Жаклин Уэст - Колодец желаний [litres]

– Я… – сказал голос Галька.

Вэн вытащил пластинку из-под иглы. Голос Гальки смазался и исчез. Он швырнул пластинку в другой конец комнаты, она ударилась о стену и разбилась.

Вэн поднялся, тяжело дыша и пытаясь воспользоваться остатками всех имеющихся чувств. Он игнорировал кружащиеся диски и движущиеся ключи – это всё не важно. Он ждал. А потом прямо под ним, в тени, куда не доходил лунный свет, Вэн увидел едва заметное движение. Движение чего-то живого.

Вэн упал на колени и стал водить ладонями по полу. Он нащупал что-то движущееся и осторожно обвёл его рукой, щурясь в темноте. Это была не музыкальная шкатулка. Плоская деревянная основа с закреплёнными на ней металлическими деталями; коснувшись её сбоку, Вэн нащупал ряд острых, неровных зубьев.

Крысоловка. Большая.

А между зубьями и металлическим рычагом лежал Барнавельт. Его серебристая шубка была обагрена кровью.

Барнавельт тоже пошёл на голос Гальки.

Сердце Вэна провалилось куда-то в желудок.

– Барнавельт. – Он наклонился ближе. – Ты меня слышишь?

На этот раз белка не ответила.

Мягко, насколько смог, Вэн оттащил ловушку туда, где светила луна.

Глаза Барнавельта были закрыты. Тело сотрясали судороги. Металлические зубья схватили его с одной стороны, за заднюю лапу. Там, где Вэн тащил ловушку по полу, остались следы крови.

Сердце Вэна ушло в пятки вместе с желудком. Он отчаянно схватился за металлический рычаг, но не нашёл кнопку, которая его поднимает. А просто поднимать его было опасно: что, если ловушка сработает снова? Он настолько сосредоточился на ловушке, что какое-то время даже не слышал голоса, выкрикивавшего его имя.

– ВЭН! – кричал голос. – ВЭН!

Вэн прислушался. Голос не записанный, а настоящий. И вообще из-за пределов комнаты.

Когда последние несколько музыкальных шкатулок закончили играть, он снова услышал голос.

– ВЭН! – кричал он. – ВЭН, ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА!

Галька .

Вэн прижал к груди ловушку с белкой осторожно, словно только что выдутый стеклянный сосуд. По его рубашке потекли тёплые струйки крови.

Стук стал громче, когда он выбежал в коридор. Крики Гальки тоже приблизились.

– ВЭН! ВЫТАЩИ МЕНЯ !

Дверь на другой стороне коридора тряслась от ударов.

Вэн взялся за ручку и повернул её в сторону. Дверь распахнулась.

– …даже не… закрылась и заперлась за мной! – закричала Галька, выбегая в коридор. – Я кричала и кричала, и…

А потом она увидела, что Вэн прижимает что-то к груди. По её лицу пробежал ужас.

– Что…

– Барнавельт, – сумел ответить Вэн. – В крысоловке.

Галька затащила их в комнату с высокими окнами. Повсюду располагались стеллажи, уставленные антикварными игрушками; недвижимые животные и нетронутые куклы смотрели вниз пустыми взглядами.

Вэн поставил Барнавельта в ловушке на пол перед окнами. Единственным звуком, который издал Барнавельт, был не то писк, не то вздох, настолько тихий, что Вэн едва его расслышал.

– …Возьмись за обе стороны, – сказала Галька. Голос у неё был такой, словно она проглотила что-то острое.

Вэн взялся за крысоловку обеими руками. Галька осторожно сунула пальцы под металлическый рычаг и отвела его назад.

Барнавельт не шевельнулся. Перестал даже подрагивать.

Галька достала его из металлических зубьев ловушки. Его тельце обвисло в её руках, из задней лапы капала кровь.

Галька прижала Барнавельта к груди. Она склонила голову, спрятав его между руками и подбородком, словно он мог сбежать. Она что-то пробормотала. Единственными словами, которые расслышал Вэн, были «дядя Айвор» . Всё остальное ему сказало выражение лица.

Вэн хотел утешить её, пусть на самом деле и не верил в свои слова.

– Может быть, мистер Фэлборг не хотел причинить ему вреда. Может быть, это просто случайность. Желание, которое пошло не так.

Галька не ответила. Она просто смотрела на Вэна, и в её глазах горели яркие огоньки.

Внезапно она начала ощупывать карманы плаща.

– Может быть… перевязать, – услышал он её бормотание. Она выбросила содержимое карманов на пол. Маленький складной ножик. Запасная батарейка. Вилочковая кость в бумажной салфетке. Её руки дрожали. – Сделаю шину… привяжу…

– Галька, – сказал Вэн. – Ему нужно куда больше, чем шина.

Он потянулся к косточке на полу.

– Что?.. – прошептала Галька. – …знаешь, насколько это опасно?!

– Иногда приходится идти на риск. Ты сама так говорила.

Вэн встал и открыл ближайшее окно. В комнату ворвался порыв ветра, холодного, пахнущего сосной.

– Вэн, – полузадушенным голосом, всхлипывая, сказала Галька. – Я не могу рискнуть Барнавельтом .

– Но если мы что-то не сделаем прямо сейчас, он может не выжить.

Они оба посмотрели на белку, неподвижно свернувшуюся на груди Гальки. Им не нужно было напоминать друг другу, что желания не могут воскресить мёртвых.

Вэн высунул голову из окна, держа в руках вилочковую кость. Надежда в его груди быстро угасала. Может быть, это тоже не сработает. Может быть, его план провалится, ещё не начавшись. Но потом среди дверей появилась полоска белого тумана. Она подлетела ближе.

Вскоре полупрозрачное тело Лемми запомнило собою всё окно. Он переводил большие глаза с косточки на лицо Вэна.

– Заходи, Лемми, – шепнул Вэн.

Лемми перелетел через подоконник и увидел Гальку и свёрток на её руках.

Галька прижала белку ближе к себе.

Вэн встал на колени рядом с ней.

– Всё будет хорошо, – сказал он, держась за концы вилочковой косточки. – Лемми нам поможет.

– Подожди. – Галька подняла голову и посмотрела Вэну прямо в глаза. Он видел её губы, так что понял каждое слово. – Может быть, тебе стоит пожелать что-нибудь другое?

– Что?

– Пожелай… – Она сглотнула. – Пожелай, чтобы вы с Барнавельтом выбрались отсюда целыми и невредимыми.

– Что? – снова повторил Вэн. – Нет.

– Вэн, – настаивала Галька. – Ты не обязан этого делать. Ты можешь выбраться. Вернуться к маме. В безопасное место.

– Нет, – ответил Вэн. – Я тебя не брошу.

Галька замолчала. Её пальцы поглаживали мех Барнавельта.

– Может быть, тогда загадать что-нибудь ещё серьёзнее? – сказал Вэн. – Желание у нас единственное.

– Например… остановить моего дядю?

Вэн кивнул.

– Но чем больше желание, тем больше всего может пойти не так. А если Барнавельт не… если он не… – Галька запнулась и сглотнула. – Барнавельту оно нужно больше всего. Я должна остановить дядю сама.

– Ты хотела сказать, мы должны, – сказал Вэн.

Галька снова посмотрела ему в глаза.

– Мы должны.

Она глубоко вздохнула и взялась за один конец вилочковой косточки.

– Хорошо. Давай.

Вэн взялся за другой конец косточки. «Желаю, чтобы с Барнавельтом было всё хорошо» , – подумал он так ясно и выразительно, как смог.