Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

— Моя хозяйка приказала поцеловать мою руку и пожелать вам спокойной ночи.

Что она и сделала, после чего закрыла дверь.

Фафхрд, который следил, встретил удрученного Мышатника сардоническим восклицанием:

— Восхитительная Белая Тень!

— Маленькая Хозяйка — колко парировал Мышатник.

— Черная слива из Сархенмара!

— Клешитская Кормилица!

Ни один из героев этой ночью не спал спокойно, и две трети этой ночи гонг «Скуинда» подавал сигналы с некоторыми интервалами вместе с отвечающими гонгами с других кораблей. Когда появился первый проблеск света, на палубу вышли двое.

«Скуинд» тащился через туман, который скрывал верх паруса. Двое рулевых переговаривались, как будто они ожидали увидеть привидение. Паруса были надуты.

Слинур — его глаза потемнели от усталости и смотрели с большим беспокойством — кратко и выразительно объяснил, что туман не только не исчез, но и раскидал флотилию.

— Следующий за нами — «Тунни». Я могу позвать его гонгом. За «Тунни» — «Кар»? Что с «Шарком»? Мы все еще не прошли Драконьи Скалы? Нет, я не хочу видеть их!

— Разве некоторые капитаны не называют их Крысиными Скалами? — вставил Фафхрд — Из-за крысиной колонии, оставшейся там после крушения.

— Верно — согласился Слинур.

Затем он кисло усмехнулся наблюдавшему Мышатнику.

— Не правда ли, лучший день для показа крыс на палубе? Самое лучшее для этого тумана. Я терпеть не могу этих белых скотин. Хотя дюжина их напомнила мне о Тринадцати. Вы когда-нибудь слышали легенду о Тринадцати?

— Я слышал — угрюмо сказал Фафхрд — Мудрая женщина из Холодных Пустынь однажды рассказала мне, что каждый вид животных — волки, летучие мыши, киты — обладает тринадцатью существами с почти нечеловеческой — или дьявольской — мудростью и мастерством. «Ты можешь найти вожака этого внутреннего круга — сказала Мудрая женщина — и затем через них управлять всеми животными этого вида».

Слинур пристально посмотрел на Фафхрда и сказал:

— Она была, в общем, не глупой женщиной.

Мышатник подумал, был ли также и для людей внутренний круг Тринадцати.

Черный котенок призраком подошел из тумана вперед по палубе. Он подошел к Фафхрду, громко мяукая, затем остановился, подозрительно изучая его.

— Возьмите, к примеру, котенка — сказал Фафхрд.

Он усмехнулся.

— Где-то в Нехвоне сегодня, может быть, порознь, но, вероятнее всего, вместе тринадцать котов со сверхкошачьей сообразительностью как-то чувствуют и управляют судьбой всего кошачьего рода.

— Что они чувствуют сейчас? — тихо спросил Слинур.

Черный котенок выпятился на левый борт и зашипел. Внезапно его худое тело одеревенело, мех встал дыбом на его спине, а тощий хвост встал трубой.

— ХЕНГК!

Слинур повернулся к Фафхрду с проклятием, только чтобы увидеть северянина, смотревшего с закрытым ртом и пораженного. Было ясно, что ревел не он.

Из тумана по левому борту высунулась зеленая змеевидная голова размером с лошадиную, с белыми, как кинжалы, зубами за красным ртом, пугающе раскрытым. Со смертоносной быстротой она устремилась вниз на Фафхрда своей бесконечной желтой шеей. Ее нижняя челюсть с треском разломила палубу, и белые кинжалы сомкнулись на черном котенке, вернее, там, где был котенок. Для последнего, казалось, потребовалось не так уж много, чтобы поднять себя, возможно, с помощью хвоста на правый борт и отсюда тремя большими скачками оказаться на вершине бизани.

Рулевые бросили друг друга вперед.

Слинур и Мышатник кинулись к ограждению правого борта. Неуправляемый румпель медленно качался над ними, представляя собой хоть какую-то защиту от чудовища, которое подняло свою лошадиную голову и качало ее так, чтобы все время немного уклоняться от Фафхрда. Видимо, оно охотилось за, черным котенком или больше любило его.

Фафхрд стоял, как вкопанный, сначала от полнейшей неожиданности, затем из-за мысли, что сперва перед любым его движением он должен огрызнуться.

Тем не менее, когда он хотел броситься на это — кроме того, что чудовище ужасно пахло — из тумана вынырнула вторая зеленая голова раза в четыре больше, чем первая, с зубами, похожими на ятаганы. На макушке этой второй головы сидел человек, одетый в багровое, как Гарольд из Восточных земель, в красных ботинках, в плаще и шлеме. Последний был с синим окошком, которое, казалось, было непрозрачным стеклом.

Это было гротескным и не вызывало ужаса, кроме как ощущения бреда. Фафхрду так и показалось. Он почувствовал, что как будто ему снится опиумный сон.

Все было, несомненно, реальным, но все же это не имело того воздействия, которое могло бы действительно его устрашить.

Он заметил такие совершенно причудливые детали, как то, что две желто-зеленые шеи разветвлялись из общего тела.

Кроме того, ярко одетый человек или демон, управлявший большой головой, казался очень уверенным в себе, что может быть, а может и не быть, хорошей вещью.

Сейчас он прилагал усилия к меньшей голове, кажется с упреком, с помощью тупой с крюком пики, которая была у него, и орал либо под, либо через свой красно-синий шлем тарабарщину, которую можно было представить так: «Готт фер даммтер унгехейер!» (проклятое чудовище).

Меньшая голова низкопоклонно удалилась, хныкая, как семнадцать щенков.

Человек-демон выхватил маленькую книжечку и, посмотрев в нее, дважды — очевидно, он мог все видеть через голубое окошко — крикнул на ломаном ланкмарском:

— Что это за мир, друг?

Фафхрд никогда в своей жизни до этого не слышал такого вопроса, даже просыпаясь накаченным бренди. Тем не менее, в своем похожем на опиумный сон настроении он свободно ответил:

— Этот мир Нехвон, колдун!

— Гот шен, Данк! — пробормотал человек-демон. (Спасибо, Господи!)

Фафхрд спросил:

— А из какого мира вы?

Вопрос, казалось, поставил человека-демона в тупик. Торопливо посмотрев в свою книжечку, он ответил:

— Вы знаете о других мирах? Вы не верите, что звезды являются только огромными драгоценными камнями?

Фафхрд ответил:

— Каждый дурак может видеть, что огни в небе — драгоценные камни, но мы не простаки, мы знаем о других мирах. Ланкмарцы думают, что они — это пузыри в бесконечных водах. Я верю, что мы живем в черепе умершего бога с драгоценными камнями в кости. Но, без сомнения, существуют другие такие черепа, поскольку вселенная вселенных — это большое, холодное поле битвы.

Качавшийся румпель, в то время как «Скуинд» барахтался с хлопавшим парусом, ударил меньшую голову, которая повернулась вокруг и укусила его, затем стряхнула со рта занозы.

— Скажи колдуну, чтобы он сдержал этого! — крикнул Слинур.

Он ретировался.

После более яростного листания страниц человек-демон сказал: