Екатерина Звонцова - Серебряная клятва [litres]

Янгреда вела догадка: если бы он был потерпевшим поражение правителем, смерть предпочёл бы принять на троне. Имшин Велеречивая королевой не была, вряд ли имела трон, но что-то вроде церемониальной залы в замке присутствовало, вне сомнения, и в это место наверняка можно было попасть, не заблудившись по пути. Подумав, Янгред выбрал самые богатые двустворчатые двери, расположенные прямо против холла. Они были заперты изнутри, и Янгред, убедившись в догадке, хорошенько налёг. Створки затрещали, но не поддались. Ладони, которыми Янгред упёрся в золочёную поверхность, заныли.

– Имшин! – отдышавшись, закричал он. – Это бессмысленно!

Показалось, что с той стороны прозвучали шаги, хотя, может, это кто-то из ратников ходил в другом помещении. Янгред толкнул двери ещё раз, но то ли они делались с расчётом на подобное, то ли все силы порастерялись у городских ворот. В конце концов, шёпотом ругаясь, Янгред просунул меж створок меч и расширил щель, потом – убедившись, что препятствием служит задвинутый засов, – разрубил его клинком. Двери отворились. Огромная, увешанная голубыми, чёрными и серебристыми гобеленами зала была пуста.

– Имшин, всё кончено! – крикнул Янгред.

Он двигался осторожно, но пистолета не доставал, даже убрал меч. Он не собирался угрожать градоправительнице, если застанет её живой. А если нет, оружие вряд ли пригодится.

– Хельмо простит тебя. Он, кажется, всех прощает.

Янгред не знал, зачем сказал это. Это даже не было очередным воззванием к беглянке: прозвучало слишком глухо. Янгред что, разговаривал сам с собой? Совсем спятил, заразился от Хельмо: тот тоже сумасшедший с этими дикими, но успешными планами и дурной привычкой доверять кому попало. Невольно развеселившись от собственных мыслей, Янгред прибавил шагу и повнимательнее осмотрелся.

С голубых гобеленов на него таращились морские чудища всех мастей: спруты и аспидохелоны [4] Аспидохелон – мифическая морская черепаха (или рыба)-гигант, чью спину покрывают скалы-наросты и иногда растительность. В средневековых бестиариях упоминается, что морякам случалось принимать её за остров, и это приводило их к гибели: «остров» ведь в любой момент может уйти под воду вместе со всеми, кто на него сошёл. , русалки и гигантские мурены. На серебристых полотнах изображались сцены из давней, вольной жизни города: пиратские суда, заходящие в гавань, пышные мистерии шёлковых жрецов, ярмарки невольников. Чёрные гобелены показывали битвы, не получилось рассмотреть выцветшие знамена воинов, но почему-то Янгред не сомневался: в черноте запечатлено покорение Инады. Кое-что вдруг привлекло внимание, заставило остановиться. Вайго Властный – статный, длинноволосый, легко узнаваемый – на последнем гобелене был вышит золотом. Единственная золотая фигура среди всех, она точно светилась. А рядом – кто-то серебряный, с лицом то ли кочевника, то ли шёлкового визиря. Кто удостоился такой чести? Тогдашний правитель Инады?..

Янгред услышал удаляющийся шум и побежал. Распахнув двери, такие же богатые, как первые, он оказался в новом коридоре – у́же, темнее. Взгляд упал на винтовую лестницу – слева, за скульптурами китов, в глубокой нише. По ступеням кто-то мчался. Янгред ринулся следом. Теперь он не сомневался, что преследует ту, кого и нужно. В сырой тишине позвякивали браслеты.

Он увидел фигуру впереди, увидел какую-то лёгкую бордовую ткань, развевающуюся от бега. Он почти схватил её, но женщина выскочила на крышу и захлопнула дверь. Янгред снова её распахнул. Солёный ветер ударил его в лицо, и помимо воли он зажмурился, замер. Впрочем, цель была уже близко.

– Имшин! – позвал он, открывая глаза.

Участок крыши был широкий, устланный перламутровой мозаикой и почти пологий. Все окна с этой стороны выходили на плещущееся море; оно дышало далеко внизу и одновременно ощущалось совсем рядом. В нём тонул шар солнца. Его можно было бы увидеть, если подойти к краю крыши. Подойти так, как это сделала Имшин Велеречивая.

– Тебе некуда бежать.

Она стояла – простоволосая, босая, без глухого одеяния благонравной жены. Её смуглые плечи были нагими, как и спина; лишь чёрный лиф прикрывал отчётливо выступающие лопатки. Под тёмными шароварами, перехваченными алым кушаком, виднелись очертания длинных стройных ног. Имшин не двигалась. Она опустила руки, сцепила за спиной, и браслеты тускло блестели в закатном солнце.

– Я добежала. – Она сказала это ровно, не оборачиваясь. – Это тебе ещё далеко.

Янгред приблизился на несколько тихих шагов.

– Я думала, это будет Хельмо.

– Он очень тревожится. И он тебя ждёт не дождётся.

Имшин рассмеялась и сделала странные движения – встала на одну ногу, другую подхватила и, совершенно прямую, подняла к виску, повернулась так вокруг своей оси, будто танцуя, танцуя у самого края… В танце было слишком много подзуживающего бахвальства, чтобы Янгред поддался, – в этот раз он даже не шелохнулся.

– Он не дождётся, – пропела Имшин, снова становясь прямо.

– Он простит тебя. Он, кажется, всех прощает.

Янгред повторил то, что и в зале говорил… себе. Теперь он сказал это громче и твёрже, шагнул вперёд, но расстояние по-прежнему казалось огромным. Сколько было у него времени? И было ли? Что творилось у потерпевшей поражение гордячки в голове?

– Присягни ему. Отпусти людей на помощь царю. И…

Имшин обернулась. На Янгреда уставились мрачные глаза, подведённые кровавым.

– Ты говоришь «простит»? Вы пришли обокрасть меня, я попыталась противиться. Так за что же… – она криво улыбнулась, – за какое преступление вы собираетесь меня прощать?

Она стояла прямо, смотрела остро. Грациозно приподняла голову, и волосы развевались на ветру густой смоляной копной.

– Где твои дети? – вспомнив первый разговор с ней, спросил Янгред и заметил, как дрожь пробежала по её спине. – Твои… мальчики?

– Тебе не достать. Их увёз тот, кому я верю, едва ты объявился со своим сбродом…

Янгред прищурился.

– Кто увёз? Не тот ли, кто, не будучи тебе слугой, зовёт тебя «госпожа» и знает лучше других? Он у нас в плену.

Имшин снова мучительно вздрогнула и отвернулась.

– Интриги твоего двора подарили тебе зоркость. Но это не твоё дело. Мои мальчики не будут разменной монетой в ваших торгах, и он тоже, поверь.

– Послушай…

Янгред помедлил, он вовсе не знал, к чему вести разговор. Возможно, лучше бы эта женщина и сиганула в море: её ум был немало опасен для города, для государства, для всех.

– Хельмо нужны люди. Чтобы сюда не пришли Луноликие. Всё, чего он хочет, – защитить земли. Все земли. Вы можете тосковать по вольной воле, но подумай, не погубит ли вас то, что происходит сейчас? Если бы твой бунт удался, если бы ополчение осталось с тобой, оно всё равно пало бы. Пало бы, когда Самозванка…