Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

С каждым шагом вниз багровый свет пожара делался все тусклее.

– Папа? – донесся тоненький голосок Би из темноты.

Мы с Шутом вздрогнули и уставились вниз, в колодец, полный темноты. Там мерцал крохотный огонек.

– Би! Я здесь, с Шутом! – А ему сказал: – Оставь меня. Иди с ней.

И он стал спускаться дальше.

Огонек приблизился, и оказалось, что это догорающий факел. Он подпрыгнул, когда Би оказалась у подножия лестницы. Свет отражался в воде, доходившей ей до лодыжек.

Би взволнованно крикнула:

– Пап, Пер взломал ту дверь! Он сказал, надо подождать остальных. Но тут набежали узники, все мокрые после туннеля. И злые. Если бы не Пер с мечом… Я пыталась направить их мысли на другой путь, но не смогла. – Она помолчала, чтобы перевести дыхание. – Пер пригрозил им мечом, и они убежали. Потом пришла Спарк, и с ней Лант. Пер рассказал им, что случилось, и Спарк побежала за Белыми, чтобы их убить. Лант велел нам оставаться на месте и побежал за ней. Пап, они побегут прямо в Клеррес и расскажут им, где мы. Я пришла предупредить тебя: они приведут стражу и убьют нас всех! Пер остался сторожить выход. Он задержит их, если сможет.

Ее голос дрогнул только в самом конце рассказа. Би стала карабкаться по ступенькам нам навстречу, и я увидел, что она промокла почти по пояс. Там, откуда она пришла, вода стоит выше? Насколько высоко стихия может подняться? Рискнем ли мы выбираться этим путем? Пока Би лезла, свет ее факела выхватил темный от воды камень и ракушки на стенах. Я нашел ответ на свой вопрос, и он мне не понравился. Выходит, в прилив вода может подняться до середины лестницы, полностью затопив туннель.

Позади огонь, впереди вода. Верного пути нет.

А потом подземелье надо мной взорвалось, и я полетел во мрак.

Появление Рябого всегда предвещает беды и несчастья. Его видели не только в Баккипе, но и в Мрачном Броде, и Песчаном крае за несколько недель перед тем, как на земли Шести Герцогств пришел кровавый мор, сгубивший множество людей. Его видели на балконе Акульей башни за два дня до землетрясения, обрушившего ее. Некоторые уверяют, что видели его прямо перед тем, как в Кузнице появились первые «перекованные». В ту ночь, когда был убит король Шрюд, Рябого видели на прачечном дворе и возле колодца Оленьего замка. Он всегда является в обличье бледного как смерть человека, с лицом, покрытым красными язвами.

– Фитц! Фитц! Би! БИ!!! – Молчание. Потом: – ФИТЦ!!! Она ранена! Фитц! Проклятье, да где же ты?

Не помню, чтобы ложился. Это что, мое имя он выкрикивает снова и снова? Кружилась голова, и я так устал. Голос Шута доносился издалека.

– Я здесь.

Звенящая тишина была мне ответом. Темно, хоть глаз выколи.

– Шут? Это ты?

– Не двигайся. Я иду к тебе. Продолжай говорить.

– Я здесь. Я… не могу встать. Меня чем-то придавило. – Я наконец вытащил из памяти последнее, что там сохранилось. Клеррес… Подземный ход… Би! – Что случилось? Где Би и остальные?

– Би со мной! – Голос Шута звучал протяжно, как стон. – Она жива, но без чувств.

– Осторожно! Не поднимайся…

Слишком поздно. Я услышал, как он перебирается через груду обломков, и вскоре ощутил его прикосновение. Зашипев от боли, Шут тяжело сел рядом со мной. Я потянулся к нему и нащупал у него на руках маленькое, обмякшее тельце Би.

– Эда и Эль, нет! Только не так, не сейчас, когда мы почти спасли ее! Шут, она дышит?

