Николай Грошев - Сын славного города [СИ]

А затем он закрыл глаза и уснул.

Проснулся Логран от громкого топота, хлопков и бессвязного бормотания, да редких неразборчивых причитаний, в коих проскальзывали имена Привы, Каила и даже Ганхары.

Он открыл глаза. Над ним тот же деревянный настил потолка, по кругу носится замотанный в тряпки старуха, руками размахивает и бесконечно лопочет что-то невнятное.

Мысль работает прекрасно — он всё помнил, думалось легко…, во всём теле была невероятная лёгкость. Мало того. Ни следа вчерашней тяжести, сонливости. Логран ощущал себя просто прекрасно, а по всему телу ощущалось нечто странное и новое для него.

Он опёрся ладонями о пол и сел. Глаза мгновенно превратились в блюдца — он смотрел на свои ноги. Длинные, мускулистые, крепкие ноги, с коркой засохшей кожи на подошве. Ноги как ноги, они считай, у всех такие. Да. Только вот у него штаны свободные были вчера. А теперь в обтяжку.

Он напряг ногу, и штанина заскрипела, а затем и вовсе лопнула по шву. Под кожей рельефно обрисовались крепкие мышцы. Логран поднял руку, и челюсть у него отвисла — рука стала толще, но не от жира, как у других детей цепью прикованных к стене. Под загорелой кожей, он видел сильные мышцы. Словно всю жизнь он за плугом ходил каждое утро и питался всегда, ещё и лучше любого племенного борова. Дышалось легко, сердце билось ровно и сильно, его переполняло ощущение какой-то странной силы. Он как будто вдруг очнулся в совершенно другом теле.

— Волосня ты с Баргового хера!!! — Отчётливо взвыла старуха, наконец, остановившись и перестав размахивать руками. — Чего наделал хвостина ты свиная??? Баргов хер тебе в пасть, да что ж такое? Милостивая Прива, да что ж опять-то оно так?

— Я…, что п-происхо…

— Закрой пасть, ты! Говно свинячье!!! — Взвыла старуха, лицом красная, глаза алым горят во гневе великом, а пальцы воинственно сжаты в кулаки.

Логран послушно замолчал. Он снова смотрел на свои мускулистые ноги, и словно не веря глазам, стал щупать их пальцами.

— Скотина! — Рявкнула старуха. Села на корточки, пальцем его в ногу ткнула и руками всплеснула разочарованно. — Мясо! Одно поганое, жёсткое, мерзкое мясо! Опять!!!

— Ч-что опять?

Старуха гневно на него глянула, губы сжала, а затем плюнула ему в глаз.

— Да шоб ты сдох, Баргов хвост!!! — Искренне произнесла старуха. Тут у стены заплакали полненькие лысые детишки. Старуха повернула к ним голову — не двинув ни плечом, ни ногой. Её голова просто завернулась за спину, с хрустом шейных позвонков, и она яростно прошипела. — А ну закрылись хвосты свинячи, а то прямо щас и сожру!

Дети поспешно замолчали. Их мутные глаза, полные слёз, обратились в пол.

Логран икнул непроизвольно — за ночь эти дети стали заметно толще. Даже худая девочка, теперь полненькая, с отчётливо видимым пузиком.

— Сволочь! — Рыкнула старуха, повернув голову обратно. — Сколько травок редких, сколько сил на еду потрачено! А оно вот, полюбуйтесь! — Он ткнула пальцем в его мускулистое плечом и плюнула во второй глаз — на этот раз Логран увернулся, чему сам был не мало удивлён, такой реакцией он прежде похвастаться не мог. — Опять всё насмарку. Милостивая Прива, вот за что? Эти ж травки собирать, да я ж уже не в том-то возрасте! Проклятье…, чего смотришь волосня ты с жопы Барговой? Что? Сожрал травки, заклинанья сожрал скотина, ехидничать теперь будешь, навоз ты поганый? — Логран молчал — он вообще не понимал, что сейчас происходит.

