Дэвид Хаир - Кровь мага [litres]

Рамита натянуто улыбнулась, борясь со страхом перед предстоящим вечером.

– Муж, леди Юстина предупредила меня, чтобы я сегодня была осторожной.

– Юстине нравится драматизм. Оставайся рядом со мной, и я о тебе позабочусь.

– Я тебя не подведу.

– На банкете все разговоры будут о тебе, дорогая, – произнес он с улыбкой.

Повозка катилась по длинному бульвару, по обе стороны которого были высажены пальмы. О прибытии Мейроса с женой возвестили трубы, а одетые в красное привратники помогли им выбраться из повозки. Мейрос повел Рамиту вверх по лестнице, вдоль которой выстроились солдаты Стражи Арканума. Рамита предположила, что лишь благодаря дисциплине всего у половины из них при ее виде отвисла челюсть. Вполне возможно, никто из них раньше не видел сари. Или женщину, расхаживающую на публике с голым животом.

Юстина пригрозила, что скорее сожжет все ее сари, чем позволит ей появиться в одном из них в публичном месте, но Рамите удалось заручиться на сей счет благословением Мейроса. Она сделала это в том числе и для того, чтобы насолить Юстине. Девушка надела самое яркое из тех сари, которые ей с любовью выбрала жена Викаша Нурадина в Баранази. Облегающий золотой корсаж был расшит синим бисером, гармонировавшим с того же цвета вышивкой в виде несущих удачу символов Ганна-Слона; узор был выполнен настолько искусно, что каждая складка сари представляла собой отдельный рисунок, образовывавший вместе с остальными единое целое. Свободный конец наряда Рамита накинула на голову, скрыв им лицо. Ее плоский живот украшало золотое кольцо. На девушке были свадебные браслеты и вставленное в нос кольцо, которое соединялось цепочкой с левым ухом. Гурия закрепила у нее на лбу камень-бинди, алый рубин, а одна из служанок Юстины покрыла ногти Рамиты лаком, лично выбранным ее госпожой. На губах у девушки была темно-красная помада, а ее руки и ноги украшали узоры, которые Гурия нанесла утром хной. «Все взгляды будут устремлены на тебя, – шепнула она ей, пока Юстина продолжала ворчать. – Не слушай, что говорит завистливая старая ведьма».

Мейрос мягко улыбнулся ей:

– Жена, ты выглядишь ослепительно. Великолепно и нездешне. И очень красиво.

Девушку удивила благодарная теплота в его словах.

Маг провел ее вверх по лестнице, где их встретил неопределенного возраста седовласый мужчина, открыто вытаращившийся на нее. Голова Рамиты находилась на уровне его груди. Белокожие что, все были гигантами? Он представился ей лордом Рене Кардьеном, неуверенно наклонившись над раскрашенной хной рукой девушки, после чего нервно отступил, поглядывая то на ее корсаж, то на живот.

– Если мужчины будут весь вечер на тебя пялиться, я не смогу добиться от них ничего путного, – тихо заметил Мейрос, когда они проходили через массивные двери.

– А разве план не в этом? – дерзко спросила она.

В Аруна-Нагаре все знали, что некоторые мужчины начисто лишались способности торговаться при виде милого личика. Рамита была не самой красивой девчонкой на рынке, но она, несомненно, умела улыбаться в нужный момент.

Мейрос с любопытством взглянул на нее.

– Возможно, я недооценивал тебя, жена, – прошептал он. Его голос звучал довольно. – Но будь осторожна: не все здесь старые греховодники вроде Рене Кардьена. Помни: никакого нахальства!

Девушка смиренно кивнула, и они вошли в огромный зал. В лившемся сквозь высокие окна солнечном свете вокруг темно-розовых колонн парили пылинки. Только что прибывшие проследовали между поразительно реалистичными статуями властного вида мужчин и женщин в развевающихся мантиях, высеченными из белого мрамора с изумрудными и киноварными вкраплениями. Мейрос ненадолго задержался у статуи стройной, гибкой женщины с большими глазами.

– Линесс, моя первая жена.

Затем он указал на статую напротив, которая изображала женщину, выглядевшую особенно властно и указывавшую рукой куда-то вверх. Ее лицо казалось суровым и надменным.

– Эдда, моя вторая жена.

– Мать Юстины? – прошептала Рамита.

– Верно. Юстина похожа на нее во всем, – печально ответил маг.

Рамита подавила смешок, и Мейрос повел ее в зал, где собрались маги. Их представили, в зале воцарилась тишина. Все взгляды устремились на них.

В сари делать реверансы было непросто, поэтому Мейрос посоветовал Рамите вообще воздержаться от этого. «Это рондийский жест, жена; твоя же одежда говорит о том, что ты не рондийка. Стой прямо, и пусть они все рассмотрят тебя как следует. Позволь им всем в полной мере осознать, что ты – чужестранка. Пускай они тебе кланяются. Помни: ты – моя жена, а они не захотят оскорбить тебя, ведь это будет оскорблением и в мой адрес».

Слова «лорд и леди Мейрос» все еще звенели в воздухе, пока они стояли, позволяя собравшимся разглядеть себя. На Мейросе была простая кремовая мантия; Рамита выглядела блестящей куклой, ярче любой другой женщины в зале. Затем муж подвел ее к собравшимся, чьи лица и имена быстро слились воедино. Мужчины-маги, женатые на женщинах-магах. Одинокие маги обоих полов. Не являвшиеся магами супруги магов. Все они были очень почтительны, и девушка с неожиданной гордостью подумала: «Мой муж здесь – самый могущественный человек из всех».

Им предложили бокалы какого-то игристого вина, явно очень дорогого, однако Рамита приняла лишь фруктовый шербет, как и следовало хорошей лакхской жене. Похоже, она была здесь единственной непьющей; отец однажды сказал ей, что все рондийцы – пьяницы.

Больше всего Рамиту удивило то, что почти у половины магов явно была антиопийская кровь. В большинстве случаев – гебусалимская, предположила она, глядя на темные волосы и бледную оливковую кожу. Встречались и весьма необычные сочетания. У одной пышногрудой женщины, представленной как Одесса д’Арк, была темно-оливковая кожа и почти что русые волосы; казалось, вид сари Рамиты ее почти что оскорблял, но при этом она не отрывала от него взгляда, словно уже планируя фасон своего платья на следующий бал.

– В вопросах моды ставки только что возросли, – прошептал Мейрос, когда они отходили.

Пока что Рамите еще ни разу даже не предоставляли слова. Девушка как раз начала чувствовать себя чуть более уверенно, когда на банкет прибыла Юстина. На ней была серебряная брошь в виде обвившей посох змеи – символ основанного ею ордена магов-целителей. Рамита заметила, что у большинства присутствовавших женщин были такие же. Она повисла на руке у мужчины, одетого столь ярко, что его костюм едва ли не затмевал наряд Рамиты.

Юстина отошла от своего партнера, чтобы поприветствовать Мейроса.

– Отец, – сказала она, сделав изящный реверанс.

Мейрос окинул ее спутника недоверчивым взглядом.