Николай Грошев - Пламя войны [СИ]

— Сюда давай, да одёжи скидай сразу. — Сказал Дубина, повелительным жестом указав себе на колени. — Сношать я тебя буду, скучно мне одному ночей этой тёмной…

— Иди ты к Баргу на хрен! — Рыкнула девушка презрительно и дальше пошла.

— Чаго??? — Взвыл Дубина, бросаясь следом. Как ухватил её за волосы, да как даст ей кулаком под дых. Согнулась Крикуша, хрипит вся. — Так-то вот. Ишь, Голове грубить-то, пошли вот.

И потащил её за волосы к пледу своему тёплому. Ничего, побрыкается, а там стерпится-слюбится, как говорится…

Потащил метров этак пяток, а тут скала на пути. Ну, скала не гора, обойти можно…, только чагот она странная — с мышцами. Выше-то посмотрел, а на скале — лицо! Белое. И глаза красным горят. По ногам тут потекло, да, как-то вот так неожиданно взяло и течь начало.

Зато легче как-то стало, вот словно с литру весу сбросил…

— Отпусти скот! — Взвизгнула Крикуша, ухватившись двумя руками за мозолистый кулак Дубины, тут она тоже «скалу» увидела. Да так и застыла, от ужаса чуть живая. Чуть и у самой по ногам не потекло, но ничего, обошлось.

— Можешь говорить. — После паузы, продолжил. — Ты не хочешь? — Рыкнул гигант, обратив к ней взгляд свой колдовской. И кивком на Дубину показал.

— Нееет. — Промямлила Крикуша.

— Почему не освободишься? Ты не принадлежишь ему. Вы все Свободные.

— Он сильнее. — Чуть более крепким голосом, сказала девушка. Дубина прочно завис — он вдруг понял, что посмотрел в лицо господаря, без его разрешения. Что ж теперь будет-то? Святой-то господарь тот добрый, а эти? Как вот прибьют счас гвоздями к телеге да начнут пороть то его бичом пастушьим, ох-хой…, чёж делать-то, как повинность-то свою исправить?

Радон помолчал, пожевал губами, чуть вправо голову наклонил.

— Ты была в Сабе. — Он не спрашивал — он её узнал. Крикуша вымученно улыбнулась — господарь помнил её!!! — Рыцарь. Повисла на щите, и ударила ножом в шею. Это была ты? — Крикуша попыталась кивнуть, но коса на кулак Дубины накручена — от боли перекосило всю.

— Хорошая победа. Доспех остался целый. — С улыбкой сказал Радон и одобрительно кивнул.

Крикуша чуть не расплакалась — какой же он добрый этот господарь!!!

— Освободись и иди своей дорогой.

— Он сильнее. — Чуть не простонала девушка.

— У тебя на поясе, это нож? — Гигант указал пальцем на ножны, криво прикрепленные к кожаному поясу — это она в одном из домов в Сабе нашла, когда все кинулись дома грабить.

— Нож. — Непонимающе отозвалась Крикуша.

— Вытащи. — Приказал господарь. Она отпустила косу и вытащила нож. Подняла, нахмурилась, не понимая, что от неё хотят. Неуверенно приблизила нож к своей косе — отрежет, освободится вроде…, так, а смысл? Дубина вон какой здоровый, догонит, повалит наземь да и…

Радон кивком показал на Дубину.

— Убей его.

— А? Что?

— Возьми нож и убей его. Или иди с ним.

Крикуша замерла на месте, хмуро глядя на тонкое лезвие кинжала. Когда-то, его носила знатная дама…, убить его? Девушка скосила взгляд. Вся туша Дубины на виду. Достать легче лёгкого…, хм. Почему она сразу не подумала об этом? Господарей, что срежут с неё кожу, засыплют солью и пришьют лоскуты обратно, больше нет. Они в Сабе почти все полегли. Так что ей мешает, чего бояться? Святой господарь, по-другому на всё смотрит, другой он, совсем дру…

— Убей его! Ты знаешь как! — Грозно рыкнул ариец.

