Робин Хобб - Судьба убийцы [litres]

Я усмехнулся:

– Да. Бастардов не так берегут, как принцев.

Вот так просто нам с ним удалось поладить.

Мы неспешно брели по палубе в сторону носа. До меня доносились голоса Янтарь, Альтии и корабля, но из-за ветра и городского шума слов мне было не разобрать.

– …так это месть? – расслышал я голос Альтии, когда мы подошли ближе.

– Больше чем месть, – ответила Янтарь. – Надо уничтожить это гнездо жестокости. Стереть с лица земли кружок богатеев, которые с каждым годом все больше предаются жадности и порокам. – И, понизив голос, она произнесла то, что я слышал от нее так часто: – Мы должны стать камнем на дороге, который заставит повозку свернуть на новый путь.

Зрелище они собой представляли престранное. Альтия стояла, опираясь на планшир. Носовое изваяние чуть повернуло голову; нам был виден его профиль, неотличимый от моего в молодости. Янтарь сидела в сложенных чашечкой руках изваяния и беспечно болтала скрещенными у щиколоток ногами в изящных ботиночках над ядовитой водой далеко внизу. Руки ее вольно лежали на больших пальцах Совершенного. Короткие пушистые волосы, выбившиеся из-под вязаной шапочки, обрамляли ее лицо. Пудра и румяна почти скрывали шрамы и чешую, выросшую из-за драконьей крови. В образе Янтарь Шут превращался в весьма очаровательную женщину.

Альтия глухо произнесла:

– Никогда еще ты при мне не говорила с таким чувством, даже когда мы с тобой вместе смотрели в лицо смерти.

Лицо Янтарь исказилось от ненависти.

– Они забрали нашу дочь. Они в ответе за то, что ее не стало.

Мне было больно слышать, какие слова выбрала Янтарь. Понятно, что должны подумать Альтия и Брэшен. Пусть Шут верит сколько угодно, что она наша дочь, но когда он вот так сказал об этом посторонним людям, то разбередил во мне старую рану. «Молли», – яростно подумал я. Она, и никто другой, была матерью Би. Не хочу, чтобы другие думали, будто Янтарь родила Би от меня. Нет, это Молли выносила нашу малышку, Молли растила и защищала ее, когда все думали, что она долго не протянет. Янтарь не имела права взять и вычеркнуть Молли. Злость сжигала меня изнутри, но я вдруг понял, что это не только моя ярость.

– Мой мальчик тоже ушел! – выкрикнул Совершенный, и я ощутил, как волна его гнева и горечь утраты прокатились по всему кораблю. Это они питали мою боль, подливали масла в огонь.

Трелл заговорил успокаивающим тоном:

– С Эйсыном все хорошо, Совершенный. Проказница никогда не допустит, чтобы с ним стряслась беда. Он оставил тебя лишь на время. Он вернется. Ты же сам знаешь.

– Правда? – хрипло спросил Совершенный. – Его нет уже два года! Вернется ли он когда-нибудь? Или Проказница объявит его своим? Он родился здесь, на моей палубе! Он мой! Или я единственный живой корабль, у которого нет семьи? Или я единственный живой корабль без наследника, который станет его капитаном после смерти нынешнего? Потому что, когда брат Альтии затребовал к себе на корабль моего мальчика, он обокрал меня уже второй раз! Кеннитссон тоже мой!

– Это королева Этта не пускает Парагона Кеннитссона к тебе, Уиллоу тут ни при чем.

Голос Альтии звучал напряженно. Чувствовалось, что она уже не в первый раз пытается втолковать это кораблю.

Брэшен расправил плечи и шагнул вперед, явно чтобы примирить их.

– Совершенный, – тихо сказала Янтарь, – друг мой, я чувствую твою боль. Это почти невыносимо. Прошу тебя… – И добавила, едва дыша: – Ты сжал меня слишком сильно. Пожалуйста, поставь меня на палубу.

Я мог только беспомощно стоять и смотреть. При мне было два маленьких ножа под одеждой – нелепое и бесполезное оружие против такого великана. Да и вдруг он швырнет Янтарь в воду, если попытаюсь броситься на него? Я покосился на Брэшена, но тот замер, побледнев, как снег.

Альтия перегнулась через планшир и сказала глубоким, спокойным голосом:

– Раздавив своего друга, ты не вернешь сына Кеннита. Успокойся, кораблик.

Разве кораблю, построенному из драконьего кокона, требуется дыхание? И тем не менее грудь Совершенного вздымалась и опадала, словно у мальчишки, охваченного сильными переживаниями. Глаза его были крепко зажмурены, большие руки, сжимавшие Янтарь, дрожали. Подернутые пеленой глаза Янтарь застыли, невидящий взгляд был направлен не на меня, а в безымянную даль. Лицо ее наливалось кровью из-за того, как сильно сжимал ее корабль. Совершенный прижал руки к груди, наклонился – и я испугался, что он откусит ей голову. Но он полуобернулся назад и поставил ее на палубу. От неожиданности Янтарь не устояла на ногах и упала. Бросившись к ней, Альтия поспешно оттащила ее назад.

– И ни к чему оттаскивать ее туда, где я не смогу дотянуться, – хрипло возразил Совершенный. – Я бы не причинил вреда старому другу.

– Я знаю, что не причинил бы, – задыхаясь, сказала Янтарь.

Альтия, несмотря на малый рост, закинула руку Янтарь себе на плечо и помогла ей встать.

– Я отведу Янтарь в нашу каюту, – невозмутимо сказала она.

Я не успел подставить свое плечо: Брэшен уже шагнул к Янтарь с другой стороны и помог жене отвести ее на корму. Я двинулся было за ними, но корабль вдруг снова заговорил:

– Ты, у которого мое лицо. Останься.

Я остановился. Брэшен тоже встал и посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Потом едва заметно покачал головой, умоляя быть осторожнее. Лант переводил взгляд с меня на Янтарь. Я кивком показал ему на нее, и он, уловив просьбу, подхватил ее под руку вместо Брэшена. Капитан скрестил руки на груди и остался стоять, глядя на носовое изваяние.

– Ты, человек из Бакка. «Бакк» ведь означает «олень»? Человек-олень… Я хочу поговорить с тобой. Иди сюда.

Корабль не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен вдаль, на широкие воды Дождевой реки. Дальний берег туманной полоской зелени виднелся у горизонта.

– Я здесь, – сказал я, изо всех сил постаравшись, чтобы в этих словах не прозвучало и намека на вызов.

Корабль будто и не слышал. Журчала река, корабль с тихим скрежетом терся о доски причала. Голоса людей в городе на берегу казались птичьим щебетом в кронах.

– Человек-олень?

Я шагнул ближе и произнес громче:

– Я здесь!

– НЕТ!

Крик Брэшена раздался слишком поздно. Мгновенно извернувшись, да так, что корпус корабля ударился о причал, изваяние протянуло руку и схватило меня. Я отпрыгнул, но оно успело поймать мое левое плечо и руку. Правой я вцепился в его палец и попытался оторвать от себя. Не тут-то было. Совершенный дернул меня вверх, так что у меня ушла опора из-под ног, и прижал к фальшборту.

Вся команда почувствовала рывок корабля и всполошилась. Прибежал Клеф и резко остановился, уставившись на меня; за ним примчался Пер, бледный от страха. Еще двое матросов, Хафф и Корд, бросились было к нам, но тоже замерли. Альтия, не отпуская руки Янтарь, остановилась и что-то сказала ей. Я не разобрал слов, но Янтарь обернула к нам незрячее лицо.