Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

Сквии прошел мимо Мышатника и, когда нагнал Хисвет, занял позицию справа от нее, а три крысы шли позади нее, шагая с важным видом — передние лапы на шпагах, головы высоко подняты — похожие на капитан-генералов за своей императрицей.

Когда Мышатник возобновил свое перетирание петель, он посмотрел на Фафхрда, привязанного к ограждению, и увидел, что черный котенок согнулся над грудью Фафхрда и медленно проводил выпущенными когтями по его щеке, в то время как северянин храпел. Затем, котенок укусил Фафхрда за ухо, наклонив голову» Фафхрд жалобно вздохнул, но затем опять захрапел.

Котенок повторил почесывание по щеке.

Две крысы, белая и черная, шли рядом, и котенок тихо, но, страшно завопил на них.

Крысы остановились и посмотрели, затем побежали к корме, видимо, чтобы доложить о неприятном аспекте Сквии или Хисвет.

Мышатник решил разорвать путы без больших хлопот, но здесь появились четыре арбалетчика, таща медную клетку с испуганными, пищавшими крапивниками. Мышатник вспомнил, что видел ее, висящую в матросском кубрике на носу. Они опять остановились около подъемной лебедки и начали стрелять в птиц. Они освободили одну из них, пораженную ужасом, трепещущее создание, затем, когда она взлетела, сбивали ее хорошо нацеленной стрелой на расстоянии пяти-шести ярдов, даже не промахнувшись. Раз или два один из них пристально посмотрел на Мышатника и направил на него стрелу.

Вниз по лестнице с кормы сошла Фрике. Сейчас она была одета, как ее хозяйка, За исключением того, что у нее не было шлема, а только плотно прилегавшая серебряная сетка, хотя с ее запястий исчезли серебряные кольца.

— Леди Фрике! — крикнул Мышатник высоким голосом, почти весело.

Трудно сказать, как нужно говорить на корабле, заполненном крысами, но высокий голос, казалось, подходил.

Улыбаясь, она подошла к нему.

— Фрике — лучше — сказала она — Леди — это обязывающий титул.

— Тогда, Фрике — сказал Мышатник — то по пути вы не могли бы отогнать этого чертового черного кота от нашего пропитанного маком друга? Он выцарапает ему глаза.

Фрике огляделась по сторонам, чтобы увидеть, о чем говорит Мышатник, но все еще продолжала идти к нему.

— Я никогда не препятствовала удовольствиям и огорчениям других персон, так трудно быть уверенным, что есть что — объяснила она ему.

Она подошла ближе.

— Я выполняю приказы только моей хозяйки. Сейчас она приказала мне сказать тебе, чтобы ты был терпеливым, в хорошем настроении.

Твои испытания скоро кончатся. Она послала меня с подарком.

Приподняв свой подбородок, она мягко поцеловала Мышатника в каждое из верхних век.

Мышатник сказал:

— Это поцелуй, которым зеленые жрецы Джила запечатлевают глаза покидающих этот мир.

— Да? — тихо спросила Фрике.

— Да — сказал Мышатник.

Он тихонько пожал плечами и быстро продолжил:

— Так развяжи сейчас эти узлы, Фрике, это то, что приказала твоя хозяйка. Тогда, возможно, ты дашь мне самый живой поцелуй. После я присмотрю за Фафхрдом.

— Я выполню приказ только из уст моей хозяйки — сказала Фрике.

Она отставила голову немного в сторону.

— Она ничего не сказала мне о развязывании узлов, но не похоже, что она хотела приказать мне освободить тебя.

— Непохоже — согласился Мышатник немного мрачно.

Он удерживался от того, чтобы перерезать монетой третий узел до тех пор, пока не уйдет Фрике. Если он мог перерезать третью петлю, он мог отделаться от остатков петель за несколько ударов сердца.

Как будто услышав, с кормы легко спустилась Хисвет и остановилась около него.

— Дорогая хозяйка, вы приказывали мне развязать веревки у Человека-с-кинжалом? — сразу спросила Фрике, будто она хотела сказать это.

— Я послежу здесь — торопливо ответила Хисвет — Иди на корму, Фрике, послушай и понаблюдай за моим отцом. Он чересчур долго задерживается этой ночью.

Она также приказала крысам-арбалетчикам, которые расстреляли свою последнюю птицу, возвращаться на корму.

После того, как Фрике и крысы ушли, Хисвет посмотрела на Мышатника в течение долгих ударов сердца, немного нахмурившись, пристально изучая его своими красными глазами.

Со вздохом она окончательно сказала:

— Я хочу быть уверенной.

— Уверенной в чем, Белая Принцесса? — спросил Мышатник.

— Уверенной, что твоя любовь — правда — тихо ответила она все же откровенно, как будто он знал точно — Многие люди — мужчины и женщины — так же, как и демоны и звери, говорили мне, что они действительно любят меня, но, по правде говоря, я думаю, никто из них не любил меня, кроме Фрике, чье счастье — это быть в тени, только за то, что я молодая или красивая, или просто Демоиселла из Ланкмара, или неприятно умная, или имеющая богатого отца, или наделенная властью, будучи кровно связанной с крысами, которые являются надежным символом власти в больших мирах, чем Нехвон. Ты действительно любишь меня, Серый Мышатник?

— Конечно, я люблю тебя, Призрачная Принцесса — сказал Мышатник с едва заметной запинкой — Правда, я люблю тебя, какая ты есть, Хисвет. Я люблю тебя нежнее, чем кого-нибудь в Нехвоне и во всех других мирах, на небесах или в аду.

Затем Фафхрд, жестоко поцарапанный или ударенный котенком, испустил самый жалобный стон на страшно высокой ноте, и Мышатник импульсивно сказал:

— Дорогая принцесса, сперва прогоните этого кота от моего большого друга, поскольку я боюсь, что он ослепнет и умрет, и тогда мы будем рассуждать о нашей большой любви на краю вечности.

— Что я имею в виду — тихо сказала с упреком Хисвет — Если бы ты действительно любил меня, Серый Мышатник, ты бы не боялся, что твой ближайший друг или жена, или мать, или ребенок под пыткой и умирают на твоих глазах, пока я наблюдаю за тобой, когда я касаюсь тебя кончиками пальцев. С моими поцелуями на губах и с моими руками вокруг тебя, когда я все подчеркиваю тебе свою благосклонность, ты следишь за тем, чтобы твой большой друг не остался без глаз и не умер из-за этого кота или, может быть, не оказался съеденным крысами — и не можешь быть совершенно довольным. Я прикасаюсь к нескольким вещам в этом мире, Серый Мышатник. Я не прикасаюсь ни к мужчинам, ни к мужским дьяволам, ни к самцам животных, довольствуясь этим через Фрике. Помни это, Серый Мышатник!

— Будь уверена в этом, Дорогой Свет Моей Жизни! — горячо ответил Мышатник, сейчас, конечно, с некоторым видом сумасшедшего пол у обожания, с которым он имел дело с тех пор, как он соприкасался с той же самой манией и был хорошо с ней знаком — Пусть варвар умрет от потери крови из-за булавочных уколов! Пусть кот выцарапает ему глаза! Пусть крысы пируют на нем, его костях! Что это значит, пока Мы обмениваемся сладкими словами и ласками, излагая друг другу наши совершенные тела и наши души!