– Думаю, да. Я чувствую свежую кровь, но не могу понять, откуда она идет. Фитц, Фитц, что нам делать?

– Для начала успокойся.

Я попытался придвинуться к нему и не смог. Что-то полностью обездвижило мои ноги. Я лежал на спине. Постепенно, несмотря на охвативший меня ужас, я начал понимать, что произошло. Моя голова оказалась ниже, чем ноги. Лестница! Я упал с лестницы. И что-то свалилось мне на ноги, прижав их до колена. Я потянулся вниз, чтобы ощупать этот груз, но едва смог коснуться его кончиками пальцев. Напрягая мышцы живота, попробовал сесть, но резкая боль в спине заставила передумать.

– Шут, я не могу встать, что-то упало мне на ноги и придавило. Осторожно положи Би рядом со мной. Так, чтобы я мог к ней прикоснуться.

Тяжело и неровно дыша, он опустил тело моей дочери на засыпанную каменным крошевом ступень рядом со мной.

– Ты ранен? – спохватился я.

– Не так сильно, как я того заслуживаю. Досталось той же ступне, что размозжили Слуги. Теперь она еще слушается. Ох, Фитц, Би такая маленькая! Как мы можем потерять ее после всего, через что она прошла!

– Возьми себя в руки, Шут. – Я не видел, чтобы он так сильно переживал с той самой ночи, когда умер Шрюд. Я заставил себя говорить с уверенностью, которой не ощущал. Нельзя, чтобы Шут заметил, как мне страшно. – Тебе придется быть сильным за двоих: за себя и за нее. Вот моя рука. Положи ее Би на голову.

Тьма была непроглядной. Я ощупал волосы, уши, нос и рот Би. Да, они были покрыты старыми шрамами, но ни из носа, ни из ушей не текла кровь. Тогда я осторожно похлопал по ее рукам и ногам. Пройдя вдоль ниточки Силы, что по-прежнему нас связывала, я нашел ее саму: она сжалась в комочек, но разум ее не пострадал.

– Шут, ее просто оглушило. Плечо мокрое, но влага не горячая. Возможно, это просто вода. Или… может, твоя кровь?

– О… возможно. У меня кровоточит рана на голове. И кажется, плечо.

Чем дальше, тем хуже. Надо сосредоточиться. Привести мысли в порядок.

– Шут, я знаю, что произошло. Сумка Спарк осталась в подземелье. А там лежало несколько Чейдовых горшков. И когда на них рухнул потолок, один или больше горшков взорвались. И возможно, некоторые уцелели и взорвутся позже. Надо унести Би отсюда. Быстро. Помоги мне выбраться.

– А Би? Ты можешь привести ее в чувство?

– Зачем? Чтобы она боялась вместе с нами? Шут, она и сама очнется довольно скоро. Давай пока подготовимся в путь. Помоги мне выбраться.

Его руки нащупали мой живот и двинулись вниз, к ногам.

– Балка обрушилась, – тихо сказал он. – И упала поперек твоих ног. А сверху еще обломки камней.

Он нашарил мою ногу и попытался просунуть руку под нее. Это пробудило боль, и я стиснул зубы, чтобы не застонать.

– Тебя придавило к каменным ступеням. Я не могу подкопаться снизу, чтобы освободить тебя.

Наше молчание сгустилось, как темнота вокруг. Моя рука лежала на груди Би. Я чувствовал, как она поднимается и опускается. Би жива. Шут гулко сглотнул. Я заговорил, несмотря на звон в ушах:

– Сейчас главное – Би, Шут. Помнишь? У нас уговор. Если придется выбирать, решать будешь ты. Вот мы и очутились на развилке, и выбора на самом деле нет. Ты не можешь спасти меня. Возьми Би и неси ее прочь отсюда, пока еще можешь. Потому что если пламя доберется еще до одного горшка, то рухнут и остатки потолка. И вода в туннеле поднимается. Времени нет. Иди.