Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Снова повисла тишина. Пока они молчали, я поднялась на ноги. Мне было стыдно в мокрых штанах. Они облепили мои ноги и неприятно холодили их. Я прижала свой узелок к груди и позволила глазам наполниться слезами. У меня было время сплести жалкую ложь, чтобы попытаться защитить себя. Оставалось надеяться, что они поверят.

– Я хочу домой. Пожалуйста! Я ничего не понимаю! Я просто хочу домой…

Их взгляды обратились на меня: все они выражали удивление и неодобрение, но в разной степени. Я притворилась, что у меня дрожат губы.

Красавица Симфэ строго сказала:

– Не смей говорить с нами, когда тебе не велят говорить. Ясно?

Я потупилась. Смогу ли я обратить это в свою пользу?

– Да, госпожа. Двалия не велела мне говорить ни с кем из вас. Я забыла.

Не поднимая головы, я пыталась наблюдать за ними сквозь упавшие на глаза волосы. Симфэ явно было не по себе. Я постаралась, чтобы мой голос звучал совсем по-детски:

– Двалия сказала, мы будем говорить только с Симфэ. Или с Феллоуди. Она научила меня, какие сны нужно рассказать. Хотите послушать?

Должно быть, Симфэ незаметно для меня подала знак. Стражник сбил меня с ног, и я упала, сильно ударившись локтем о пол. Боль отдалась в плечо и руку. Я прижала ее к себе и свернулась клубком на полу.

– В камеру ее, – ледяным тоном приказала Симфэ. – В подземелье. Уведите немедленно.

И снова меня схватили за шиворот и вздернули, как мешок. Я прижала к себе свой узелок, чтобы хоть так защититься от удара в живот. Мои ноги едва касались пола, когда стражники поволокли меня к высоким дверям.

Симфэ у меня за спиной провозгласила:

– Предлагаю встретиться позже сегодня вечером. Мы все обсудим, а потом пойдем и все вместе послушаем, что она скажет. А до тех пор никто не должен видеться с ней. Никто.

Старуха рассмеялась:

– О малышка Симфэ! Что, испугалась, как бы она не разболтала твои секреты? Неужели ты думаешь, что я не знаю…

Двери за нами закрылись, и продолжения я не услышала. Воротник душил меня. Я вцепилась в него обеими руками.

– Дай ей дышать, – сказал второй стражник тому, который тащил меня, и первый без предупреждения отпустил меня.

Я рухнула на пол и стала хватать ртом воздух. От них обоих пахло кровью Двалии. И чесноком. Одному из них давно пора было помыться.

– Вставай, – сказал стражник и пнул меня ногой, обутой в сандалию.

Я подчинилась, но медленно. В коридоре были другие люди, они смотрели на нас. Я опустила глаза. На полу остались полосы крови. Стражники уволокли Двалию в ту же сторону, куда вели меня. Теперь посадят в клетку рядом с ней? А может быть, в ту же самую? Я похолодела от ужаса.

– Иди, или мы тебя потащим, – сказал тот же стражник.

– Я пойду, – проговорила я, едва дыша.

Есть ли надежда вырваться и убежать? Но куда бежать?

Тут сзади нас окликнули:

– Эй, стража, стойте! – Это оказался Феллоуди. – Решено поместить ее в камеры наверху, под Замо́к Четырех. Отведите ее туда. Мы скоро придем.

– Как прикажете.

Тот стражник, что прежде тащил меня за ворот, подтолкнул меня. Мы шли мимо хорошо одетых людей, глазевших на нас. Мимо двери, за которой мне удалось мельком увидеть красивый бальный зал. Две девочки моего возраста, разодетые в кружева, были там в сопровождении пажей. Девочки с любопытством уставились на меня, и стражники поспешно повели меня дальше.

Первый лестничный пролет на нашем пути завивался широкой спиралью. Стражники не стали останавливаться на площадке и заставили меня подняться по второму пролету, хотя к концу его я уже задыхалась и меня тошнило. Оттуда мы попали в длинный коридор, отделанный коричневыми деревянными панелями. На равном расстоянии по стенам были закреплены полки, на каждой стоял пузатый светильник, похожий на чайник. Пол украшал ковер, окон в стенах не было, зато были двери. Мы шли сквозь вечный полумрак. Горящее масло пахло сосновым лесом.

Мы прошли мимо открытой двери, за которой я успела разглядеть стеллажи с ячейками, набитыми свитками. Они занимали все стены, от пола до потолка, и это напомнило мне пчелиные соты или осиное гнездо. За длинными столами сидели люди, а перед ними были разложены свитки (прижатые грузами, чтобы не сворачивались) и стопки бумаги, стояли чернильницы и стаканчики с перьями. Я хотела приглядеться получше, но стоило мне замедлить шаг – стражник ударил меня по затылку.

– Топай! – прикрикнул он, и я подчинилась.

Мы миновали еще одну комнату, заставленную длинными столами, только на полках там были не свитки, а книги. Писцы подняли голову от бумаг и уставились на нас. Окон не было, но свет как будто просачивался сквозь квадратные участки стен. В жизни не видела ничего подобного! Одни писцы были почти что мои ровесники, другие – старше моего отца. Все они носили ярко-зеленые балахоны, а кожа и волосы их не были светлые, как у Белых. «Должно быть, это Слуги Белых», – решила я. Никто из них не проронил ни слова, пока мы шли мимо, но я чувствовала на себе любопытные взгляды.

В конце коридора была дверь, а за ней – снова лестница, у́же и круче прежних. Я с трудом вскарабкалась по ней до самого верха и обернулась. Один стражник отвел глаза, второй вообще не встретился со мной взглядом: он стучал в дверь с маленьким зарешеченным окошком. Спустя какое-то время к двери изнутри подошла темноволосая женщина и уставилась на нас сквозь решетку:

– Что еще?

– Замо́к Четырех, – ответил стражник.

– Для кого?

Он показал вниз. Женщине пришлось встать на цыпочки, чтобы увидеть меня.

– О! Ну хорошо.

Она явно удивилась, однако отперла дверь, и мы вошли в очень маленькую комнату. Женщина, повернувшись к нам спиной, отперла вторую дверь, и мы вслед за ней вышли на открытую площадку, залитую солнцем. Я заморгала и прикрыла глаза сложенной лодочкой ладонью. Это не очень помогло: свет отражался от белой поверхности площадки и все равно бил в глаза. Я сощурилась. Площадка была просторная, окруженная высокими стенами. Я заметила стражника, расхаживавшего по верху стены, и поняла, что мы вышли на крышу цитадели. Тонкие, изящные башни, которые я видела издалека, высились по углам.

– Сюда, – сказала женщина.

Я пошла за ней, стражники шли следом. Я по-прежнему заслоняла глаза ладонью, щурясь сквозь пальцы. Наверное, со стороны это выглядело смешно: такой могучий караул для такой маленькой меня. Мы пересекли открытую площадку и вступили в узкий коридор между двумя рядами каморок, забранных спереди решетками вместо стен и запертых на засовы. Часть из них были заняты, но большинство пустовало. Женщина остановилась, и я тоже.

Она посмотрела на меня сверху вниз:

– Теперь придется подождать Четырех – только у них есть ключи от последних четырех камер. Дай мне этот твой мешок.