Ингерсол Локвуд - Невероятное подземное путешествие барона Трампа [litres]

Нет, теперь они были заняты тем, что учились притворяться, прикрывая хмурые брови улыбкой и распевая веселые песни, когда их сердца были наполнены печалью. Через несколько столетий брат уже не мог читать по лицу брата, и одна половина мира ходила вокруг, гадая, о чем думает другая половина; отсюда возникали недоразумения, ссоры, междоусобицы, войны. Человек больше не мог довольствоваться тем, чтобы жить со своими собратьями в просторных пещерах, которые добрая природа создала для него, пронизывая горы извилистыми проходами.

В Стране же забывчивых счастливцев нет притворства и счастлив тот день, когда это дитя природы может воскликнуть: «С самого утра я кое-что забыл! Я разгрузил свой мозг! Теперь он на одну мысль легче, чем был!»

Счастливейшим из счастливых у них будет тот, кто сможет честно сказать: «Я не знаю ни твоего имени, ни когда ты родился, ни где ты живешь, ни кто твои родственники; я знаю только, что ты мой брат, и что ты не увидишь, как я буду страдать, если забуду поесть, или умру от жажды, если забуду напиться, и что ты прикажешь мне закрыть глаза, если я забуду, что лег спать».

Наше с Балджером прибытие в страну забывчивых счастливцев наполнило сердца этих любопытных людей тайным страхом. При виде моей большой головы все они задрожали, как дети в темноте, охваченные страхом перед Страшилой или гоблином, и в один голос отказались позволить мне провести среди них хотя бы полчаса. Но постепенно этот внезапный ужас немного прошёл, и после совета, проведенного несколькими молодыми людьми, чьи мозги всё ещё полностью заполняли их головы, было решено, разрешить мне провести еще один день в их стране, но затем вращающаяся дверь должна быть открыта, и мы с Балджером будем изгнаны из их владений.

Из того, что дон Фум написал об этих счастливцых я слишком хорошо понимал, что мне бесполезно пытаться отменить этот указ; поэтому я промолчал, только поблагодарил их за эту великую милость, оказанную мне.

Дневной свет, если можно так выразиться, начал угасать, или, вернее, тысячи светоизлучающих существ, населяющих реку, начали втягивать свои длинные щупальца, смыкать свои похожие на цветы тела и медленно опускаться на дно ручья. Мне не терпелось узнать, предпримут ли забывчивые счастливцы какие-нибудь попытки осветить свои похожие на пещеры жилища, или же они просто лягут по постелям и проспят долгие часы кромешной тьмы. К моему удивлению, со всех сторон я услышал щелканье кремней, и через мгновение зажглись тысячи или больше больших свечей из минерального воска с асбестовыми фитилями, и большие палаты из белого мрамора вскоре осветились их мягким и ровным пламенем.

Счастливцы оказались исключительно растительноядными; они питались различными грибами и растениями, растущими в их пещерах в большом изобилии, а так же очень питательным и приятным на вкус желе, сделанным из затвердевшей смолы растительного происхождения, которая изобиловала в расщелинах некоторых скал. Существовал еще один источник пищи, а именно гнезда некоторых моллюсков, которые они строили на поверхности скал, прямо над поверхностью реки. Из них, растворенных в кипящей воде, получался превосходный бульон, очень похожий на суп из съедобных птичьих гнезд.

Одежда, которую носили забывчивые счастливцы, была полностью соткана из минеральной ваты, которая добывалась в этих пещерах и давала длинное и прочное волокно удивительной мягкости. Гремучие мозги были также неплохими мастерами по металлу, но довольствовались изготовлением только тех изделий, которые были действительно необходимы для повседневного использования. Их постели были набиты сушеными водорослями и лишайниками, и мы с Балджером провели на них очень уютную ночь.

Так как мне было запрещено говорить вслух, задавать вопросы или выходить на улицу без сопровождения кого-либо из членов совета, я не огорчился, когда настал момент открыть перео мною вращающуюся дверь. Забывчивые счастливцы были убеждены, что Балджер и я в тысячу раз опаснее чешуйчатых монстров или чернокрылых вампиров, и потому держались от нас в стороне, дети прятались за спинами своих матерей, а матери в свою очередь смотрели на нас с недоверием.

Размер моей головы внушал им безымянный ужас, и даже полдюжины самых молодых и смелых инстинктивно расступились, чтобы пропустить меня.

Впервые в жизни я был объектом ужаса для моих собратьев, но у меня не было никаких злых мыслей против них! Робкие дети природы, какими бы они ни были, для них я был таким же ужасным созданием, каким был бы для нас вооруженный факелом демон-разрушитель, если бы его выпустили на свободу в одном из наших прекрасных городов верхнего мира.

И вот стража счастливцев остановилась перед чем-то, что показалось мне огромной бочкой, сделанной из цельного мрамора, и наполовину вделанной в белую стену пещеры, к которой они меня привели. Но со второго взгляда я увидел, что по кругу на этой выпуклости шёл ряд квадратных отверстий.

Сопровождавшие меня счастливцы исчезли на мгновение, а когда они снова присоединились ко мне, каждый из них держал в руке металлический прут, концы которых они вставили в каждое из этих отверстий, а затем по сигналу вожака огромный мраморный полукруг начал бесшумно вращаться. Внезапно, к моему изумлению, я увидел, что большая мраморная бочка была полой, как будка часового; и вы можете представить себе мои чувства, дорогие друзья, когда меня вежливо попросили войти внутрь.

Неужели я отказался повиноваться?

Только не я. Это было бы бесполезно, потому что разве не все племя гремучих мозгов собралось здесь, чтобы в случае чего схватить меня и засунуть внутрь?

Поэтому, сняв шляпу и низко поклонившись небольшой группе забывчивых счастливцев, я шагнул в пустую бочку. Балджер сделал то же самое, но не с такой грацией, как его хозяин, ибо, бросив сердитый взгляд на негостеприимных обитателей этих комнат из белого мрамора, он зарычал и оскалил зубы, чтобы показать своё презрение к ним.

Прощание со Страной Забывчивых счастливцев

Теперь большая мраморная бочка начала вращаться в другую сторону, и через мгновение она снова была на месте.

Я услышал несколько резких щелчков, как будто несколько огромных пружинных защелок встали на место, а затем всё стало тихо, как в могиле, и я почти хотел сказать, что так же темно; но нет, этого я сказать не мог, потому что выглянув в невысокий туннель, проходивший мимо ниши, в которой стояли мы с Балджером, я, к моему удивлению, убедился, что он был тускло освещен.

Я шагнул в него; он был круглым, как пушечное жерло, и достаточно высоким, чтобы я мог стоять прямо; и теперь я понял, откуда исходит свет. В трещинах и расщелинах его стен росли огромные массы светоносных грибных корешков, свечение которых было так сильно, что я без труда читал надписи на своих табличках; на самом деле я стоял там в течение нескольких минут, делая записи при свете пучков этих светящихся корней.