Фриц Лейбер - Шпаги дьявольщины [иллюстрации Сергея Пояркова]

С другой стороны, очень это было похоже на Торна — он сам брался за дело, если в тот момент не видел другого выхода.

Конечно, для Клоули было бы самым простым последовать указаниям записки и бросить все как есть, но он уже запустил в ход большую поисковую операцию и даже обратился в соответствующие органы и службы.

Он побарабанил костяшками пальцев по крышке стола.

Научное исследование?

Но исчезновение Торна и решение Всемирного Комитета связало ему руки, и он вряд ли что-то мог предпринять в этой области. Кроме того, он уже пришел к убеждению, что эти научные исследования были слишком затяжными, чтобы при данных обстоятельствах привести к каким-то приемлемым результатам.

Всемирный Комитет?

Но как же ему убедить этих людей, даже если несмотря на все красноречие ему не удалось это сделать в прошедшую ночь?

Его собственные мысли? Но как с помощью их перейти в наступление?

Он все более был убежден: должны существовать какие-то темные пути, ведущие из его подсознания в чужой мир — и один из путей мог бы привести его к двойному существованию, о котором он инстинктивно догадывался. Если ему удастся сконцентрировать свои мысли на одном из таких пунктов, возможно, он сможет попасть на один из этих путей.

Эти дороги, казалось, начинались в каких-то темных точках его подсознания. Если Торн действительно попал в тот самый мир, то ему нужно следовать за ним той же дорогой.

Но этим он не приблизится к решению своей проблемы, так как это был шаг в неизвестное, возможно, самый последний выход.

Для решения проблемы нужны люди, с которыми можно было бы приняться за дело.

Стук костяшек по столу затих.

Может, эта комната действует на нервы? Комната, в которой, казалось, была цель, связывающая прошлое с будущим, а сама остающаяся во вневременье.

Теперь здесь не было Октава, который, может быть, мог указать ему верный путь.

Сама проблема казалась совсем не сложной: где-то существует угроза Земле.

Но когда он сможет это установить?

Он склонился над письменным столом и включил видеоприбор. Его взгляд обегал Голубого Лорена один за другим, бежал по бесконечным коридорам этого гигантского здания. На экране появились центры развлечения и отдыха, в которых люди разнообразно проводили время. Там было и школьное отделение с учебными кабинетами для детей, там были гигантские цехи с их мощным оборудованием. Были гигантские кухни, где деловито сновали повара и поварихи. Там были, наконец, игровые, залы, где всегда царил радостный смех.

Все это были атрибуты свободной, счастливой жизни. Да, это был богатый, счастливый мир, ничего не подозревающий о бездне, зияющей перед ним.

Люди жили в свое удовольствие, не заботясь ни о чем другом.

Танец на вулкане.

Лицо Клоули дрогнуло. Он вдруг сам себе показался тем самым старым божеством, что взирает с Олимпийских высот на гибнущий мир.

Если бы он мог встряхнуть этих беззаботных людей, показать угрожающую им опасность!

Ему вспомнились слова Октава.

— Вооружи этот мир, чтобы он не оказался беззащитной жертвой в руках охотников, ты должен назвать им любую причину — поставить перед их глазами опасность — Марс…

Марс!

После внезапного исчезновения Октава Клоули больше не размышлял над этим намеком, но теперь он как-то сразу пришел ему в голову.

Симулировать агрессию с Марса!

Для этого нужно немного подправить сообщение первой экспедиции к Марсу, таинственное исчезновение кораблей, приближение неизвестных агрессоров, слухи о диких схватках, разыгравшихся в космосе…

Файрмур из Межпланетного общества был его другом и верил в его теорию. Кроме того, Файрмур был человеком, не боящимся никакого риска. В его отделе было много молодых мужчин, вырезанных из того же дерева.

Значит, что-то может получиться!

Неожиданно он покачал головой. Слух о дракой агрессии был преступной затеей. Такой план невозможно было проводить. Может он находится под каким-то гипнотическим воздействием со стороны Октава?

И все же…

Нет! Нужно найти другой путь…

Он соскользнул с письменного стола и начал бродить по комнате. Оппозиция! Вот что ему было нужно, конкретный противник, с которым он мог бы бороться.

Он неожиданно остановился и спросил себя, почему же эта мысль не пришла к нему раньше.

Там было два человека, давно выступавших против него и Торна и изо всех сил пытавшихся подорвать их общую теорию. Два человека, и они вели себя почти как персональные враги.

Два члена Всемирного Комитета!

Конджерли и Темпельмар!

И Клоули немедленно отправился на своем летательном аппарате к уединенному дому Конджерли. Он на малой высоте парил над зеленым лесом, спугнув белку, быстро исчезнувшую на макушке дерева.

Немного времени спустя он приземлился перед домом Конджерли в обширной оливковой роще.

Здесь было очень тихо. Несколько пчел жужжало над цветочными клумбами, сладковатый резкий запах которых тяжело висел в воздухе. Все было залито ярким солнечным светом.

Клоули спокойно подошел к двери дома. Его рука пересекла горизонтальный световой луч, и в доме раздался мелодичный звон. Нигде ничего не двигалось и Клоули сделал вторую попытку.

И опять в доме все было тихо.

Клоули подождал.

Абсолютная тишина этого дома раздражала его и без того натянутые нервы. Такие жилые лесные участки находились вдали от всякого транспорта, и попасть сюда можно было только по воздуху.

Вдруг он услышал слабый ритмичный шум, поначалу перекрывавшийся жужжанием пчел. Шум доносился изнутри комнаты дома. Это было сдержанное похрапывание, но интервалы между вдохами были, казалось, неестественно длинными.

Клоули подождал мгновение, потом прыгнул ниже светового луча и вошел в дом.

Он осторожно прокрался вдоль широкого, темного коридора. Всхрапывания стали громче, и их звук привел к третьей двери.

Как только его глаза привыкли к полутьме, он увидел мужскую фигуру, вытянувшуюся ничком на кровати. Руки бессильно свисали по обеим сторонам кровати, и лицо мерцало ярким пятном. Грудь поднималась и опускалась через равные промежутки времени.

Клоули отдернул занавески на окнах и повернулся к кровати.

На полу стояла бутылка. Клоули поднял ее и понюхал, потом быстро поставил на место, так как это был наркотик.

Он потряс спящего за плечо — сначала осторожно, потом все сильнее.

Храп не прекращался.

Лицо Конджерли на первый взгляд было совершенно пустым и ничего не выражающим. Только внимательно присмотревшись, Клоули разглядел черты этой своеобразной личности.

Чем дальше Клоули изучал черты этого лица, тем сильнее в нем укреплялось убеждение, что его внезапное подозрение, явившееся еще в кабинете Октава, было совершенно безосновательным. Это был тот самый Конджерли, которого он знал с давних пор. Это был, возможно, чересчур здравомыслящий человек, тонкие морщины в уголках рта показывали, что он был своего рода болтуном, любившим переливать из пустого в порожнее. Но ни следа влияния загадочных существ.