Ричард Кнаак - Душа Демона [litres]

Разобравшись с делами, Перот’арн, наконец, пробрался в свои личные покои, чтобы немного восстановить силы – постоянная работа над порталом ужасно выматывала. Прежде чем оставить дворец и отправиться лично командовать ордой демонов, Архимонд разработал краткий план, согласно которому портал постепенно будет подстраиваться под прибытие великого Саргераса. В отличие от Маннорота, который бросал высокорожденных чародеев в работу, не задумываясь о том, что им необходимо восполнять силы, Архимонд понимал: ночные эльфы не проживут достаточно долго, чтобы исполнить свой долг, если не давать им возможности поесть и поспать. Да, демон заставлял их работать на износ, но те передышки, которые он давал, позволяли достигать таких успехов, которые им ранее и не снились, даже под руководством лорда Ксавия.

Подумав о своем бывшем наставнике, Перот’арн оглянулся через плечо. Вся небольшая комната, обстановку которой составляли лишь деревянная кровать, стол и масляная лампа, была заполнена тенями. И каждая из них напоминала чародею о том существе, которое явилось сразу после блистательного Архимонда. То, что этот зверь, ходящий на двух ногах, когда-то был Ксавием, весьма нервировало большинство высокорожденных. Все они жили в постоянном страхе перед советником королевы, когда тот еще был одним из них, теперь же само присутствие сатира излучало такую тревогу, что она преследовала Перот’арна даже во сне.

Пытаясь стряхнуть с себя лишнее беспокойство, ночной эльф с отвращением осмотрел кровать. Как и все, он был предан своему делу, но, будучи одним из высокорожденных, привык к гораздо лучшим условиям. Перот’арн тосковал по своему особняку и жене, которую не видел уже много дней: Маннорот никому не разрешал покидать дворец, и в этом Архимонд был с ним абсолютно солидарен. Вот почему чародеи спали там, где придется, – в данном случае в покоях, которые когда-то принадлежали офицерам стражи. Капитан Варо’тен охотно предоставил их заклинателям, но Перот’арн мог поклясться, что покрытый шрамами солдат сделал это с легкой насмешкой. Самому Варо’тену и его подчиненным было не привыкать к лишениям, и Перот’арн подозревал, что они наслаждались тем, что теперь и чародеи испытывают неудобства ради общего дела.

Но игра будет стоить свеч, когда явится повелитель Легиона. Мир будет очищен от нечестивых, недостойных. Лишь высокорожденные, самые совершенные из подданных Азшары, смогут выжить. Перот’арн и ему подобные заселят новую, измененную землю, создав рай, о котором никто раньше не смел и мечтать.

Разумеется, работы будет немало. Как объяснила им королева, Пылающему Легиону необходимо уничтожить то, что уже существует. Мир должен был вновь начаться с нуля. От высокорожденных ожидают многого, но награда за их труды будет бесценна.

С измученным вздохом Перот’арн опустился на жесткую кровать. Как только рай будет создан, первое, о чем он попросит, это мягкое, роскошное ложе.

Едва голова высокорожденного коснулась серого комка ткани, служившего ему подушкой, прямо у его уха раздался чей-то шепот:

– Столько жертв… столько незаслуженных лишений…

Перот’арн мгновенно сел. Он снова оглядел комнату, но не увидел ничего, кроме неприглядных голых стен и скудной, ничем не украшенной мебели.

– Покорно мириться с таким убожеством… ты достоин восхищения, дорогой Перот’арн…

Единственным ответом высокорожденного был резкий вздох, когда одна из теней вышла из угла. Ониксовые глаза с рубиновыми прожилками пристально смотрели на испуганного чародея.

– Ксавий…

Копыта сатира слегка постукивали, когда он приблизился к Перот’арну.

– Когда-то я носил это имя, – тихо произнес он. – Теперь оно не значит для меня столько, сколько значило раньше.

– Что ты здесь делаешь?

Ксавий издал смешок, очень похожий на блеяние того существа, которого напоминал внешне.

– Я знаю о твоих амбициях, Перот’арн. Знаю о твоих мечтах и о том, сколько труда ты положил в борьбе за их воплощение в жизнь.

Несмотря на недоверие к рогатому созданию, ночной эльф почувствовал благодарность. Казалось, что никто иной не понимает того, что он сделал. Ни королева, ни Архимонд.

– Знаешь, я так сильно давил на тебя, потому что многого ожидал от тебя, друг мой.

Перот’арн этого не знал, и теперь, услышав эти слова от своего бывшего наставника, почувствовал, что грудь распирает от гордости. Лорд Ксавий был непревзойденным мастером своего дела, той планкой, по которой остальные высокорожденные оценивали уровень своего умения. Кто еще был способен отдать собственные глаза, чтобы лучше понять силы, которыми они овладели? Наставник никогда не требовал от остальных тех жертв, которых не принес сам.

– Это… это честь для меня.

Склонив голову, рогатый сатир ухмыльнулся. По неведомой причине эта ухмылка больше не казалась Перот’арну пугающей.

– Нет… это честь для меня, добрый Перот’арн… и я пришел сюда в надежде, что ты окажешь мне еще большую честь…

– Я не понимаю, мило… я не понимаю.

– Вина?

Скрытая капюшоном фигура достала прямо из воздуха флягу и протянула ее ночному эльфу. Перот’арн открыл флягу и принюхался. Пьянящий букет взволновал все его чувства. Наверняка это было вино из радужных цветов, его любимое.

Ксавий наклонился ближе.

– Из ее собственного погреба… – ухмыляясь, сказал он. – Но мы ведь оставим это между нами, да?

Мысль о столь дерзком в отношении Азшары поступке поначалу ошеломила чародея, а затем взволновала. Ксавий пошел на этот предательский поступок против королевы только ради Перот’арна. Азшара казнила своих верноподданных и за меньшее.

– Капитан Варо’тен пришел бы в ужас, – предположил Перот’арн.

– Он не один из нас… а потому не доставит беспокойства.

– Верно.

Для остальных высокорожденных капитан и его солдаты были неизбежным злом. Конечно, они оставались слугами королевы, но им недоставало благородного происхождения и яркости чародеев. Большинство высокорожденных считали воинов ничем не лучше тех, кто когда-то жил за стенами дворца, но никогда не позволяли себе подобных высказываний – капитан Варо’тен умел без лишней суеты избавляться от тех, кто относился к нему с презрением.

– Пей, – настаивал Ксавий, подталкивая фляжку к чародею.

Когда горлышко фляги почти коснулось его губ, Перот’арн больше не видел причин для сомнений и позволил благородной жидкости течь по его языку и вниз по горлу. Все его тело покалывало, когда он глотал вино редкого урожая.

– Долгожданная награда, – сказал Ксавий. – Одна из многих.

– Восхитительно.

Его парнокопытный спутник кивнул. Чем дольше Перот’арн сидел рядом с сатиром, тем меньше боялся Ксавия. Бывший советник оказал ему то уважение, которого он давно заслуживал. Это поистине было честью для ночного эльфа: разве Ксавий теперь не один из самых уважаемых слуг великого Саргераса? Разве он теперь не значит для повелителя Легиона больше, чем все высокорожденные вместе взятые?