Лесса Каури - Ласурские призраки [СИ litres]

– Митюня, – старуха ласково погладила одно из бревен частокола. – Туточки и черепа все по именам подобраны – все были Митюнями.

– Кошмар!.. – еле слышно простонал Попус.

Послышались тяжелые шаги и отчаянное квохтанье. Из-за забора показался Вырвиглот, с огромным трудом тащивший за крыльцо упирающуюся избушку. Увидев Виту, та попыталась вырваться, но Баба Яга споро подпрыгнула, ухватилась за балясину и крикнула:

– А ну-тко на место, волчья сыть! И чтобы мне без фокусов!

Избушка тут же перестала вырываться, прошмыгнула мимо гостей, вернулась на место и застыла, виновато свесив крыльцо.

Баба Яга повернулась к троллю и оглядела его с ног до головы.

– А ты силен, Алатырь! Такому не стыдно и со Змеем Горынычем сразиться. Не хочешь?

– Чего? – уточнил Дробуш.

– Сразиться со Змеем. Он всех богатырей сожрал, теперь ему и скучно, и грустно, и некому руку отъесть…

– Вы нас к столу приглашали, – поспешно вмешалась Вителья. – Помните?

– Склерозом не страдаю! – отрезала Баба Яга. – Проходите, располагайтесь. Сейчас чайку заварю, тогда и о делах поговорим.

Волшебница переглянулась с Альпертом и первой шагнула к крыльцу.

Под лесным пологом запахло грибами, зелень перестала быть по-весеннему яркой, стала темной, насыщенной. Каждую летнюю ночь Зохан лакал горячую кровь, шлялся по лесу, ловил ароматы молодых фарг, которые начали поглядывать на него с интересом. Ранение почти забылось. Лишь иногда, при резком движении, шрамы противно ныли.

С одной из фарг, достигших возраста близости, – Ранишей, – Хан закрутил роман. Встретил в лесу, не смог устоять против ее зовущего запаха. Догонялки закончились взаимным покусыванием и вылизыванием, а потом и страстью. Они много ночей провели вместе – охотясь, занимаясь любовью, хотя оба понимали, что друг другу не пара. По утрам насытившийся фаргой Зохан уходил в заброшенную заимку – читать книги с человеческой девчонкой с серыми глазами. Раниша однажды спросила его, куда он идет после того, как они расстаются? Ведь она-то возвращается в стойбище! Он молча покачал головой, мол, не твое дело. Раниша сверкнула желтыми глазищами, но ничего не сказала.

Похоже, Арристо благоволил к Зохану, ведь у него в жизни все складывалось хорошо. Клан не голодал: фарги вялили мясо, собирали лечебные травы и корешки, сушили на зиму. Еды было вдоволь. По ночам у молодого оборотня под боком мурчала мягкая подруга, с удовольствием ему покорявшаяся. Но он все чаще смотрел на небо, и понимал, – для того, кого зовет ветер перемен, в клане нет будущего. Это все – лес, охота, одни и те же утра, дни и ночи, не для него, Зохана Рысяша, потому что он хочет идти дальше и увидеть больше! Несмотря на то, что дата побега была не определена, Хан потихоньку начал собираться. Сшил крепкий кожаный кофр на широких лямках, который можно было нести и в зверином и в человеческом облике, стянул из дома веревку, которой давно не пользовались, потихоньку, чтобы мать не заметила, набрал вяленого мяса и сухарей в дорогу. Руби принесла ему старый котелок, найденный в кладовке, о котором ее матушка, похоже, даже не подозревала. Все это было припрятано в лесу, вместе с кинжалом. Оставались мелочи, а так бежать можно было хоть сейчас!

Подолгу разглядывая старую карту, оборотень прикидывал, как быстрее и безопаснее добраться до Вишенрога, хотя понимал, что первоначально разработанный маршрут оказывался самым удачным.

А Рубина, чем сильнее в воздухе пахло осенью, тем больше уходила в себя. Меньше смеялась, больше смотрела в окно, и в ее глазах отражался прозрачный свет, скрывая эмоции. Зохан не спрашивал, в чем дело. И так было понятно. Она пыталась приучить себя к мысли о скором замужестве, но пока получалось плохо. Однажды они, как обычно, листали один из самых любимых романов, повествующих о похождении славного рыцаря Озиллы Крокцинума, который знали чуть ли не наизусть, и Руби спросила:

– Хан, ты уже решил, когда уходишь?

– Наверное, по холоду уйду, – пожал плечами оборотень, – пока надо мамке помочь на зиму запас собрать. А потом – можно.

– Возьми меня с собой?

Выпалила, как задохнулась.

Зохан покачал головой и поднялся. Подошел к окну, кинул взгляд на кусты дикой малины, что окружали заимку. Он и сам-то не уверен, что задумка удастся, куда еще девчонку тащить? Тогда не только свои за загривок оттаскают, а и люди вновь вспомнят про вилы и дреколья. Если догонят – несдобровать обоим!

Он повернулся, оперся спиной о стену, скрестил руки на груди. Сказал мягко:

– Руби, ты же сама понимаешь, что я не могу этого сделать!

– Почему? – почти беззвучно спросила она.

Бледное лицо, огромные глаза, пухлые розовые губы… Арристо, о чем он думает?

– Потому что ты не выдержишь дороги! – раздраженно пояснил оборотень. Раньше они воображали, как вместе убегают и героически путешествуют – словно игру придумывали. Но игры кончились! – Это не поездка в телеге на мягком сене да под тулупом! Это гонка по пересеченной местности без сна и отдыха! Ты выдержишь без сна пару суток?

– Я… Я попробую!

– Попробует она… – Хан даже оскалился. В душе поднималась злоба – на ее дурацкую идею, на себя самого, что вынужден отказывать, на людей вообще за их слабость! – Я буду бежать со всех лап, понимаешь? Петлять по лесу, по воде сплавляться – по холодной воде! У тебя в такой сердце остановится, задержись ты в ней подольше! Я могу обходиться без еды – а ты через пару часов начнет ныть, что голодна! Если у меня не хватит времени на стоянку, я поймаю дичь и напьюсь горячей крови – и буду с новыми силами. А ты? Ты станешь пить свежую кровь?

Рубину передернуло. Она отвела, наконец, взгляд и прошептала:

– Я лучше поголодаю…

– И свалишься без сил!

Оба долго молчали. Наконец, девушка поднялась, бережно закрыла книгу, отодвинула на середину стола.

– Значит, книги все врут насчет настоящей дружбы! – горько сказала она. – Такой не бывает!

– Ты не понимаешь!.. – обиженный, воскликнул Зохан. – Я же о тебе забочусь!

– Не нужна мне такая забота, – покачала головой Руби, и у оборотня сжалось сердце, как будто он терял нечто важное. – Не думала я, что ты так презираешь людей!

– Я?! – изумился Хан. – Да с чего ты решила?

– С того! – ее голос задрожал. – По твоим словам я изнеженная, слабая и вообще нежизнеспособная дурочка, да?

– Когда я такое говорил? – оскалился оборотень.

– Только что! Что ж… Беги в свой Вишенрог один! Насчет меня не беспокойся – я никому не скажу!

И она покинула избушку так быстро, что он ничего не успел сказать вдогонку.

Зохан вышел следом, так и оставив книгу на столе. Нет, книги не врут! Ведь он хочет для нее, как лучше! Хочет спасти от лишений и опасностей, хочет, чтобы она была счастлива! «А будет ли она счастлива?» – коварно поинтересовался внутренний голос.