Крикуша ощерила зубы и с визгом ударила ножом.

Дубина завизжал ещё громче, косу её отпустил, да назад прыгнул — чуть брюхо не вскрыли.

— Ты чаго творишь ведьма проклятая? — Взвыл Дубина, грозя ей кулаком. — Место своё не помнишь бабское, тварь ты такая? Я счас тебе живо проучу, ведьма поганая, я…

Крикуша слов не слушала. Она была до глубины души ошеломлена тем, как легко избавилась от проблем. Нужно было просто взяться за нож. «Убей его!» — набатом отозвалось в голове. Так просто оказывается. И не нужно терпеть, не нужно плакать потом много дней и молить Приву о том, что бы боль хоть чуть-чуть утихла. Не нужно бояться, не нужно прятаться по углам…

Нужно просто взять нож и убить.

Девушка криво ухмыльнулась, глаза блеснули злым огнём — убить можно не только того, кого убить разрешил господарь. Неприкасаемых, больше нет.

Не хочешь — откажи.

Не можешь отказать — просто убей.

Крикуша кинулась к Дубине с ножом наперевес.

С диким воем, Дубина побежал прочь — он сношаться хотел, а не клинком в пузо…

Он по всему лагерю бегал минут десять, пока не наступил на Кохана — не особо разбираясь, наёмник двинул кулаком в лицо перепуганного крестьянина и, ворча проклятья, обратно лёг спать.

Крикуша замерла над бесчувственным телом Дубины. Убить очень хотелось — вся голова болит теперь из-за этого сына коровы и козла. Но…, он больше не опасен. От бабы бегал по всему лагерю, смеялся народ — ещё года два смеяться будут…, зачем убивать, если проблема уже решилась? Крикуша убрала нож и пошла прочь — вновь ошеломлённая сделанным открытием. Оказывается, и убивать не обязательно. Обидчик так перепугался, что за версту её обходить теперь будет. А ежели нет — всегда можно снова вытащить нож и на этот раз, уже точно убить.

Какие всё-таки новые господари умные — точно-точно правду про них говорят, сама Прива прислала их сюда, дабы над людьми стать и к Свету их вести. Так всё это ново и так странно…, это ж чего получается? Не нужно теперь до братьев бежать, ежели обидит кто?

— Ох, Прива, спаси и защити. — Прошептала она, осеняя себя знаком её раскинутых крыл.

Выходит, баба-то, не просто так, не для мужьего довольства — и сама могёт если что. Отцу, да братьям и говорить ничего не надо — ножом раз и всё, проблемы нет.

Крикуша глянула на небо — не падает оно там?

Нет вроде…, а тут такое творится, что пора б ему и рухнуть. Весь мир для неё перевернулся на изнанку, и она, пока что, не могла разобраться с этим всем.

А далеко на краю лагеря, хохотал ариец — он на камешке устроился и наблюдал как женщина с ножом, гоняет по лагерю другую женщину. Пусть у той женщины все дела мужские есть, но душа точно женская — вон как визжит. Надо бы крестьянам другого Предводителя.

Вот на этом месте внезапно проснувшегося мыслительного процесса, ариец хохотать перестал. Выпятив губы, он стал размышлять и попутно ворчать что-то неразборчиво.

— А почему нет? — Произнёс он. Вон, у наёмников, командует же баба? Командует. А они куда сильнее, чем Свободные селяне. Она, конечно, не Алая — была б Алая, сама б без подсказки зарезала ещё до того как он появился. Но душа у неё сильная, смелая она.

Радон зевнул и улёгся на песок — завтра у крестьян будет другой Предводитель. Этот какой-то совсем смешной. Обгадился ещё зачем-то. Увидел только и потекло. Какой он Предводитель? Пусть эта баба их ведёт. У неё сил побольше будет.