Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

— Не умрёшь быстро — я сам соберу твой костёр. — С огромным уважением, проговорил Арагон.

Рыцарь кивнул, хотя и не понял о чём речь. Однако ощутил, что ему оказана некая честь.

— Моя семья. — Он поднял меч, повертел запястье. — Они во внутреннем замке.

— Они будут Свободными или уйдут куда захотят. — Громко объявил король.

Не в традициях Тара — ведь воин ничего не доказал. Он просто храбр, его мужество, сравнимо с мужеством сыновей Славного города, но не более того. Однако они во внутреннем замке, а Логан дал клятву — все кто укроются там, в любом случае, останутся жить и будут Свободными. Рыцарь благодарно кивнул ему и отвернулся. Марс ехидно ощерился. Радон сдавленно хохотнул — шутку короля поняли только они, да Арагон.

Рыцарь и ариец снова сошлись. Мечи зазвенели, высекая искры.

В этот раз, рыцарь дрался как проклятый — доспех больше не мешал, остаться в живых он не надеялся, однако, дикари Орхуса, не отпустят его семью, если бой им не понравится. Может, и так не отпустят, но шанс всё же есть. Поэтому он дрался изо всех сил.

Меч Арагона быстро пробил веер стали, разрезал кольчугу и стёганую куртку, он глубоко вошёл в плечо, но рыцарь не заметил раны, в бешенстве он рвался вперёд, нанося удар за ударом. Рука Арагона выскользнула, меч провернулся в ране и упал на камни.

Ариец отскочил, едва увернувшись от удара, а рыцарь прыгнул вперёд, не обращая внимания на рану. Он бил, раз за разом, и один из ударов достиг цели — лезвие полоснуло по боку, оставив глубокую рану. Арагон прыгнул вперёд, ловя лезвие плечом, и взвыл в полнейшем безумии — он перестал слышать свои мысли. Кулак врезался в нос рыцаря. Тот пошатнулся, но успел ещё раз ударить — ариец перехватил руку и врезал локтем в шею. Рыцарь захрипел, падая навзничь — его меч остался у Арагона. Он рухнул и обнаружил перед глазами меч своего противника. Вовремя схватил, поставив над собой — ариец с яростью обрушил клинок рыцаря, ему на голову. Мечи столкнулись, рыцарь врезал пяткой по коленке арийца и оба разошлись в стороны. Арагон, хромая и взрыкивая, замер. Рыцарь, с хрипом дыша, чувствуя, как с кровью уходят силы, кое-как поднялся на ноги. Он злобно смотрел на противника, тот на него.

Наконец, рыцарь шагнул вперёд и размахнулся для удара. Клинок арийца оказался быстрее — меч вылетел из рук противника, он сам стал падать носом вперёд и лезвие пошло ему в живот.

Рыцарь схватился за клинок двумя руками, распарывая кожу до костей, но сумел остановить безумный удар арийца — острие пробило кольчугу и застряло в стёганой куртке. Рыцарь навалился на воина и понял, что больше ничего сделать не сможет.

Взял и укусил в плечо, выдрав клок мяса.

Арагон зарычал шокировано и не нанёс последнего смертельного удара. Отступил, позволив рыцарю упасть на камни. Он так и рухнул с куском мяса во рту.

— Ррр… — Неуверенно заметил Арагон, глядя то на плечо, то на потерявшего сознание рыцаря.

Арийцы, удивлённо переглянулись и все вышли на поле маленькой битвы. Арагон посмотрел на них и неуверенно поднял свой меч вверх.

Логан оскалился и тоже вскинул оружие. Все четверо, разом проорали:

— Ар! Ар! Тааар!

После чего, Логан рыкнул повелительно — приказал ближайшим воинам, поднять рыцаря, отнести во внутренний замок и отдать женщинам, с наказом, раны перевязать, рыцаря накормить как взрослого коня, но не овсом, конечно, а добрым мясом.

