Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

Ладлат был тогда восхищён, он был готов отдать тому воину, всех трёх своих дочерей, но она отказала и свадьбы не состоялось. Для свадьбы требовалось согласие обоих и невесты, и её отца.

На месте худосочного арийца, вдруг появилась громадная, идеально сложенная фигура мастера боевых крючьев, этакая уменьшенная копия Логана…

Как это так получилось, что Марс к дочери Ладлата сватается?

Ариец тряхнул головой, крепко зажмурив глаза — наваждение пропало.

— Твоя дочь, моя! — Рявкнул ариец и замер, ожидая ответа мужика и слов его дочери.

Над улицей тихонько свистнул ветер. Несмотря на столпотворение, тут стало так тихо…

— Твоя дочь, моя! — Повторил ариец, выразительно выкатив глаза — дескать, ну, давай же, говори.

В общем, сватовство и женитьба на местной девушке не удались.

На следующий день ему привели «блудниц». Пять замученных, бледных, но очень довольных местных жительниц. Все молодые, все готовые на любые фантазии своего нового господина — Марс их понимал. Любая на их месте млела бы от счастья. Они стали наложницами Предводителя!

Все пять прибыли из Облачного дома. По настоянию Посвящённого, их покаяние через полугодичную пытку так называемыми «гнилостными червями» (паразиты, привозимые из топей, южной оконечности имперской провинции Пир), заменили трёхмесячным покаянием через пытку регулярных сношений с грубым дикарём. Они были буквально счастливы — после полугода с Пирскими червями в конечностях, излечить уродливые увечья, могли далеко не все лекари. Пришлось бы им ждать Большого Празднества и надеяться, что они смогут получить Излечение от Посвящённого (что маловероятно, желающих шибко много) или платить Эрфийским магам (что очень дорого). А тут, только синяки, почти никакой физической боли и в конце не превратишься в уродливую страхолюдину, измученную постоянно гноящимися ранами на ступнях…

Ну, после месяца жизни в доме дикаря, нового Воплощённого города Кельта (ариец иногда слышал это название, но понятия не имел, что так величают его, он, вообще полагал, что однажды этого Воплощённого встретит на арене и убьёт, ещё больше прославившись), все пять не могли нарадоваться своему счастью. Чуть не каждый день бегали к статуям в городе (в Храм, нечестивцев на покаянии, не пускали) и молились Каилу, за его милосердие.

Дикарь, как оказалось, своих женщин бил только за явные провинности и только тыльной стороной ладони. Только трём девушкам так досталось, за провинности. Потом, когда они сообразили, что он понимает под провинностями, они научились их избегать. Однако всем и каждому рассказывали, размазывая по щекам слёзы, какой ужасный этот дикарь, какой он свирепый, грубый, мужлан и так далее — что бы покаяние червями вернули, они совсем не хотели. А монахи могли так поступить, если бы сочли, что страдания девушек недостаточно глубоки. Ибо только через страдание чадо Храма, может обрести слепящий свет истинного покаяния…

Больше всего, людей Кельта, поразила, почему-то, сущая мелочь. Слуги и пять нечестивец, довольно быстро распространили по городу сведения о быте нового Воплощённого. Что ел он руками, рыча и чавкая, словно дикая собака. Что пил вино, как лошадь воду. При этом он регулярно и тщательно мылся и категорически настаивал, что бы все слуги в доме, делали то же самое. Причём всех слуг он именовал не иначе как Свободные и требовал от них одеваться исключительно в одежды белые, в каких ходили почти все валлийцы — тут никто и не удивлялся и не спорил. Прослыть нечестивцем, неподобающе одеваясь, да угодить в Облачный дом на покаяние, никто не стремился. Монахи и прежде советовали чадам Храма так одеваться (кто совету не внимал, рисковал попасть на покаяние), но не называли их «Свободные». Да ещё и это однажды брошенное Воплощённым, пояснение своих требований — «знак Свободных, носить обязаны все Свободные, даже если он такой странный». О чём говорил? Никто не понял, а переспрашивать не хотели. Он бил женщин ладонью, если они обращались к нему без разрешения, при этом никакой агрессии не проявлял, когда то же самое, делали слуги-мужчины. Но больше всего, поразило людей другое. В доме Воплощённого имелось полным-полно пушистых ковров, мягких кроватей. С нечестивицами на покаянии он там предавался развратным деяниям, осуждаемым Храмом — более того! Он игнорировал все три позы, определённые чистыми, от греховности и разрешённые Храмом для сношений добрых чад Храма! А самое удивительное — он никогда не спал на этих постелях или коврах. Дикарь ложился спать исключительно на жёстких досках террасы своего белокаменного дома. А ещё, он регулярно требовал меч и сильных воинов, для борьбы со скукой. Меч ему не дали. Так он взял, поломал красивые Пиренейские вязы, сделал из них десяток длинных палок и заставил слуг, физически самых сильных, с ним фехтовать. Монахи разрешили, и слуги-фехтовальщики довольно быстро стали щеголять синяками, да фингалами. Слава Каилу, дикарь был недоволен, назвал их всех «младыми девицами», разломал все палки и больше не заставлял их фехтовать.

Незадолго перед первым выходом на Святую Арену, арийцу принесли новые одежды.

Красивая рубашка из белоснежного тонкого хлопка, такие же штаны, простой льняной пояс, всё расшито бисерными молниями и серебряными нитями, изображающими грозовые облака…

Ариец выбросил одежду в окно, вместе со Свободным, её принесшим.

Пришли монахи, с тем же одеянием. И тем же сожалением, что вместо Марса, драться будет Кохан — Марс этого Кохана уже ненавидел. Пришлось согласиться. Монахи вышли из комнаты, чтобы не мешать Воплощённому переодеваться.

— Всё. — С отвращением отрывая последние нитки, заявил ариец, сжал кулаки, мышцы напряг, хорошо, мышцы налиты силой, переливаются под кожей.

— Ты что натворил??? — Взвыли монахи.

— А? — Марс снова руками подвигал, удобно…

Он ничего особого не сделал — просто рукава оторвал и на груди узкий ворот разорвал до живота. Почти арийский жилет получился. Куда как удобнее чем эти их рукава…

Подумав, Марс и бисерные молнии сорвал, прямо тут, на глазах монахов. Он счёл, эти блестящие побрякушки, недостойными Предводителя.

Наставникам стоило не малых усилий сдержаться и не напасть на нечестивца.

По настоянию Посвящённого, правила Празднеств и Святой Арены, касательно Воплощённого, слегка изменили. Вскоре Марсу принесли новые одежды. Эти он принял и никого в окно не выкинул, правда, долго ворчал, но ничего отрывать не стал. Попробовал вырвать вышитые на боках молнии, но хитрые монахи, отказались от бисера. Выдрать нитки из жилета не получалось его не порвав. Марс смирился. Новая одежда, очень походила на привычные ему Тарские жилет и штаны. Так что, некоторые нюансы, можно и стерпеть. Впрочем, ворчать о том, что валлийцы ничего не понимают в одеяниях для настоящих мужчин, он не переставал до самого первого боя на Арене. И в тот день, в честности обещаний блюсти клятву, засомневались обе стороны её давшие.