Дмитрий Туманов - Этюд в розовых тонах [litres]

Поэтому кондотьеры из Варанги решали свои финансовые проблемы наиболее доступным и безопасным способом – грабежом провинций Мелиссы и ее вассалов. А где-то спустя полгода осады короли двух других крайненских королевств, скинувшись, наняли тех же самых наемников – «союзники» решили воспользоваться случаем и оттяпать земли у беспомощного соседа.

Варангийские кондотьеры прибыли к Медузе под видом долгожданной подмоги. Подняв знамена Свободы, они вошли в осадный лагерь и учинили ничего не подозревавшим островитянам страшную резню. Командный состав альтремарцев погиб в первые же минуты боя. Однако морпехи таллау бились отчаянно и, несмотря на нестройность своих рядов, выдержали этот подлый удар в спину.

Возможно, армия Свободы даже сумела бы отбиться и отступить с честью. Но в самый разгар боя им в тыл ударило городское ополчение Медузы – измученное шестимесячной голодовкой и потому очень-очень злое. Потом уже и король Мелиссы, воспрянув духом, бросил в мясорубку битвы все свои последние резервы, вплоть до личных телохранителей. А уже под вечер на дележку трофеев подоспела и конница союзников. Разгром был тотальный – крайненцы ненавидели островитян и пленных не брали.

Однако исход той битвы не был предрешен заранее – верх брала то одна, то другая сторона, и даже пять сотен свежих бойцов могли в корне изменить ситуацию. И эти пять сотен были поблизости – в гарнизоне замка Амарок. Лидер-маг островитян, Паулино Мазератти, сумел переместиться в замок прямо с поля боя и принес просьбу о помощи от последнего оставшегося в живых адмирала армады Бельграно Скьявелли, к тому времени уже тяжело раненного, но принявшего на себя командование остатками армии Свободы.

Маг готов был отдать последние силы, чтобы создать портал для прохода войск гарнизона прямо на поле боя. Но комендант Амарока полковник Виолент Амаретто ответил отказом на отчаянный призыв союзников, обосновав свое решение всего лишь тремя словами: «Приказа не было».

Поутру я проснулся с дикой головной болью – водорослевая сивуха показала себя с самой худшей стороны. Было б со мной в реальности такое, я бы особо не удивлялся, учитывая количество и качество выпитого накануне. Но страдать так реалистично в придуманном мире – это уж слишком!

С соседней подушки, издав жалобный стон, подняла всклоченную и напоминавшую птичье гнездо голову моя домашняя волшебница. Хм, однако! А вот этой, куда более занимательной части ночи я уже не помню – похоже, вырубило меня в самый интересный момент!

– Даже и не проси… – простонала Александра, усаживаясь в кровати и сжимая виски ладонями. – Не умею я заклинания лечения накладывать – не входят они в школу магии земли. Вот Оэллис появится, ее и попросишь. Моя подруженция – та еще специалистка по скорой помощи, с двухсотлетним стажем. О-ох, голова моя, головушка… Что ж я с тобою так не дружу?

– Может быть мне, э-э… другим способом полечиться? – вздохнул я, прозрачно намекая на то, что лечение тоже может быть разным. И девушке для этого вовсе не обязательно быть волшебницей.

– А-а… Ну да, конечно, – понимающе кивнула головой магесса и… протянула мне недопитую бутылку вина! – Лечись быстрее – ты нам сегодня здоровым нужен!

– Что, прямо из горла́? Как-то это недостойно властелина двух миров. Может, лучше из дамской туфельки? – попытался пошутить я, но шутка успеха не возымела.

– Туфель в наличии не имеется, – фыркнула волшебница и тут же не преминула съязвить: – Могу в тапочку налить! Для претендентов на корону – самое то!

– Нет уж, спасибо, – проворчал я, прикладываясь к горлышку иссушенными губами. – Я как-нибудь по старинке. Вот никогда бы не подумал, что настанет тот час, когда я в компьютерной игре похмеляться буду. До чего же дошел прогресс…

Водорослевый сидр хоть и являлся редкостно гадким пойлом, но с «лечением» успешно справлялся – через час я уже был на ногах. Позавтракав на скорую руку и распрощавшись с сонными хозяевами, мы отправились на причал. Там нас ждала снаряженная и готовая к отплытию парусно-гребная шебека «Лоэнгрина» – флагманский корабль бейлиса. Собственно, весь флот правителя Бурых островов и состоял лишь из этой двухмачтовой красавицы с двумя основными треугольными парусами и еще одним маленьким, подруливающим – на корме.

Увы, как я ни пытался сторговаться с бейлисом, чего только ему не обещал, «Лоэнгрину» мне отдали лишь во временное пользование. Ее капитан, вице-бейлис Федерико Форца, приходившийся Раньеско младшим братом, должен был пройти через портал, высадить мою команду на Бурном мысу и немедленно (!) вернуться в Брунье, не ввязываясь ни в какие авантюры, без которых, как резонно подозревал бейлис, дело не обойдется никак!

Ну, это он здесь так думает. А как будет в море – посмотрим. Потому что последнее слово всяко останется за мной. И даже не потому, что у меня на вооружении стоит магесса четвертого калибра. На Александру я вообще не рассчитывал – во время нашего плавания к Брунье подтвердилось, что волшебница земли страдает морской болезнью. Из-за этого ее заклинания на воде и на борту корабля становятся, как бы это сказать… незаклинабельны.

Магессу, которая все еще страдала последствиями вчерашнего возлияния, но лечиться по моему примеру категорически отказывалась («Что, опять пить?! Нет, я лучше так умру!»), я решил на борт не брать, пусть отлеживается в своем микродомике. Тем более что у меня появился другой весомый аргумент влияния – абордажная бригада из двух десятков бойцов, одетых в самые настоящие черно-белые тельняшки! У морпехов таллау эта форма имела очень важную функцию: в скоротечном абордажном бою, где счет порою идет даже не на секунды, а на доли секунд, нет времени разглядывать, кто есть кто. Если полосатый – значит, свой. Если нет – на том свете разберутся.

Встреченные мною абордажники просто околачивались в порту в ожидании, когда их кто-нибудь наймет в качестве судовой охраны. Во время нашего прихода они завтракали прямо на причале. Это были самые настоящие морские волки – поджарые, просоленные, татуированные и внушающие уважение даже одной своей внешностью.

А когда один из них, криво ухмыльнувшись и подмигнув мне, с размаха всадил свою ложку в доски причала, я начал догадываться, что эти люди еще и очень, очень опасны в бою. О местных морпехах ходили байки, что лучшие из них могут заколачивать гвозди кулаками и пробивать борт лодки ударом ноги. Не говоря уже о виртуозном владении тяжелыми абордажными саблями, которыми воинственные островитяне были вооружены почти поголовно.

От имени абордажной команды говорил бригадир Майро, имеющий странное прозвище Железные Бубенчики, – самый татуированный, самый мускулистый и самый наглый из морпехов. Поначалу Майро заломил несусветную цену за клинки своих ребят. Но когда ему прозрачно намекнули, с кем он сейчас торгуется и кто может стать его работодателем, цена сначала упала на порядок, а потом стала и вовсе символической. Оно и понятно – профит от сотрудничества с такой легендарной личностью, как я, обещал быть воистину сказочным. Для тех, кто выживет, конечно.