— Кто их знает. — Пояснил он своим товарищам по Арийскому происхождению. — Может им неизвестно, что души павших сынов Тара, чтят мясо и презирают пищу коней и крестьян.

Арийцы утвердительно кивнули — они все уже поняли, с кем имеют дело. Рыцарь не мог быть отсюда. Он сражался как настоящий сын Славного города. Тут всё просто — он один из павших воинов Тара, нашедший новое тело здесь, на этой дикой земле, не знающей чести. Его должно накормить и умыть, а что потом — будут думать потом. Павшего собрата, возродившегося в земле женщин, они не могли не уважать. Убить его, сие конечно совсем не мешает, но пока что в этом нет необходимости.

— Как его зовут? — Спросил Логан у одного из крестьян, когда рыцаря унесли.

— Господарь Шетрент. — Ответил крестьянин, низко кланяясь.

— Кличка для древесного кота. — Поморщился Логан. — Шерен, его зовут Шерен.

И ариец широким шагом двинулся по улице. Воины расступались, за ними шли арийцы и другие воины — всех обуяло чувство чего-то Великого, чего-то…

Логан свернул, выбил плечом ближайшую дверь и скрылся внутри. Спустя мгновение, оттуда раздался женский вопль. За ним звук рвущейся ткани, оханье, пыхтение и визг.

Люди переглядываться стали. Чувство чего-то Великого, куда-то делось…, пожав плечами, они стали расходиться — пришла пора самого главного события во взятии любого вражеского города. Его тотальное разграбление, насилие и прочие прелести военных походов.

Город полнился воплями жителей, плачем и пьяными криками захватчиков, до рассвета следующего дня — именно столько Святой господарь отвёл на разграбление. Ворота закрыли, едва последние воины вошли внутрь. Вошла вся армия за исключением тех людей, что остались сторожить лошадей, волов и обозы маленькой армии. Всю ночь эти бедолаги с грустью смотрели на стены Салира, за коими веселились все остальные. Лишь одно скрашивало их вынужденную вахту — им обещали награду малую из общей добычи и возможность участвовать в штурме Сабы.

Впрочем, они не сильно расстроились. Под стрелы не подставились, с воинами рыцарственного правителя не дрались, а деньги, пусть и малые, таки получат. Что не в правилах Тара, но, увы, Логан не мог поступить иначе — боевые кони Арии, если где и остались, так только в самой Арии. Этих оставь без присмотра, разбегутся тут же. К тому же, те люди всё равно крестьяне — их не оскорбит такая награда. Арагон, Марс, другие, получив подобный приказ, были бы возмущены, но подчинились бы. А вот за обещание награды из доли награбленного — могли и за мечи схватиться. Ведь такая награда значит лишь одно — воин слишком слаб, что бы сам добыть военные трофеи. А кто так слаб, что не может добыть их сам? Кому приносят трофеи, которые не продают или не используют сразу же? Жёнам их приносят, да рабам.

В общем, предложение получить долю из военной добычи, не участвуя в сражении, по сути, для сына Тара, означало открытый текст очень грязного оскорбления.

Логан запретил брать рабов в Салире, что вызвало недоумение арийцев и их сдерживаемый гнев. Шеди просто пожали плечами — для них рабы в диковинку. Наёмники предпочитали золото. Конечно, от рабов никто бы ни отказался — всегда продать можно, обналичить, так сказать, но и требовать их получения никто не думал. Крестьяне Сабаса, вовсе бледнели от страха, при мысли, что станут владеть рабами. Сами без году неделя, как обрели какую-никакую свободу, а тут рабы…, сознание крестьян местных, не выдерживало такой мощной мировоззренческой атаки. Они ещё к собственной свободе путём не привыкли, да, честно говоря, и не считали себя таковыми. Крестьяне Орхуса — те привыкли, они долго жили сами по себе.