Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

– Да. Боюсь, это именно то, над чем еще нужно поработать. – Он отбросил мокрые волосы с лица. – Пока, пожалуй, останемся тут, на причале. Нас слишком мало, чтобы защитить себя, если отправимся в город. Здесь мы, по крайней мере, сможем обороняться.

Но здесь нет воды. И еды. И укрытия от солнца. А у нас раненые. Мне совсем не понравился его план. И этот человек должен заменить моего отца?

Он сел рядом со мной, скрестив ноги. Спарк последовала его примеру. Пер подошел и сел с нами. Эйсын остался возле мертвого тела друга. Мускулистый человек, покрытый шрамами, осматривал руку Эйсына, волдыри ожогов у него на лице и повсюду. Эйсын вдруг бессильно осел на бок, и тот человек уложил его. Юноша потерял сознание. Ант с ножом в руке пристально смотрела в сторону городских улиц. Имен остальных я не знала. Их было одиннадцать. Один человек стоял на карауле, повернувшись к морю. Послеполуденное солнце нещадно палило нас. Начался прилив, и наступающие волны выбрасывали на берег обломки нашего корабля. Все прочие судна покинули гавань, остался только один, севший на мель.

Пер нарушил наше молчание:

– Если они пойдут на нас, прихватив лучников, как в прошлый раз, нам будет негде спрятаться. Если у них хватит духу подобраться на лодке со стороны моря, пока другие подойдут с суши, нас быстро окружат. Если они даже просто будут удерживать нас здесь, то без еды, воды и укрытия от солнца нам быстро придет конец.

– Все это так. Но сейчас нашим врагам не до нас, драконы не дают им расслабиться. И дела в замке будут идти все хуже. А потом и в городе тоже. – Любимый обратил взгляд своих удивительно светлых глаз на замок Клеррес.

Синий дракон и зеленая драконица уже потопили все лодки, так что от них остались одни обломки. Теперь зеленая кружила высоко над замком, раскинув крылья, как орел, который, поймав ветер, без всяких усилий парит в небе. Синий тем временем пикировал на стены и вертелся в воздухе, словно дразня лучников. Те по-прежнему тщетно осыпали его стрелами, но с каждым залпом стрел становилось все меньше.

Пока я наблюдала за ним, синий вдруг изменил тактику. Грациозно, как ласточка, он скользнул вниз и, чуть набрав высоту, уселся на башню – не на сторожевую башню внешней стены, а одну из четырех высоких и тонких башен цитадели. Дракон победно затрубил, словно призывая кого-то, запрокинул голову и вдруг резко дернул длинной шеей вперед. Что-то искрящееся брызнуло из его пасти. До меня донеслись крики.

– Он плюется кислотой, разбрызгивая ее мелкими каплями. Она разъедает все: плоть, броню, кость, камни, – объяснил мне Любимый.

Я покосилась на него:

– Нед пел мне о драконах. Я знаю, на что они способны.

Мне думалось о безмятежных жизнерадостных Белых в их маленьких домиках. Белых в чистеньких одеждах, весело обедающих в садах под деревьями. Их настигнет та же кара, что и Капру, и Слуг, и их стражу. Заслуживают ли они такой участи? Знают ли, какое зло несли миру их сны? Мне на миг стало жаль их, но я не чувствовала за собой вины. У меня не было возможности спасти их, как и предотвратить грозу или землетрясение. Или собственное похищение и резню в Ивовом Лесу.

Парящая в вышине зеленая драконица издала долгий пронзительный крик.

«Месть!» – вот что за слово раздавалось в головах тех, кто ее слышал.

«Месть, месть, месть!» – откликнулось эхо.

Нет, не эхо.

– О боги! – тихо охнул Любимый.

Его глаза, исцеленные отцом, видели все лучше. Он первым заметил две крохотные искры, два сверкающих самоцвета далеко в небе: один – алый, другой – синее неба.

Любимый вскинул руку и указал на них.

– Драконы! – крикнул он нашим товарищам. – Хеби и Тинталья, если не ошибаюсь. Рапскаль ведь говорил, что они прилетят.

Зашуршали перья, и на плечо Пера вдруг опустилась ворона. Я шарахнулась, но он радостно засмеялся. Это была странная ворона. Клюв у нее был серебряным, а перья иссиня-черные, причем на крыльях выделялось несколько красных, не по-петушиному красных, а алых, с металлическим отливом.

Пер закричал:

– Пеструха! Я уж испугался, что ты утонула или тебя застрелили! Как здорово, что ты жива-здорова! Где ты была?

Птица мотнула головой сверху вниз, словно соглашаясь. И вдруг заговорила, широко раскинув крылья, почти по-человечески.

– Порхала с драконами! – заявила она самодовольно. Потом посмотрела на меня блестящим глазом и каркнула: – Путь наружу – это и путь внутрь!

Мурашки пробежали у меня по спине.

– Так это ты прилетала ко мне!

Она не обратила на меня внимания, а повернула голову и уставилась куда-то в небо:

– Айсфир! Айс-фир!

На лице Пера отразилось удивление, но, прежде чем я успела задуматься, что означает это слово, я услышала его. Черный дракон приближался, но не с моря, как другие, а со стороны суши.

Он взревел, объявляя о себе:

– Айсфир! Я вернулся! Я несу вам смерть!

Дракон приближался с каждым взмахом могучих крыльев. Он рос и рос, пока не сделался почти до невозможного огромным. Как вообще может существовать такое создание, не говоря уже о том, чтобы держаться в воздухе? Но он летел. Пока зверь приближался, мы слышали только шум его крыльев. Но потом он взревел снова, так громко, что все зажали уши.

Но ушами мы слышали только рык, смысл его проник в наши головы:

Помнишь меня, Клеррес? Помните вы, как отравили мое племя ядовитыми быками и коровами? Помните, как пели и плясали, заманивая нас на предательский пир? Помните, как резали моих умирающих, беспомощных сородичей? Как я сопротивлялся вам, и тогда вы выжгли в моем разуме проклятие-приказ: «Похорони себя во льдах!»? Тогда я бежал. Вы покрыли меня позором. Из-за вас я остался последним драконом в мире! Но теперь я не оставлю в живых ни одного из вас, чтобы он сохранил в памяти, как вы все умрете сегодня.

Синий дракон испуганно вспорхнул с башни, словно сойка при виде ворона. Черный не стал садиться на башню. Он спикировал на нее, ударил верхушку когтями, и та развалилась, словно построенная из кубиков. Я думала, он слетит вниз следом за обломками, но зверь снова набрал высоту. Он поднимался все выше и выше. Синий дракон и зеленая драконица описывали широкие круги, не пытаясь нападать на замок и держась на почтительном расстоянии от черного великана. Может, они боятся, что он их сожрет?

Черный вдруг камнем обрушился вниз и лишь в самый последний миг изменил направление полета, врезавшись в башню с верхушкой в виде черепа. Она была куда крепче, чем изящные башенки цитадели, но все равно не смогла устоять. Чудовищная голова хлестнула ее, и по стене башни побежала трещина. Дракон вцепился в гигантский череп когтями и принялся дергать его, работая крыльями. Трещина сделалась шире. Наконец череп поддался, и дракон отлетел в сторону, а навершие башни медленно опрокинулось и покатилось вниз. Даже на таком расстоянии нам слышен был грохот, когда оно ударилось о землю.