Николай Грошев - Крепость Орхус [СИ]

Марс много думал в эту неделю, а для него такое состояние всегда становилось крайне мучительно и непривычно. И в день перед боем на арене, решил так — одержав три блистательные победы, он отправит своих слуг искать Лоэла. После чего будет жениться на ней. Просто Лоэла очень особенная, к такой нельзя свататься, не будучи прославленным воином. А о его славе за Великими горами, тут ничего не знают. Значит, нужно вновь прославиться, только тут, среди этих дикарей, целующих ноги каменного мужика и считающих, что он создал всё вокруг. Тоже странные — ну как каменный мужик, пусть и довольно внушительный, может что-то создать? Бред же.

Всё само создалось — даже дети знают. Был Хаос. Стало Мироздание. Некоторые могучие маги, хитрые и бесчестные дикари, ибо не знали меча и чести битвы лицом к лицу, придумали слово «бог» и стали всем говорить, что всё вокруг создали они. Потом перемёрли все от старости, а наивные селяне стали верить в них и делать из них каменных мужиков, да рисовать картинки про них. И закорючки ещё рисовать. Те, которые книги. А маги сдохли давно. Дикарям же невдомёк.

Начало ему понравилось. Он даже решил, что хватит двух славных побед на арене, перед сватовством к Лоэла. Его попросили нарядиться в жилет с молниями и выйти во двор.

Там его ждала процессия монахов в сером, чёрном и коричневом. Повозка, запряжённая белыми лошадьми, которой он должен был править сам. За монахами, шла огромная толпа людей в льняных и хлопковых одеждах примерно одного фасона (все чада Храма одевались так). Пока он правил лошадьми, идущий рядом серый монах указывал направление. Всю дорогу селяне орали:

— Слава Каилу! Слава Марсу!

Поначалу он морщился. Но потом ему начало нравиться — Каил всё-таки просто каменный мужик, по идеи, если подумать, вся слава только его. Так и ехали. Пока не добрались до северной части города. Вот тут Марс удивлённо моргать начал — никак не мог сообразить, что это за строение такое громадное впереди и зачем вообще. Прежде, амфитеатров таких масштабов, он не встречал. А вот Суб-Зеро его бы узнал. Он сказал бы, что примерно так, в одном далёком мире, выглядел Колизей. Но впечатление момента, когда он узрел сие строение с улиц, ничто по сравнению с тем, что на него обрушилось, когда он вышел на арену. Но до того прошло довольно много времени.

Процессия пришла к широким воротам, люди и монахи двинулись в разные стороны, а несколько серых показали Марсу, куда ехать. За воротами, свернули в широкий проём. Метров через сорок, ему предложили спешиться и пройти в освещённый масляными лампами проход. По пути он с любопытством осматривал сырые каменные стены — серьёзная кладка. Словно фронтальная стена, специально сооружённая, для противодействия бомбардировке тяжёлыми катапультами северян. Прошли немного и стали подниматься по лестнице.

— Твоя ложа. — Серый указал на полог, закрывающий проём в стене. Воин, которому оружие до сих пор не давали (исключение молот), прошёл внутрь. И чуть не рухнул от навалившегося на него зрелища. Детали обустройства ложи, он даже не заметил, как и мягкое кресло, украшенное вышивками из молний, да искусной вышивкой серебряных нитей разных оттенков, изображающей грозовые тучи.

Марс замер в центре ложи. Кроме него тут были ещё трое серых, они стояли по углам, и их даже не сразу заметно было. А он вовсе не увидел, настолько был поражён происходящим.

Ряды скамеек, расставленных на каменном сооружении, забиты людьми — он столько сразу никогда и не видел. Тысячи тысяч! И все в белом. Словно слепящий свет расплющило по километровым горам…, и все галдят, шумят, переговариваются — он даже не знал с чем сравнить. А в центре амфитеатра, огромный круг, с короткой сочной травой, непонятного вида — арена.

Опомниться ему не дали. На арену вышли люди. Что это было и зачем, он не понял, но смотрел жадно, с любопытством. Если бы ещё не эти трибуны с тысячами людей, он бы даже насладился зрелищем, а так…, постоянно нервно озирался. Смысла разворачивающихся внизу событий он не очень понимал даже в те минуты, когда мог спокойно смотреть. Чем-то походило на бродячие театры Арии. Точнее на один, им виденный вживую. Забрели такие как-то в окрестности Тара и не испугались требования получить знаки Свободных или убираться прочь. Не зря, кстати, они согласились получить знаки Свободных — несколько юных воинов, только-только с последнего испытания в лесу, собирались отправиться следом. У них рабов ещё не было, да и в битвах не успели поучаствовать, а в тот год Предводители не особо активно собирали воинов. Целый месяц, тогда отряды не выходили из Тара, вот и засиделась молодёжь, заскучала. Получив знаки, те бродяги дали пару представлений для воинов. Когда их закидали обгрызенными костями, а потом пинками выгнали из города (публике не очень понравился уровень актёрского мастерства), бродяги дали несколько представлений для Свободных селян. Говорили, что тёмным крестьянам, очень понравилось — ну, люди они всё-таки тёмные.

Только те актёры, тут, смотрелись бы жалкой тенью, причём тенью от чуть менее жалкой тени животных, используемых в представлении на арене. Масштаб тоже не слабый. В постановке учувствовало человек триста. Едва поместились на арене. Изображали какие-то встречи, праздники, шествия, другие непонятные действия. Народ на трибунах ликовал, визжал, вздыхал — в общем, Марс несколько растерялся. В конце спросил сопровождавшего его монаха, что это вообще такое?

— Повествование о том, как нечестивцы Агаменнона, прибыли в Валлию поднимать воинов и магов, на битву против Каила, в армии Ужасающего. Люди Валлии отказали и просили защиты у монахов Храма. Состоялась битва, в которой монахи, были практически повержены, но с небес спустился Каил и покарал нечестивцев, рабов Ужасающего Агаменнона.

Марс пожал плечами — ну, он не очень понял объяснений и решил, что такой жест подойдёт.

— Карать нечестивцев, будешь ты. — Сказал монах, переждав волну восторженного рёва, пронёсшуюся по зрительским рядам арены. — Пора Марс, кульминация Празднества Святой Арены.

— Ррр. — Хищно ощерившись, ответил Марс. Надо признать, что Наставник от этого оскала слегка вздрогнул и с трудом сдержался, чтоб не отшатнуться. Этот дикарь и раньше казался бешенным, самим воплощением Смерти. А теперь, омоложённый Святой силой Посвящённого…, явственный пример того, как Добро, может быть использовано во Зло.

Наставник, был одним из тех, кто не поддерживал решения Посвящённых. О чём вслух естественно не говорил. По его мнению, дикаря следовало умертвить. Для Воплощённого Кельта, он не годился. Сегодня его убьют, и недовольство решением Посвящённых исчезнет.

Когда Марс вышел на арену, он слегка стушевался. Народ хоть и притих, всё равно, под тысячами глаз, коих и не видно в этом белом мареве льняных и хлопковых одежд, как-то не по себе.