Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Сердце девушки едва не остановилось. Он знает о Казиме. Что еще ему известно?

Сзади раздались шаркающие шаги.

– Рашид.

Слова Антонина Мейроса прозвучали резко и хрипло после прекрасного голоса Рашида, но для Рамиты они в тот момент были подобны звону колоколов.

Рот эмира дернулся.

– Ах, Антонин. Я нашел вашу юную жену. Она явно заблудилась. – Он взял Рамиту за руку так, словно она была призом. – Возвращаю ее вам. Надеюсь, в дальнейшем вы будете более внимательны.

– О, буду, буду. – Мейрос мягко принял руку девушки. – Пойдем, жена. Стол уже накрывают.

Они медленно шли по коридору, но Рамита едва слышала слова мага. Мысли бешено кружились у нее в голове. Откуда эмир мог знать… Она ведь этой ночью даже не думала о Казиме…

Однако затем ей пришла в голову еще одна мысль, от которой девушке стало дурно: она сама пустила одного человека в свой разум. Алиса могла покопаться у нее в голове просто ради развлечения. Рамита ощутила холодок, словно змеи извивались во тьме.

– Ты хорошо держалась, жена, – сказал Мейрос, когда они ехали домой. – Ты была тихой, вежливой и спокойной. – Он покосился на Рамиту. – Что произошло между тобой и Рашидом Мубараком?

Девушка осторожно очистила разум.

– Все было так, как он и сказал. Но лишь потому, что Алиса оставила меня одну.

– Алиса? На нее это не похоже. Должно быть, что-то ее отвлекло.

Или кто-то. Девушка едва не озвучила свои подозрения, но промолчала. Мейрос знал Алису Дюлейн дольше, чем Рамита, и им с Юстиной она явно нравилась. «Очень хорошо, – сказала девушка себе. – Но свои занятия с ней я прекращаю».

– Банкет прошел успешно? – спросила она.

На нем не было танцев, и люди почти не смеялись. По мнению Рамиты, это было натянутое и безрадостное мероприятие.

Мейрос заворчал:

– Он был лишь продолжением рабочей недели. Ничего такого, о чем тебе следовало бы беспокоиться.

Маг вновь выглядел измотанным.

– То, что беспокоит моего мужа, беспокоит и меня, – решительно ответила девушка.

Мейрос взглянул на нее.

– Что ж, хорошо. Я основал наш орден для того, чтобы продвигать использование гнозиса в мирных целях. Но когда инквизиторы захватили башню на Северном мысе, они вынудили меня сделать выбор между Мостом и войной. Правильно это было или нет, я выбрал Мост, и с тех пор имперские инквизиторы, по сути, контролируют орден. Нам позволили продолжить свою работу лишь для того, чтобы мы обслуживали Мост, поддерживая его в пригодном для использования состоянии, и это раскололо наш орден. Инквизиторы купили некоторых его членов, и теперь они верны им. Другие просто выполняют свои обязательства, стараясь не высовываться. Многие в ордене хотят сражаться, но мы оставались пацифистами целые века . Мы пренебрегли искусством войны, и нас слишком мало. Начав войну, мы рискуем быть полностью уничтоженными.

– А ты на чьей стороне, муж?

– На стороне мира, как и всегда, но оставаться на ней непросто, пусть даже у меня, как у основателя ордена, есть право вето. Тех, кто желает войны, больше, чем пацифистов, но они разделены на сторонников священного похода и шихада. Рашид Мубарак поддерживает шихад. Рене Кардьен возглавляет фракцию сторонников священного похода. Я же стою между ними, пытаясь сохранить единство Строителей и их приверженность принципам просвещения, торговли и мира. Я проигрываю, жена, – продолжил он. – Мой сын мертв. Моя дочь предается праздности. Моя единственная надежда на будущее заключается в том, что, если у нас с тобой будут дети, они каким-то образом смогут спасти орден. Поэтому наш с тобой брак должен быть плодотворным, хотя свою роль наши дети смогут сыграть лишь через двадцать лет. Мы должны пережить этот Лунный Прилив, а за ним – еще один. Надежда слаба, однако я живу уже очень долго и могу пожить еще немного. – Маг сжал руку девушки. – Прости, что возлагаю такой груз на твои плечи, моя прекрасная жена.

Он выглядел почти по-детски потерянным. Рамита поняла его слова лишь частично – политика была сложным делом, тогда как ей не давал покоя вопрос попроще: Что еще Алиса обо мне узнала? От этой мысли ей становилось дурно, но пока что ей удавалось побороть свой страх. Положив свою руку на руку мага, девушка сжала ее.

Капитан Кляйн впустил их, и Рамита последовала за Мейросом вверх по лестнице. Маг довел ее до двери, однако она покачала головой.

– «Хорошая жена должна оставаться с мужем в час забот и облегчать его тревоги», – процитировала девушка омалийскую заповедь.

Мейрос слабо улыбнулся:

– Боюсь, из меня сегодня плохая компания, жена. Ты даже не представляешь себе, как я устал.

Легонько поцеловав ее и пожелав доброй ночи, он поковылял прочь.

Той ночью Рамите снились тревожные сны. Образы Казима и Рашида сливались воедино, путая ее и водя по кругу под жестокий смех наблюдавшей за всем этим Алисы. Девушка несколько раз просыпалась, жалея, что она одна.

Банкет знаменовал собой окончание януна, первого месяца года. Прошли февро и мартруа, а Рамита все еще не могла зачать. Она отказалась от дальнейших уроков языка, а когда Алиса пришла в следующий раз, сказала Гурии отправить ее восвояси. Девушка все еще оставалась слишком напуганной, чтобы рассказать о своих подозрениях мужу – Юстина с Алисой явно были очень дружны. Все в одночасье начало казаться небезопасным. Несмотря на то, что их отношения с мужем становились теплее, а Гурия была все такой же верной подругой, Рамита ощущала себя во все большей изоляции. Во время своего пути на север она представляла себе всевозможные реальные и воображаемые опасности, но ей никогда не приходило в голову сделать подношение богам для того, чтобы они избавили ее от одиночества. Никто не посещал ее, и даже у Гурии с остальными слугами было больше свободы, чем у нее.

Однако этот пузырь безопасного одиночества лопнул в конце мартруа, когда в одно прекрасное утро Гурия влетела к ней в комнату и стиснула ее в объятиях.

– Мита! Мита! – рыдала она. – Ты не поверишь, но я видела его! На одном из базаров! Я говорила с ним!

– Говорила с кем? – спросила Рамита, высвобождаясь из объятий сестры. – Кого ты видела?

– Джая! Я видела Джая, прямо здесь, в Гебусалиме…

– Джая? Моего брата Джая?

– Да, идиотка, твоего брата Джая! Он здесь, в Гебусалиме!

– Здесь?

– Да, здесь! – оживленное лицо Гурии было всего в нескольких дюймах от ее. – Это так чудесно! И Казим тоже здесь!

Мир перед глазами Рамиты зашатался.