Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Слегка повернув голову, я увидела, что Виндлайер стоит на коленях, прижав подбородок к груди и стараясь стать как можно меньше и незаметнее. Двалия рядом с ним была как кошка под градом камней: глаза сощурены, челюсть отвисла, будто в нижнюю губу ей вонзился рыболовный крючок. Трое на возвышении выслушивали упреки Капры с разной степенью неудовольствия. Им явно это было уже не впервой, однако перебивать они не решались.

– Он был у нас в руках. – Голос старухи сорвался на визг: – Любимый! Ну и имечко для такого изменника! Можно было просто держать его здесь. Он вернулся к нам по собственной воле. Можно было держать его в одиночестве или даже окружив заботой. Можно было заставить его поверить, что мы простили его, что мы поняли, как необходимо было сделать то, что он сделал. Даже после того, как выяснилось, что он сбивает с пути небелов и подбивает их покинуть Клеррес, вы отказывались видеть, как он опасен. Я говорила: убейте его. Но нет. Двалия из своей вечной зависти настаивала, что у него есть тайна. Но никакие пытки не помогли узнать эту тайну, и все, что тебе удалось выбить из него, – это имя его любовника! А вы все равно отказывались меня слушать! Вы трое думали, что вы умнее меня. Пусть поверит, будто он сбежал, говорили вы. Он слишком слаб и далеко не уйдет, говорили вы, его можно будет снова схватить, когда мы пожелаем. Нет, отвечала я. Я прямо запрещала это. Но вас было трое, а я одна. Вы решили, что я старая дура. Вы выпустили его обратно в мир и скрывали это от меня много месяцев! А когда я все узнала? Вы снова солгали мне!

Чем больше она говорила, тем больше заводилась, опьяненная собственным гневом и правотой.

– Ты, Двалия, клялась, что последуешь за Любимым и он приведет тебя к своей тайне. И что же? В последний миг он сбежал-таки от тебя? Или ты сама дала ему сбежать, а? – Она наставила на Двалию трясущийся костлявый палец. – Забудем пока о небелах, которых ты привела на смерть. Забудем о бесценных белых лошадях и даже об эликсирах, которые ты растратила на свои опыты. Где Любимый?

Двалия подняла голову. Она сдерживала свою ярость, однако не скрывала ее, когда говорила:

– Мертв. Я уверена в этом. Мертв, как ты и хотела. И он умер так, как я желала ему умереть, – от руки своего любовника! Снова и снова вонзал Фитц Чивэл свой нож в живот Любимому, потому что не узнал его после всего того, что я с ним сделала! Даже здоровый человек не выжил бы после такого. А Любимый был отравлен, ослеплен и искалечен уже тогда, когда Фитц Чивэл набросился на него. Я об этом позаботилась. – Двалия выпрямилась. – Поэтому я не сомневаюсь, что он мертв. И, позволив Изменяющему забрать умирающего Любимого, я добилась того, чтобы они оба оставили беззащитной мою цель. Того, кого они так берегли, того, кого, как им казалось, они надежно спрятали. – Тут она снова схватила меня за шиворот и рывком подняла на ноги. – Говорю вам, вот та, о ком говорили все пророчества. И! – выкрикнула она, заметив, что Капра разлепила бледные губы, собираясь заговорить. – И я верю, что этот ребенок – не только Нежданный Сын, но и потомок Любимого! Приплод, который вы, Симфэ, Феллоуди и Колтри, так хотели получить! Я привела ее вам! Я, Двалия! – Она обвела их взглядом и тихо, угрожающе добавила: – Помните, как вы не позволили мне отправиться вместе с Илисторой? Когда вы послали ее в мир одну, не позаботившись, чтобы было кому прикрыть ей спину? И точно так же как я теперь смогла достигнуть цели, так и будь я с ней, она бы осталась жива!

Двалия держала меня за шкирку перед ними, будто пойманного кролика. Разодетый в желтое толстяк посмотрел на меня и сказал с благоговейным трепетом:

– Она и правда похожа на Любимого формой подбородка и расположением ушей. Вполне может быть, что она от него.

