Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

Большая же часть крестьян, присоединилась к армии в пути. Эти люди, не понимали что такое свобода. В их понимании, они просто сменили одного господаря на другого — Святого, Мудрого, Бесконечно Доброго, но всё же господаря.

Бывший раб, далеко не сразу может стать рабовладельцем.

Утром, у ворот внутреннего замка, повстречались Логан и Радон. Первый вышел из проулка чуть раньше и сейчас стоял перед стенами, с отвращением скривив губы — внутренний замок был настолько плохо выстроен, что не выдержал бы штурма даже толпой пьяных крестьян. Стены низкие, ворота хлипкие, рва нет, бойниц мало, в общем, одно название, а не замок.

Ворота открыты, за ними слышны тихие стоны и плачь — люди Салира, сумевшие спастись. Он запретил их не только брать в рабство, но и намеренно убивать. По поводу случайного убийства, речи, конечно же, ни шло. Ну, разве виновен воин в том, что череп селянина, треснул от лёгкого удара металлической кружкой, нанесённого совершенно случайно? Хотел просто ради смеха шишку поставить, например, а у него вдруг череп поломался. Тут ведь всё сразу ясно — сам виноват, селянин этот. Ну, а зачем он родился слабым? Зачем у него такой мягкий череп? Сам виноват, нужно было закалять своё тело или не рождаться вовсе.

Все, кому посчастливилось добраться до внутреннего замка, в ту страшную ночь, избежали насилия, избиений и участия в развлекательных мероприятиях воинов…, не все правильно восприняли слова арийцев о том, что пытки недостойны мужчины. Кому-то показалось, что им дали ценный совет или общее указание. Не все достаточно хорошо были знакомы с арийцами. В частности, недавно присоединившиеся к ним крестьяне и две наёмные роты. Они, в отличие от крестьян Орхуса, Шеди и воспитанников Домена, не провели с арийцами под боком многие годы.

Арагон, ещё страдавший от ран (именно поэтому он был в стельку пьян и всё время шатался — так не больно и гораздо легче гордиться ранами, полученными в бою), бродил по городу, в поисках домиков ещё никем не разграбленных. Ему не очень везло в разорённом городе. Нашёл здание поприличнее, зашёл в поисках ценностей, а ему половником в лоб. Взвыл от бешенства, прыгнул внутрь с мечом в руках, запнулся, полетел кубарем, снося мебель. Только подниматься стал, а ему по затылку чем-то металлическим. Ариец вскочил, но от ударов всё плыло и мечом махал, как попало, да так махал, что рукоять из пальцев выскользнула. Клинок просвистел по комнате и с треском врезался в дверь. Кто-то пискнул, он услышал топот ног, глаза протёр — пусто. Только задняя дверь хлопнула, и ногу там мельком увидел — нога определённо женская.

— Стой! — Заорал он, кинулся в погоню, но на улице уже никого нет.

Стерев кровь с рассечённого лба, он тяжко вздохнул и вернулся в домик — ах…, такая женщина, а он её упустил. Обидно было ужас. Ведь какая смелость и сила! Она могла бы родить ему сильного, крепкого мальчика, да не одного! Они бы выросли, прошли бы Малый город и несли бы мечи, помня подвиги отца, прославляя его имя, своими победами. Ведь все бы знали, что эти Великие воители — сыновья Арагона…, эх, бывает же, напасть такая случается…

В полном расстройстве, ариец бродил городу, почти не замечая царящий там разгром, не обращал внимания на крики и вопли — перед глазами всё стоит эта миниатюрная ножка, мелькнувшая в просвете закрывающейся двери. Она, наверняка, была Алой. А теперь её поймает какой-нибудь свинопас и…, впрочем, в этом случае, она убьёт его. Прокусит шею, зарежет или расправится как-то иначе…, но всяко ведь бывает. Женщины слабы. Впрочем…

— Ай! — Вскрикнул грузный мужик, в полотняной рубахе. Сел на землю, схватившись двумя руками за челюсть, и стонать стал. Арагон скривившись, добавил пяткой в нос — здесь все жители, женщины. Она справится, если на самом деле Алая. Может быть, однажды, он повстречает её снова. Быть с Алой — Великая честь…, он никогда не удостаивался такой. Почему-то, Алые, как и женщины Тара, предпочитали выбирать других, более сильных, более рослых. Ему пришлось сделать гораздо больше, чем другим, что бы заполучить в жёны, одну из дочерей Тара…

На душе совсем погано стало — его жена, дочь арийского воина, как и его рабыни и другие жёны, все они мертвы. И мёртв Тар. Живы только они — король и несколько его воинов.

В крайне скверном расположении духа он забрёл в проулок, подле стены. Там кто-то хохотал, истошно вопила женщина. Он на автопилоте пошёл на звук. И вскоре увидел любопытную картину. На улицу вынесли тяжёлый стол из ближайшего домика, на стол, животом вниз, положили какую-то молодую женщину — она и кричала. Руки и ноги привязали, видимо, к ножкам стола, а окружившие её крестьяне Сабаса, подходили к девушке с обеих сторон, пристраивались и делали вполне определённые движения тазовой частью. В эти моменты девушка не кричала, а глухо стонала и издавала неприятные звуки, тошнотного характера…

Почему бы и нет? Настроение совсем испортилось. Арагон подошёл к месту веселья и грубо отпихнул мужика стоявшего перед задней частью девушки.

— Куды прёшь? В очередь станови… — Рыкнул бородатый бугай и мгновенно осёкся — вновь прибывший, ответил бешеным оскалом, глаза сверкнули злобно. Мужик, громко сглотнул и поспешно спрятался за спинами своих менее рослых товарищей. — Простите великодушно господарь милостивый, не признал, виноват, простите…

Арагон рыкнул ещё раз, для порядку, и подошёл к женщине. Погладил прямую спину рукой, пощупал зад — хороший, она могла бы родить много сильных сыновей. Жаль, рабов брать нельзя…, о чём Логан думает вообще? Почему нельзя? Эх…, ладно уж. Он ещё ни разу не подводил. Однажды, станет понятно, почему нельзя было брать рабов в городах Сабаса.

И тогда, как и в далёком прошлом — Арагон буквально физически это чувствовал, он снова будет ощущать себя очень глупым, совсем ещё юношей. А пока…

На той стороне девушки, крестьянин замер столбом — разглядел, кто изволил пожаловать на их маленькое веселье. Как голову ей держал двумя руками, так и застыл. Сжалось у него всё и сердце и…, в общем, девушка сумела выплюнуть лишний груз из своего рта и заголосила с новой силой.

Арагон приспустил штаны, пристроился, собственно дело начал, а она с каждым движение орёт как резаная…, что-то тут не то…, ариец решил не отвлекаться, а когда процесс закончился, обратил внимание, что сапоги хлюпают. Потоптался, вниз посмотрел. Обошёл стол и наклонился над перекошенным от боли и ужаса, лицом девушки. Она продолжала орать, хрипло, с трудом, но продолжала. При этом ни руки, ни ноги не привязаны, но она не может ими пошевелить…, голова девушки дёрнулась, она боднула его в живот. Ариец поднял взгляд — к ней сзади уже пристроился другой крестьянский сын, там очередь снова образовалась…