Алексей Доронин - В двух шагах от вечности [litres]

Можно было просто послоняться по острову, как Рихтер любил – в одиночку, один на один с природой. Ямайка достаточно богата, чтобы иметь тщательно сохраненные экосистемы, вроде мангровых лесов на побережье. Здесь они смотрелись органично. В Берлине, Париже и Праге были такие же, но укрытые куполами, и экосистема джунглей могла там соседствовать с Арктикой и среднеазиатской пустыней.

Но Софи была категорична – из Кингстона ни ногой. Ее товарищи способны перехватить его даже в аэропорту или в порту, или просто при пересечении границы страны прибытия. Он ведь уже много знал. А могли перехватить и их антагонисты.

«Интересно, что тут делают с предателями? Что с ними делают в Корпусе, я примерно знаю. Можно получить от пятнадцати лет до пожизненного».

Нет, дело не в страхе. Просто Максим не привык что-то бросать на полдороге.

Вспомнил народную песню, которая на самом деле была сочинением одного советского поэта: «Ах, куда ты, паренёк, ах, куда ты? Не ходил бы ты, Ванёк во солдаты. В Красной Армии штыки, чай, найдутся. Без тебя большевики обойдутся!».

Есть люди, посвятившие себя Богу, подумалось ему. А кто-то должен посвятить себя человечеству. Нет. Даже не человечеству. Разуму. Человечество может превратиться во что-то иное. А разум вечен. Поэтому… жребий брошен.

Всё. Дорожка в саду расходящихся тропок выбрана. Возврата не будет.

…Софи пришла только под утро, предупредив коротким сообщением в два часа ночи. Очень мило с ее стороны. Это чтобы он не подумал, что ее убили, а он на очереди. Вид у нее был усталый, в профиле была изображена стилизованная шкала энергии, показывающая почти полный разряд батареи. Ох уж эти любители метафор.

Но вместо того чтобы вырубиться спать, они очень долго говорили.

– А у вас там правда есть культы с жертвоприношениями? Вудуисты и прочая хрень? – спросил ее Макс, вспомнив ролик о рекордном росте продаж кукол вуду. – Я не понимаю, как все это может жить… когда человек уже ступил на Марс.

– Культ вуду? Это сказки массовой культуры. Его давно нет. А вот культ пало майомбе, вера в духов-энкиси – прекрасно существует.

Рихтер уже успел прочитать ее файлы. Пароль: «революция», причем по-русски.

Там было много интересного. «Во время ритуалов используют части тел животных и людей».

– Мы недавно накрыли отделение этой секты в пригороде Канкуна, которое возглавлял колдун, чьим покровителем был Кадьемпембе, – произнесла Софи. – Это падшее божество, перед которым христианский дьявол просто котенок. Его боятся сами культисты-палерос. Я, конечно, ненавижу сатанистов, но все бы ничего… да только они еще помогали «матадорам». И не одной ворожбой, а и денежными пожертвованиями. Это нельзя было оставлять. Мы забрали его, отвели в комнату без окон и там показали, что есть сила куда более мощная и инфернальная, чем их божок. А утром выкинули на дороге, еще живого, как предупреждение остальным. Больше этих культистов никто не видел.

– Значит, ваша магия оказалась сильнее, – усмехнулся Рихтер.

– Верно. Ты уверен, что не хочешь уехать обратно, Макс? У нас кровь лилась еще задолго до Кортеса. И она пропитала землю, удобрила ее, и на ней из костей погибших героев выросли люди, чьи души сейчас горят жаждой борьбы и никогда не смирятся с рабством. Ты много знаешь про Мексику под властью президента Родригеса? Точнее, директората «PP».

– Только то, что есть в открытом доступе. И то, что мне прислала ты.

– И что ты об этом думаешь?

Факты говорили о том, что двенадцать лет назад, после поражения центристов на выборах, новое правительство официально объявило программу санации экономики, которая страдала от пятилетней рецессии. А неофициально Директорат «Pyramid Products, inc.», компании, которой отдали на откуп целую страну, разделил ее на три сектора: сектор для проживания населения, промышленная зона и сектор для туристов. В секторе для туристов был рай и витрина, которую видели гости страны. Представители «золотых» 10 %, живущие там же, не заметили никаких изменений, их жизненная среда стала только безопаснее и экологичнее. Зона проживания населения – чистилище для закредитованного среднего класса – включало в себя большинство городов. Никаких стен по периметру. Отсюда можно было уехать… но куда? Разве что покинуть страну. Промышленная зона и прилегающие к ней районы с недавно построенным «социальным» жильем, арендуемым или выделяемым администрацией мегафабрик, могли бы считаться адом, но там платили за работу неплохие деньги, поэтому и отсюда никто не бежал. Но переход из нее в зону для проживания существовал только для местных резидентов – тех, кто жил там до реформы, – а для остальных по электронным пропускам. И обратный переход тоже. Земля здесь была в собственности компании. Доступными для всех оставались только общественные здания, пути сообщения и часть парков и лесов. В сектор для туристов мог попасть любой – потратить деньги и вернуться домой. Оставаться там дольше, чем на несколько дней, могли только обслуга отелей или местные жители.

А были еще трущобы – даже не ад, а место за гранью обитаемого мира.

Как бы то ни было, экономические показатели следующих десяти лет считались позитивными. Бюджетный дефицит был преодолен, а государственный долг снизился в пять раз. А больше ничего внешний мир не интересовало, у него хватало своих проблем. И только последние несколько лет система начала хромать.

– Я еще не понял, как все это работает, – Рихтер потряс головой. – Это китайская модель?

– Сингапурская. Ее сейчас широко вводят. Ну и, конечно, все оформлено как решения советов директоров компаний, местных муниципальных властей и подзаконные акты. Не придерешься. А еще через ценовую политику и кредитный рейтинг. И, конечно, эти правила по-разному действуют на тех, кто беден и кто богат. Крупная рыба всегда рвет сеть, в которой мелкая застревает.

Внезапно Софи замолчала. А когда заговорила, тон ее сменился, и из панибратского стал серьезным и жестким:

– Зачем ты сюда приехал, Макс? Тут не игра. Тут война. La guerra.

– Да я знаю, что не фестиваль песен, – прервал ее Макс. – Софи, может, уже хватит?

– Нет, не хватит, – она рассмеялась грудным хрипловатым смехом. – Мне нужны ответы. У тебя что-то случилось в жизни? Ты хочешь умереть героем? Были у нас такие. Многие приезжали… но не выдерживали и недели. Ломались. Обычно мы успевали отправить их назад… но некоторые получили, что хотели. Правда, и других подставили.

– У меня все хорошо. Просто не хочу жить для себя, когда в мире творится зло.

– Оно всегда творится, – произнесла она с придыханием. – Такая уж у зла природа. Зло – творческое начало в этом мире, потому что ты знаешь, кто его князь. Это добро на Земле пассивно.