склону, я могу упасть и ушибить или даже сломать себе что-нибудь.

Я решил осторожно продвигаться по этому ледяному проходу, окутанному непроницаемым мраком и столь отличающемуся от широкой и отполированной мраморной дороги; поэтому, повесив лампу себе на шею, я стал пользоваться буром как альпенштоком, для чего он был превосходно приспособлен. Внезапно Балджер остановился, предупреждающе зарычал и повернул назад. В это мгновение я понял, что впереди меня подстерегает опасность, и, опустившись на четвереньки, осторожно пополз вперед, чтобы осмотреть опасное место на нашем пути, о котором сигнализировал бдительный Балджер.

Это была чистая правда: мы стояли, по-видимому, на самом краю отвесного парапета. Насколько действительно он был высок, я определить не смог, но я не мог достать до дна с помощью измерительного стержня.

Что же теперь делать? Повернуть назад?