Анджей Ясинский - Толлеус. Учитель – ученик [litres]

Старик медлил с ответом, не зная, что сказать. Честно говоря, в таком ключе он еще не смотрел на ситуацию. Тут нужно было хорошенько все обдумать, прежде чем связываться с такой сомнительной покупкой. Его опередила Финна:

– Господин Толлеус не из пужливых. Он уже и туда, и оттуда, и мальчонка егойный тоже. И назад не пустые, а с косточками мужика нашего. Теперь-то в земле они, а то не по-людски…

– Так в доме том что, никто не живет? – вмиг посерьезнел чиновник.

– Какой там «живет»! – махнула сухонькой рукой старушка. – Никто ни ногой. Такие хоромы без пригляду. Даже на землях господских до сих пор трава по пояс, а на моих с косами вся деревня, ироды окаянные! – Финна, вспомнив о своих бедах, снова всхлипнула и шумно высморкалась в передник.

Оробосец явно потерял интерес к беседе – перестал улыбаться и разговаривать на отвлеченные темы, отвечая подчеркнуто сухо. После чего вовсе выставил посетителей за дверь, сославшись на важные дела. Сам он выкатился из кабинета практически следом за ними и заспешил куда-то по коридору.

– Что ж, по крайней мере не нужно снова ехать в банк, – проворчал старик.

Расстроенную Финну искусник отпустил на все четыре стороны с наказом быть завтра утром на конюшне, если не хочет добираться до родной деревни пешком. Расщедрившись, Толлеус даже выдал ей мелкую серебряную монетку, чтобы бабка смогла купить еду и где-нибудь переночевать. Много, конечно, дал, хватило бы и меди, только у старика, кроме серебра, других денег не было.

Прежде чем возвращаться на постоялый двор, еще задержался в магистрате. Он подумывал испросить разрешение на открытие искусной лавки в Боротоне и продавать населению мелкие амулеты вроде светляков или искусных ложек, которые, по словам Меривы, должны были пойти на ура. Конечно, сейчас у кордосца есть и деньги, и мана. Но все равно дополнительный источник дохода не помешал бы. Ведь всегда могут быть непредвиденные траты, и хочется иметь возможность купить очередной дорогой амулет, если вдруг подвернется такая возможность.

Старик быстро нашел нужную дверь, спросив у миловидной девушки дорогу. Однако, немного пообщавшись с чиновником, решил не торопиться. Нет, власти были совсем не против – плати огромный налог на прибыль и работай. Толлеус уже чуть не обжегся один раз, когда открыл торговую точку на рынке в Широтоне. Просто Мерива как будто такой налог не платил, вот старик и подумал, что данный закон действует только в Широтоне. На деле все оказалось несколько иначе: либо даймон собирался сбывать все свои амулеты в других странах, либо же планировал находить покупателей в частном порядке, оставаясь невидимым для государственных органов. Был, правда, еще один вариант, чтобы не платить грабительский налог, – работать непосредственно на Оробос, выполняя государственные заказы. Толлеус знал об этом, но намертво вколоченное в юности чувство патриотизма не позволяло ему пойти по этой стезе.

Вышел из кабинета искусник в растрепанных чувствах: страна чародеев не принимала его. Похоже, он всегда будет здесь чужой. Альтер эго сейчас же воспользовалось ситуацией, чтобы вынырнуть из глубин подсознания:

– Конечно, тебя здесь не любят. Или ты думал, что придешься ко двору?

Бывший настройщик манонасосов вздохнул. Честно говоря, в словах второго «я» был резон. Просто хотелось наконец спокойствия и определенности в жизни. Старик лелеял надежду, что вид на жительство и замолвленное Никосом словечко перед императором что-то изменят. Но нет. И, похоже, придется ехать в Рингию. Страна беднее, зато можно нормально работать. Наверное.

В этом крыле здания перед кабинетами вместо лавочек для посетителей были лишь редкие пуфики, но и те еще нужно поискать, – они терялись за кадками с диковинными растениями, которые выстроились сплошной стеной с одной стороны коридора. Многие саженцы цвели, наполняя воздух приятным сладковатым ароматом, но назвать их цветами язык не поворачивался – высоте стеблей позавидовали бы иные кусты. Толлеус, поискав взглядом, куда бы сесть, заприметил под раскидистыми ветками гигантского растения с маленькими белыми бутонами табуретку, на которую с удовольствием плюхнулся.

– Стоит ли ждать, когда придет разрешение на покупку земли? – продолжил он спор с самим собой.

– Если придет, – поправил он себя. – Или лучше все-таки осесть в Рингии? Жители там, скорее всего, такие же. Зато суровых законов против Искусства там точно нет.

Кажется, прошло достаточно много времени. Мимо сновали какие-то люди. Кто неспешно прогуливался, читая каждую табличку на двери, иной стремительно проносился к одному ему известной цели. Внезапно старик заметил торопливо шагающего ллэра Шкатоса, рядом с которым чеканил шаг молодой мужчина с лихо загнутыми кверху усами. Судя по выправке и мечу на бедре, человек военный, но без формы. Они не заметили Толлеуса, укрытого широкими листьями растения. Он бы тоже не обратил на парочку внимания, если бы из обрывков разговора не уловил слово «искусник». Сердце сейчас же сжалось от нехорошего предчувствия, и старик навострил уши.

Нужно сказать, в случае с кордосцами это выражение не совсем образное. В силу возраста бывший настройщик уже давненько пользовался искусным плетением для усиления слуха. Штука несложная: по сути, не видимая обычным взглядом воронка, тонким концом уходящая прямо в ухо человека. Конечно же Толлеус на досуге изучал это плетение, как и любое другое, попавшее в руки. Его не устраивала громкость – хотелось улучшить этот показатель. Сперва он шел по пути увеличения размера воронки. Это работало, но проблема в том, что на лету переконфигурировать размер конуса было сложно. Искусник сделал тогда несколько заранее рассчитанных размеров, которые можно легко переключать, и надолго успокоился.

Но однажды во время своих экспериментов, вообще не связанных со звуком, заметил, что можно использовать стандартную воронку, удаленную от человека, но соединенную с ухом специальной нитью, натянутой практически до предела прочности. И тогда все становилось просто, ведь готовое плетение отправить в нужную точку очень легко, оно не так бросается в глаза для посвященного человека, чем гигантское «ухо», а конфигурировать одиночную нить и вовсе не представляет проблемы. И пусть с расстоянием чувствительность ощутимо падала, но для бытовых нужд возможностей такой системы вполне хватало.

Вот и сейчас Толлеус воспользовался этим плетением, решив подслушать чужой разговор. Моральный аспект его нисколько не волновал: он не девушка на выданье, краснеющая по любому поводу. Если оробосцы что-то замышляют против него, то это нужно узнать как можно скорее, и здесь все средства хороши.