Старуха, пустив слезу горькую, посокрушавшись ещё о травках в пустую переведённых, снова пожаловалась Приве, что уже второй такой негодный поросёнок, к ней захаживает. Второй за целый год. А таких жрать:

— Да лучше говна Баргова наесться, тьфу! Да лучше взрослого сожрать, чем такого мерзкого выродка как ты сожрать!

Старуха замолчала и с минуту на него гневно смотрела.

— Знаешь что — поди-ка ты Баргу в зад, скотина свинская! — Старуха ухватила его за шиворот. Ошейник, с печальным звоном раскрылся и на пол упал. Тонкая рука, на удивление сильная, волоком потащила его к дверям и, прежде чем Логран успел понять, что происходит, под зад ему прописали такого пинка, что за зад двумя руками схватившись, да от боли закричав, полетел он в открытую дверь. Носом в траву врезался, кувыркнулся и сел, круглыми глазами глядя на знакомую хижину и разгневанную старуху, в дверях застывшую.

— Шоб ты в муках сдох, мерзкий вор и невежда! — Сказала старуха, потом плюнула в него, да так сильно и метко, что едва успел увернуться — а ведь метра три до дверей-то.

Старуха собралась закрыть дверь, видимо, с сильным и гневным хлопком.

Но вместо этого она застыла на месте и вместо гнева, на её лице появился страх.

Откуда он появился и как, ни Логран, ни старуха, не поняли. Он просто возник перед дверью и всё. Логран видел его со спины. Высокий, длинные чёрные волосы и за спиной огромный меч.

— Не может быть! Милостивая Прива…, вы же исчезли! Вас нет больше!!! — Взвыла старуха.

— Мы никуда не уходили. Мы всегда были здесь. — Ответил ей холодный, спокойный голос.

— Вали отсюда! — Рявкнула старуха, попятившись. Мужчина шагнул к ней, и старуха поспешно щёлкнула пальцами — домик пошёл рябью, стал на мгновение прозрачным, мигнул, словно бы пламя свечи под дуновением ветра и вновь стал прежним, ясно видимым домиком.

Старуха застыла с поднятой рукой, по лицу её расползалась смертельная бледность.

— Может д-договоримся? А? Я же не просто, я же того, я и заплатить… — Мужчина ответил злым смехом и шагнул к порогу. Лицо старухи исказило яростью, смешанной со страхом — страхом, что рождает лишь отчаяние. — Ах, так? Ну, держись Колдун Меча, не на ту ты нарвался, не туда ты пришёл — смерть свою ты найдёшь! Смерть!!!

Лицо старухи вытянулось, кожа стала серой, все её зубы начали превращаться в длинные клыки. Дверь домика захлопнулась, домик снова стал прозрачным — всего на мгновение.

Мужчина сорвал меч со спины, по лезвию пробежало серебристое пламя и острие пробило деревянную доску. Не прошло и мгновения, как дерево разъело трещинами, над полем пронёсся жалобный стон, словно меч пронзил не мёртвое дерево, а живую плоть, живого существа. Из трещин потекла густая алая кровь, а затем серебристый огонь вырвался из этих трещин и в яркой вспышке, дверь снесло так, что с косяками вместе. В стене зияла огромная брешь, через которую Логран теперь видел домик практически полностью.

И волосы на его голове стали дыбом.

Стены сочились гнилостной жижей, на неровном каменистом полу сидели толстые дети в цепях, с потолка свешивались травы разноцветные, а среди них — части тел человечьих и зверей лесных, сочилась с потолка кровь и ужасный, отвратный монстр злобно хохотал посреди пещеры той кошмарной. Логран словно бы видел те самые Барговы Пещеры, что предваряют вход в его царство, в Юдоли Ужаса, где грешные души страшным пыткам предают, по воле Милостивой и по выбору людскому…