Джентри Ли - Песня Темного кристалла [litres]

Найя приложила руки ко рту и крикнула:

– Бросай. На счет «три»!

СкекЛи изменил стратегию и с криком ударил посохом о шляпку гриба. Кайлан успел разжать хватку и ловко опуститься на ноги. Ему пришлось прикрыть глаза рукой, потому что наконечник посоха и кристалл треснули и раскололись. При звуках звона расколовшегося кристалла пауки закричали от боли. Даже скекЛи замер, продолжая держаться за целую часть посоха, а его мелкие, как бусинки, зрачки бессмысленно плавали в белках его глаз.

– Нет!

– Раз… два… три!

Амри бросил кость. Кайлан как раз убрал руку от глаз и успел увидеть, как по воздуху летит крохотная белоснежная кость. Поначалу она быстро падала, а потом на ней блеснуло что-то голубое, и над костью расцвел шар из паутины, который замедлил ее падение и поплыл по воздуху, словно семечко на ветру. Найя со сложенными за спиной крыльями с разбегу спрыгнула с края шляпки.

– Нет! – снова вскрикнул скекЛи, но слова его не имели силы. В свободном падении Найя не боялась распростертой под ней глубины. Кость кружилась так близко, что Кайлан рассмотрел ее разветвленную форму – как у фирки . По воздуху она двигалась рывками, и задувавший в нее с разных концов ветер издавал трехчастный звук, отгоняющий пауков.

– Нет! Дренчен! Надеюсь, она утонет! – провизжал скекЛи.

Скексис с силой замахнулся разбитым концом на Кайлана, и тот отскочил назад. Он не видел, поймала ли Найя кость и успела ли раскрыть крылья, чтобы спастись от гибели. Ему следовало довериться ей, а тем временем спасать свою собственную шкуру. Он отполз назад, прихватив с собой оставшийся на грибе и не свалившийся в пропасть фрагмент кристалла. Когда пауки рванули к нему, он ударил кристаллом об окаменелую поверхность грибной шляпки. От раздавшегося звона они бросились прочь и скрылись за краем шляпки, откуда с дрожью в ногах наблюдали своими фасетчатыми глазами.

– Она не способна утонуть, – сообщил он скексису. – Она поймала кость и ухватилась за свисающий мост. В любой момент она появится здесь, и кость окажется у меня. Одной нотой я разгоню всех пауков, и тогда ты останешься с нами наедине.

– Откуда тебе знать. Ты ее не видишь. Мы убьем тебя, прежде чем она сюда доберется!

Кайлан подхватил щепу от посоха, встал в стойку и бросил ее, словно миниатюрное копье. Щепа воткнулась в плечо скекЛи и торчала оттуда, словно игла. Скексис пронзительно завизжал и рывком выдернул ее, но Кайлан метнул следующую, а потом еще и еще, шпигуя его дротиками из его же посоха.

– ГРАГГГГХХХХХ! – взревел скекЛи. – Прекрати! Прекрати, гельфлинг!

– Или что?

– Или… или… погоди! Прекрати, и тогда ! И ТОГДА! Прекрати, и тогда мы тебя отпустим. Хех?

– Твое положение вряд ли позволяет тебе вести переговоры!

– Да неужели? Кто сказал, что по мосту сюда взбирается дренчен, а?

Кайлан нахмурился. Поддавшись своей уверенности, он забыл, в каком месте с гриба свисает мост, а теперь видел, что у него стоит скекЛи. Скексис согнулся и поднял руку, поместив ее перед своей улыбающейся мордой, чтобы вынуть из нее пару заноз.

– Слушай! – проворковал он. – Слушай!

Кайлан прислушался. Услышанное ему не понравилось: Найя кричала и ругалась – поблизости, но слишком далеко.

– Она на мосту, но за ней гонятся пауки! – прокричал Амри с верхней точки обзора. Оставшись без кости, он перемещался с одного выступа на другой, отбиваясь веткой от пауков. – Кайлан, сделай что-нибудь!

– Вот так-то. Смотри, гельфлинг. СкекЛи что-нибудь сделает. Да! Кое-что доброе. Пауки! Прочь!

СкекЛи резко свистнул, и вопли Найи стихли. СкекЛи перегнулся через край шляпки и потянулся вниз. В этот момент Кайлану захотелось подбежать и пнуть его, перебросить через край, но он не был уверен, что его личного веса хватит для этого и что он не усугубит ситуацию. И он остался, затаив дыхание, ждать. СкекЛи выпрямился. В руке за загривок он держал Найю и поднял ее повыше. Она двумя руками крепко сжимала кость, не отпуская ее, как бы скекЛи ни тряс ее.

– Отпусти ее! – произнес Кайлан.

– Да ну? Теперь, значит, ты готов поторговаться!

– Не торгуйся, – сдавленным голосом произнесла Найя. – Сделай свое дело!

И она бросила ему кость. СкекЛи попытался поймать ее другой рукой, которой держал поломанный посох, и промахнулся. Кайлан ринулся вперед и подхватил кость. Она была больше обычной фирки , выбеленная на солнце и острая со всех трех сторон, где отломилась.

СкекЛи предупреждающе каркнул и поднял Найю выше.

– Заиграешь, и я размозжу ее голову о камень!

Найя колотила руками по лапище скекЛи.

– Действуй, Кайлан! Он не навредит мне, я нужна ему, чтобы отнести меня Императору!

– А если не нужна?

В складках туники Найи вспыхнуло что-то крохотное и, пронесясь по руке скекЛи, влетело ему в лицо. Тавра вонзилась в его глаз и укусила так, что он заорал. Бросив посох, скекЛи попытался раздавить ее своими когтищами, а она убегала от него по его колючей голове. Найю он не отпускал, хоть она дралась и отбивалась от его захвата.

– Давай, Кайлан!

Он поднял кость и заиграл.

Звук прозвучал в тысячу раз громче того, который удалось извлечь Амри. Он, словно ветер, словно вода или огонь, заполнил весь кар. Звук расплывался по стенам вокруг расположенного на дне водоема, отражался от них и взмывал в небо. С каждым эхом он усиливался, становился громче и громче до тех пор, пока вместе с ним его песню не запели горы.

Пауки отцеплялись от грибной шляпки, от всех стен и опадали, как листья. Даже Тавра в своем паучьем теле не выдержала – потому что теперь у нее были чувствительные паучьи уши – и упала с головы скекЛи. Она лежала без движения, поджав под себя все восемь ног.

– НЕТ! – закричал скекЛи, которого едва было слышно в общем звоне. – Я САМ УБЬЮ ЕЕ!

Кайлан вдохнул воздух и снова заиграл на кости, мечтая о том, чтобы древняя песня птицы-колокол подействовала и на скексиса. СкекЛи сопротивлялся. Свободную руку он прижимал к ушному отверстию на своей голове, а другой рукой поднимал Найю, чтобы со всей силы разбить ее о затвердевшую шляпку гриба. У Кайлана перехватило дыхание в горле, и звук стал умирать. Не помогало. Когда скекЛи издал боевой клич и приготовился швырнуть Найю вниз, Кайлан выронил костяную флейту.

Песня костяной флейты стихала, но смерть настигла скекЛи совсем внезапно. В каровой полости завибрировал второй звук, а затем третий. Низкие и глубокие. Первобытные. Голоса, понял Кайлан. Каменные стены наполняло двухголосное пение, и Кайлан поднял брошенную костяную флейту. Он заиграл на ней и нашел свой уникальный звук, который гармонично подстроился к двум остальным. Это была песня самой Тра – песня, способная сдвинуть горы.