Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

— Сущая нелепица. — Монах отпустил его руку и очень мило улыбнулся. Он больше не злился и с трудом скрывал свою радость. — Взамен, лишь твоё участие в Празднествах.

Вместо ответа Марс покосился на цепи, сковывающие руки.

— Их снимут, но только если ты поклянёшься на алтаре Каила… — Тут он осёкся, заметив невольную ухмылку варвара. Нахмурившись, сказал иначе. — Если ты поклянёшься, клятвой своего народа, что выполнишь свои обязательства. — Он помолчал и добавил. — Тебе придётся навсегда остаться в Валлии…

— Нет. — Марс закрыл глаза — он вновь готовился к встрече с новой жизнью, в другом теле.

— И сражаться на Празднествах, играя роль самого Каила.

Марс открыл один глаз. Второй открыл, заинтересованно нахмурился.

— С кем сражаться?

— О! — Монах поднялся и стал ходить по камере от стены к стене. — Тебе придётся сражаться на Святой Арене, против самых разных существ. Дикие звери, люди, колдовские твари — враги будут самыми разнообразными.

— Святая Арена?

— Это главный элемент Празднеств, их кульминация. — Глаза монаха блестели благоговейным восторгом. — Каил очистил землю от последствий злобной Тьмы, что излил на неё Проклятый Агаменнон, от всей мерзости, что принесли на неё Барг, Прива, Ганхара, Алианда и прочие демоны ночи, ошибочно почитаемые такими же богами как Каил. На самом деле они просто злые твари из Тьмы, не имеющие ни капли божественности. Демонические отродья Зла. Он поверг всех, лично. Спустился наземь из Облачного Града и сам, дланью своей, поразил всех, кто пережил его гнев в Кровавой Пустыне. Каил вышел один, против легионов Тьмы и победил их.

Тут монах остановился, сообразив, что ариец слушать перестал, снова глаза закрыл. Монах подошёл ближе. Синее тело мускулистого гиганта, начало отливать чёрными оттенками. Синева добралась до носа. Ещё немного и он умрёт. Посвящённый коснулся жизненных центров, что есть на теле всех людей, нажал, втрое сильнее, чем сделал бы это, применив свои знания к обычным людям. Удивительно, но даже сейчас мышцы этого воина, оставались крепки как камень. Монах не представлял, что нужно пережить, что бы стать таким как этот человек. И не был уверен, что человеку под силу остаться в живых, после испытаний, способных так закалить тело.

Тут он от истины был не особо далёк. Тар знал легенду о двадцати трёх сыновьях Аргхана, основателя Тара, на старости лет придумавшего и воплотившего Малый город. Окажись Марс, в те далёкие годы в Таре, он бы сказал, что в Малом городе растят нежных избалованных девочек.

Однако из двадцати трёх сыновей Аргхана, Малый город пережили только двенадцать. Легенды говорили, что тогда, больше половины всех воспитанников Малого города, не дожили до Последних испытаний, а ведь в то время не было двухгодичного испытания одиночеством дикого леса. И с каждым новым поколением, число детей умирающих в Малом городе, снижалось. В дни молодости Марса, там умирали немногие. Десять-двадцать юношей из сотни.

— Сраженья Святой Арены, любят добрые чада Храма. — Проговорил монах, садясь на корточки рядом с пленником. Тот снова открыл глаза и снова слушал. В глубине его злобных глаз, буквально источающих угрозу и опасность, горел огонёк заинтересованности. — На них посмотреть приходят тысячи людей. Даже из Империи и Пяти городов. — Монах, повинуясь инстинктивной догадке, здесь добавил. — Вести о твоих славных победах, за пару лет разойдутся по всему континенту.

Арийцу явно понравилось услышанное, но монаху пришлось удивиться — в глазах незнакомца, он увидел настороженность. Словно ариец ощутил ловушку…, которая, вообще-то, там была.

— Твоими врагами станут многочисленные и опасные противники.

— Как часто происходят Празднества?

— Раз в год. — Монах вновь улыбался. — Малые Празднества, постановки и бои на Святой Арене, проходят раз в месяц. Раз в год, происходит массовое сражение, в котором Каил, с верными монахами, единственными кто не погряз во Тьме и остался чист духом, с монахами Туале и Сайнегой, выходит на Арену, против полчищ, переживших поражение Агаменнона. И втроём они…

— Что я должен буду обещать?

— Не покидать пределов Валлии, не убивать монахов, добрых чад Храма и участвовать в боях на Святой Арене, минимум один раз в два месяца…

— Я хочу участвовать во всех.

— Хорошо. — Улыбнулся монах. — Ты клянёшься?

— Да. — Марс пошевелил помолодевшей ладонью. Руку поднять не получается…, магия. — Дай нож, вложи в руку. — Монах протянул руку к наёмникам и требовательно тряхнул ладонью.

— Посвящённый… — Попытался было возразить наёмник, но получил такой бешеный взгляд доброго монаха, что едва не пришлось штаны менять. Поспешно вручил монаху свой кинжал и отступил к стене. Посвящённый вложил нож в руку арийца.

— Мне нужна вторая рука. — Заявил ариец. Последовало тоже магическое действо с белым светом. Вторая рука изменилась до самого плеча. Марс взял нож в эту руку и распорол вторую ладонь. Кровь хлынула на пол, а ариец громким, сильным голосом, поклялся соблюдать все условия сделки, если ему будет возвращена молодость и если монах ни в чём его не обманул.

— Теперь ты. — Марс протянул окровавленный нож монаху.

— Что я? — Несколько удивился Посвящённый.

— Сделай то же самое, и пожмём руки. Клятва, скреплённая кровью, нерушима.

— Я клянусь именем Каила, соблю… — Марс издал звук…, можно было бы сказать, что фыркнул, но это, вообще-то, не так. То, что он изобразил, больше походило на те звуки, что издаются людьми при посещении отхожего места, с намерением там посидеть минут десять.

— Хорошо, будь по-твоему. — Монах, поморщившись, располосовал свою ладонь. Произнёс клятву и сжал руку арийца. — Теперь твоя клятва полна, ты будешь блюсти её?

— Нет испытаний, которые могли бы оправдать нарушение клятвы данной на крови достойных.

Не сказать, что монах понял всё из этих слов, но он остался доволен.

Через полчаса, полу ослепшие наёмники, поддерживая под локти, выводили Посвящённого из камеры — полчаса она была полна слепящего света и сдавленного шипения арийца. Несмотря на кошмарную боль вызванную магией монаха, Марс старался оставаться неподвижным, не менять выражения лица и молчать. Не всегда получалось. Но когда зрение прояснилось, когда слепящий свет исчез почти полностью — камни стен, впитавшие это сияние, всё ещё слабо мерцали, когда он остался один в камере, ариец посмотрел на свои руки. Они были молоды. Сильные крепкие, узлы на суставах исчезли. Кожа вновь стала упругой, туго обтягивала мышцы. Со стороны, особых изменений видно не было, просто ариец, как-то неуловимо изменился. Сам он стал свежее, мышцы рельефнее, в глазах зажёгся какой-то огонёк, которого раньше там видно не было — то была радость, правда, какая-то немного злобная. Ибо радовался он не конкретно тому, что тело вновь пышет здоровьем, что из него фонтаном бьёт энергия, которую пока деть не куда. Дело в том, что он понял — ему предстоит сразиться с тысячами противников и одержать множество блистательных побед! Он прославится на целый континент как исключительный воин, как сильнейший из всех!