– ОНА! – заорала на него Капра. – Ты знаешь, что это значит, Феллоуди? Ты слышал вообще это слово? Сколько раз я гадала, известна ли тебе разница между мальчиками и девочками, или тебе просто все равно! Это не Нежданный Сын. В лучшем случае она – дочь, которую жалкий предатель прижил на стороне. Даже если она и правда от Любимого, кто знает, чья еще кровь в ней смешалась? Она дворняжка. Дворняжка с испорченной родословной. И она не принесет нам ничего, кроме несчастий. – Капра покачала головой, и ее длинные серебристые волосы мягко всколыхнулись. – Двалия, тебя не было три года. И все эти годы сны небелов накапливались и множились. Ты говорила о том, как влияла на события, чтобы найти этого ребенка. Но я знаю: ты повлияла на них куда больше, чем способна осознать. Нас затопили кошмарные сны о гневе Нежданного Сына. Ужасные видения того, как Пророк-с-двумя-жизнями вершит свою месть, заставляют детей просыпаться в слезах. Сны о Разрушителе! О да, ты выстраивала цепочки событий, но твоя маленькая месть завела нас на тонкий лед. «Слепой, он видит путь, и волк следует за ним по пятам!» Пророчество о Нежданном Сыне уже давно сбылось, к нашему несчастью. Все свершилось, и мы искали в новых снах новый путь. Но ты – ты «разбудила спящего волка и разгневала его внутренних драконов»! Ты, с твоим тщеславием и твоей злобой, твоей жаждой мести во имя себя одной, – ты направила нас на темный путь!

Двалия была сильнее, чем казалась. Я уже знала это, но тут она подняла меня над полом и понесла, как я ни выворачивалась и ни брыкалась, к возвышению.

Она швырнула меня в Капру.

Я ударилась о помост под ногами женщины в голубом и грузно упала на пол, обхватив ушибленные ребра. Воздуха в груди совсем не осталась, я не могла даже пискнуть, не то что закричать от боли.

– Ты старая дура! – Двалия не выкрикнула это, а проговорила холодно и мрачно. Стражники схватили ее и потащили прочь от возвышения, но и тогда она продолжала говорить спокойно, будто они ее и пальцем не тронули: – Ты отказывалась читать, что мне удалось узнать, изучив множество снов. Ты не прислушалась ко мне, когда я пыталась предупредить, что за тварь вы впустили в наш дом. Я говорила, что он освободит драконов. Ты сказала – он не сможет. Я умоляла отпустить меня с Илисторой, чтобы я могла защищать ее. Вы все сказали: нет. Кебал Робред справится, сказали вы. Но он не справился, и она умерла. Она умерла ужасной смертью, умерла одинокой, замерзшей калекой, а драконы, которых вы так боитесь, оказались на свободе.

Двалия не пыталась вырваться. Стражники держали ее за локти, но, похоже, чувствовали себя глупо. Виндлайер раскачивался вперед-назад на коленях, громко шмыгая носом. Я лежала там, где упала, пытаясь вздохнуть, глядя на нее.

– Любимый мертв, – продолжала она. – Я знаю это, я чувствую. Я убила его самой страшной для него смертью, и я украла клинок, который он со своим Изменяющим точил на нас. Я привела вам Нежданного Сына из пророчеств, а вы только и способны, что смотреть с высоты своих тронов и отказываться принимать из моих рук знание. Я не удивлена, что Капра не желает слушать о моих открытиях. Она всегда меня ненавидела. Феллоуди способен думать только о том, как бы потешить свою похоть, а Колтри боится, что, если скажет хоть слово правды, вы тут же напуститесь на него за то, каким обманщиком он всегда был. Но ты, Симфэ? Я была о тебе лучшего мнения. Я думала, ты умнее. Я считала, что однажды ты свергнешь остальных троих и станешь править Клерресом так, как им и следует править. Но нет. Все нити времен в ваших руках, но вы позволите им распуститься еще до того, как закончится наш век. Я принесла вам то, что способно отыграться за все ваши глупые ошибки, связанные с Любимым, а вы сидите, как жабы на камне, и палец о палец не ударите.