Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

А, к Барговым псам всё, хозяин — барин. Главное что бы золото было, остальное не важно.

Суб-Зеро пересчитал отобранных детей. Сорок три. Слишком мало.

— Ещё есть?

— Куда тебе ещё-то? — Изумился торговец. — И так всех почти забрал. А охранять в пути ты их как будешь? Разбегутся ведь все твои…

— Ещё есть?

Торговец проворчал что-то ругательное. Покупатель ему решительно не нравился. И голос его какой-то ледянючий, мерзкий, бррр.

— Шопал, — крикнул он кому-то за загонами у пристаней. — Шопал дерьмо ты крабье!

— Что надо? — Отозвался невидимый отсюда Шопал.

— Детей с «Грозы» сюда тащи, всех.

— Всех?

— Оглох селёдка тухлая??? Всех!

Привели ещё десятка три, из коих половина оказались подростками — слишком старыми.

— Кто ещё торгует детьми?

— Да что б тебя Барг сожрал. — Проворчал торговец, достаточно тихо, что бы собеседник ни услышал. Нахмурившись, поскрёб лоб. — Сейчас, жди тут.

Суб просмотрел уже отбракованных ещё раз. С некоторым сомнением выбрал нескольких. Пираты подтащили их к общей куче. Среди них, после более долгих сомнений, оказалась и та девушка 14-ти лет, а так же несколько юношей, примерно того же возраста.

— Вот. — Гремя цепями, торговец подтащил к загонам три коротких вереницы скованных общей цепью детей. — Больше ни у кого нет. Если хочешь, подожди дня три. Может, «Шакал» придёт разгружаться. У них могут быть дети на борту, к Империи они пошли…, если их там не утопят, то привезут рабов и детишек тоже…

— Этих возьму всех. — Приведённые торговцем, оказались достаточно молоды. Кроме одного, в самом конце цепочки. — Кроме этого.

— А с ним что не так?

— Молодой.

— А? — Торговец глянул на малыша, лет пяти. Поправил свою чалму, плечами пожал. — Ну как хочешь. Торша, сбей с него цепи, Долу обратно отведи, не нужон он.

Договорившись о сумме (за пять минут переговоров, торговец проклял покупателя трижды и добился от него меньше десятка слов), Суб попросил заковать всех в двойную цепь, на одну связку.

— Цепи 20 золотых. — На ледяной, довольно жуткий, взгляд покупателя, всплеснул руками и заявил. — Не гневи Приву! В Тебризе кована цепь — ей сносу нет! Ты этих пол континента за собой протаскаешь и детей их и внуков их, а она даже налётом ржавым не покроется!

— 10.

— 19 и точка. Металл в Кейлите добыт, в Тебризе кован! 19.

— 10.

— Хорошо, 18 золотых и бери. Ты ещё в старости внукам рассказывать будешь, как дёшево купил.

— 10.

Торговец надул губы и что-то проворчал неприличное.

— 15.

— 10.

— Да что б ты сдох! 12!

— 10.

— Ррррр.

Торговля закончилась. Впервые в жизни, толстяк торговавший рабами (хобби, в основном он пряности возил с Вестфаллии сюда, в Пять городов и в Имперские порты), после сделки остался злой, расстроенный и обмывать сделку пошёл в препаршивейшем расположении духа.

84 ребёнка, включая подростков — Суб отдал почти всё золото, какое у него было. Осталось немного. Как раз, что бы нанять первый попавшийся корабль. Плата не оказалась слишком высокой — он собирался плыть лишь до безлюдного острова, не имевшего даже названия.

Воин-маг, держа в руке конец общей цепи, расположился на носу корабля, всё в том же плаще с капюшоном. Вёсельная галера, довольно старая, скрежеща корпусной обшивкой, покинула порт. На миг показалось, что она вот-вот развалится и пойдёт ко дну. Заплакали дети. Он повернул голову, и в ледяных глазах не отразилось ничего. Один из матросов, мускулистый здоровяк с довольно злобным лицом, хищными, волчьими глазами, подошёл к пассажиру.

— Ты б их покормил, господарь. — Пробасил парень. — С голоду они у тебя перемрут.

Суб молча смотрел в лицо матроса, без всяких эмоций, отмечая на лице моряка, что-то вроде сострадания. Какая-то боль…, на щеке рваный шрам, словно от рабского хлыста.

— Ты глянь на них господарь. Нежрамши же как минимум сутки.

Ледяной воин вновь посмотрел на тихо плачущих детей. Быстро и без лишних эмоций оценил физическое состояние малышей. Всё же, им следует поесть. Речь матроса разумна.

— 5 золотых ещё и от пуза всех накормим. — Радостно сообщил милосердный матрос.

Суб отдал монеты.

— Тут 4. — Хмуро пробасил матрос. — И одна старая имперская, она как ползолотого и…

— Больше нет.

Матрос окинул фигуру в плаще пронзительным взглядом — не поверил, судя по лицу, но настаивать не посмел. Плачущих детей накормили. Мяса им не дали — не преминув громко и очень печально сообщить детишкам, что хозяин у них жлоб и потому мяса им не полагается.

Когда до острова осталось плыть совсем немного, команда корабля, решила, что владелец рабов не просто жлоб, но и невероятно жестокий господин, изверг и прочее. Детей решено было изъять, его в море поплавать отправить. К тому же, освобождённых рабов, потом ведь обратно продать можно, в соседнем городе. Они вон и в цепях уже, свою цепь из трюма доставать не надо, удобно очень. Вот. Капитан галеры вооружил четверых матросов страшными абордажными крючьями, сам взял мушкет, купленный пару лет назад в имперском порту за большие деньги, и пошли они все к носу корабля. Сообщать пассажиру, что сходит он прямо тут и в одиночестве.

Сообщили. Цепь из рук вырвали. Капитан мушкет поднял, решив от греха, пристрелить пассажира прямо там — очень удобно сел этот подлый работорговец, прям на бортик. Выстрелом снесёт его в море, не придётся с трупом возиться…

Когда вой зимнего ветра стих, а бело-синий огонь, вырывавшийся из левой руки пассажира, угас, капитан упал на палубу. И сразу весь разбился. Даже мушкет на три куска поломался.

— П-п-простите…, - проблеял единственный выживший из пятерых моряков. Он там и стоял с цепью в одной руке и поднятым для удара крюком, во второй. Бледный весь стоял, одна рука белым налётом покрыта — холод коснулся его лишь слегка, ему повезло, это всего лишь изморозь. — С-сразу не р-разглядели, ваше почтенство магическое, посох вы бы сразу показали мы б это, а так…

Суб протянул руку. Матрос бросил крюк и, лепеча извинения, вложил в протянутую ладонь цепь, после чего пятясь, отбивая поклоны, поспешно сбежал, в трюме прятаться.

Дети хныкать перестали. Испуганно жались друг к дружке и круглыми, блестящими от ужаса, глазами, смотрели на «почтенство магическое». Их накормили второй раз. Перед самой высадкой. На этот раз бесплатно и самым лучшим мясом, какое было на корабле. Повод всё-таки есть. Не только страх пред таинственным пассажиром. Коего, по зрелым размышлением, причислили к Эрфийским магам. Имелся и другой повод. У старшины корабельного — капитан-то помер. А команда старшину уважала очень. Особенно с прошлого года, когда он ударом кулака проломил голову прежнего старшины. Теперь ему капитаном быть и галера, стало быть, теперь его.