Дмитрий Туманов - Этюд в розовых тонах [litres]

– Не стоит, – решительно возразила Оэллис. – Ты же не зря попросил Майю сделать эту странную надпись. Скорее всего, в картине скрыто то, что касается только вас с Аваллоном, и что должен вспомнить только ты сам. Может так получиться, что если я тоже узнаю твой секрет, ты потом просто не сможешь смотреть мне в глаза. Поэтому повторяю – не стоит. Иди один.

Когда-то долина Бальбек была цветущим садом. Но спустя многие столетия климат поменялся – отсюда ушла вода, а вслед за нею в этих краях иссякла и жизнь. Святилище Балуса считалось давно покинутым даже в конце эпохи старого мира Агранны. А последующие сотни лет и вовсе превратили заброшенный храм в руины, которые однажды были навсегда запечатлены талантливой художницей Майей Гаури.

Войдя в картину Майи, я какое-то время осматривался, стоя в обширном внутреннем дворе храма. Здесь, в царстве песка и пыли, росли лишь редкие сухие колючие кусты, а периметр двора был окружен обломками стен храмовой ограды, с трудом различавшимися под густыми зарослями ядовитого и живучего степного плюща.

Из песчаных наносов под моими ногами проглядывало множество мраморных обломков и небольших квадратных могильных плит. В религиозных догматах старой Агранны практиковалась традиция хоронить наиболее ревностных служителей культа прямо в святилище, чтобы жрецы даже после смерти находились рядом с богом, которому посвятили всю свою жизнь.

По большей части надписи на могилах были трудноразличимы или же вовсе стерты временем. За исключением лишь одной. Сейчас передо мной как раз и лежала та самая плита с крупной и четко вырезанной надписью «Помни об этом». Увы, в картине под этим надгробием не обнаружилось ничего, кроме обычного песка. Но было бы и наивно надеяться на такой легкий способ решения загадки этого места.

Сам храм Балуса, находившийся на небольшом ступенчатом возвышении, представлял собой колоннаду наподобие Парфенона в миниатюре. Но бо́льшая часть этих колонн была повержена или расколота, а некоторые и вовсе превратились в груды обломков. Местами из куч щебня торчали статуи – их время не пощадило еще сильнее, лишь немногие из них устояли на месте и могли похвастать своей первоначальной цельностью. Но даже и эти везунчики были обезличены сотнями лет шлифовки наждаком песчаных ветров.

Храм, освещенный красными лучами закатной Тары, хотя внешне и выглядел зловеще, но внутри оказался совершенно пуст. Лишь ветер тоскливо завывал в руинах, а заходящее солнце бросало длинные тени от выщербленных колонн, изредка потрескивавших от потери дневного тепла. Побродив туда-сюда по развалинам, я, кроме уже упомянутой плиты с надписью, не нашел ничего интересного. Да, здесь было по-своему красиво, и в целом композиция выглядела достойной того, чтобы быть запечатленной на холсте великой художницы. Но…

Но ведь неспроста же я когда-то заказал эту картину, да еще и попросил запаковать ее так, чтобы никто и никогда не увидел ее содержимое. Здесь обязательно должно было скрываться что-то важное для меня, предыдущего. Вот только что?

Изучив храм в целом, я начал обращать внимание не только на детали пейзажа, но и на то, как сочетаются между собой элементы конструкций, как на них ложится свет и падают тени. И наконец мой вдумчивый взгляд выцепил нечто необычное: одна из обломанных колонн рядом со входом отбрасывала двойную тень! Создавалось устойчивое ощущение, что прямо за этой колонной, в створе по отношению к месту, с которого была нарисована картина, кто-то стоит!

Но на самом деле там не было никого и ничего! Я в своих блужданиях по храму несколько раз прошел мимо входа и мог с уверенностью утверждать – там абсолютно ничего нет, кроме этой странной сколотой колонны! Тень от которой, между прочим, подобно стрелке на незримых часах, указывала прямо на могильную плиту с надписью!

Вот и оно – то, что я искал здесь. Но если я не могу увидеть того, кто отбрасывает тень, может быть, мне удастся его услышать? Я, затаив дыхание и унимая некстати забившееся сердце, подошел к обломку колонны, плотно прижался к нему спиной, закрыл глаза и тихо произнес:

– Ты здесь?..

«Да, – прошелестел в моем сознании легкий шепот. – Как и всегда. Теперь – уже всегда».

– Ты – Аваллон?

«Можешь и так меня называть. Хотя сейчас во мне осталась лишь жалкая тень от того Аваллона, которого ты когда-то знал».

– Что произошло здесь, в этом месте? О чем я должен помнить?

«О том, что ты сделал. Ты предал меня. Ты предал свою любовь».

– Я… Я любил тебя? Но это… Это невозможно! Я – не такой!!!

«Ты? Конечно же, нет. Когда между двумя личностями возникает некая взаимность, которую люди обычно называют любовью, то часто бывает так, что один любит, а другой – позволяет себя любить. Ты никого и никогда не любил по-настоящему. Ты позволял, чтобы любили тебя. Но когда ты понял, что происходит между нами и чем это все может закончиться, ты испугался. Не того, что скажут об этом другие люди, – на мнение других тебе всегда было наплевать. Ты испугался того, что зародилось в тебе самом. Ты устрашился собственных чувств! Вызвать меня по Призыву у тебя не получалось, даже когда мы с тобой находились в одном мире, – ты думал, что кольцо Призыва сломалось. Но на самом деле это было не так. Я к тому времени уже принял Тьму. Тьма подсказала мне, как избавиться от подчинения Кольца и стать свободным от твоей воли. А я взамен согласился стать первосвященником Тьмы и воздвигнуть ее Великий Алтарь в моем родном мире – Агранне.

Отчаявшись найти меня, ты решился на подлость. Через Кольцо ты сообщил мне, что еще ничего не потеряно, что еще можно все исправить и что истинная любовь одолеет любые преграды. И я услышал тебя! Ты пригласил меня на рандеву в этот храм – в место, где я был вскормлен моей приемной матерью и которое стало для меня домом. Ты знал про это – ведь я сам это тебе когда-то рассказал. Ты сказал, что здесь мы окончательно закрепим наши отношения, и я поверил тебе. Я прекрасно знал про твою хитрую сущность и догадывался, что это приглашение может быть изощренной ловушкой. Но мне так хотелось надеяться, что наша любовь взаимна. Я просто не мог в это не поверить!»

– Что произошло здесь?

«Здесь так называемое «добро» в очередной раз победило так называемое «зло». Пусть Тьма к тому времени уже почти поглотила мой разум, и во мне оставалось совсем мало человеческого, но я все еще любил. И именно эта любовь не позволяла мне пасть в бездну Тьмы окончательно. Но ты своей волей и своим решением лишил меня права даже и на такую любовь! Ты реализовал неоспоримое право Повелителя распоряжаться жизнями своих подданных – подлым ударом кинжала в спину».