Анастасия Андрианова - Чернокнижник [litres]

Стоило ей очутиться снаружи, как страх вернулся. Каменные дома нависали над головой, и улица казалась похожей на тесное горное ущелье. Людей тоже оказалось намного больше, чем виделось из окна, и Лисса чуть не попала под копыта могучего коня-тяжеловоза, тянувшего телегу с овощами к рынку, но Диньяна успела вовремя отдёрнуть её в сторону.

Всю оставшуюся дорогу до вокзала Лисса старалась не отставать от матери, с ужасом представляя, как её унесёт толпой в незнакомый квартал, если она выпустит локоть Диньяны.

Солнце пекло, нагревая мостовые и каменные дома, и Лиссе быстро стало жарко. В Птичьих Землях никогда не было настолько тепло, потому что густые леса укрывали деревни от знойных лучей, а резвые ручьи наполняли воздух душистой прохладой. Платье прилипло к спине, но горожане, казалось, вовсе не страдали от жары, и Лисса завидовала им.

Белоснежное здание вокзала с позолоченной лепниной на фасаде возвышалось на фоне голубого неба, как огромное кучевое облако, залитое солнцем. Огромные часы, украшенные фигуркой петуха, мелодично пробили четверть часа после полудня. На просторной площади плескался фонтан, и вокруг него с визгом бегали дети, подставляя руки и лица освежающим брызгам. Лисса улыбнулась. Ей тоже захотелось умыться водой из фонтана, убрать налипшие ко лбу волосы, но она догадывалась, что мать этого не одобрит.

– Подожди меня здесь, только, ради Первого Волшебника, не натвори глупостей, – произнесла Диньяна. – Я взгляну на расписание поездов.

– Ладно, – кисло ответила Лисса и присела на скамью у фонтана. Как только мать отошла в сторону, шелестя новеньким платьем, чувство потерянности и одиночества снова навалилось на Лиссу, как будто только и ждало, когда она останется одна. Лисса вжалась в скамейку, стараясь сделаться совсем незаметной, и переплела разметавшиеся волосы в тугую косу, чтобы шее было не так жарко. Ей захотелось скинуть туфли, опустить ноги в прохладную воду фонтана, но она подумала, что мать осудит её легкомысленное поведение, и продолжила сидеть в обуви.

На площади перед вокзалом было многолюдно. Торговцы предлагали печёные каштаны, солёные орешки и дешёвые украшения, на углу здания гостиницы трое музыкантов репетировали какую-то весёлую мелодию, возничие соревновались в красноречии, зазывая к себе приезжих.

– Не желаете ли фотографическую карточку, прелестная незнакомка?

Лисса вздрогнула, услышав скрипучий голос за спиной, и резко обернулась. На неё смотрел низенький старичок с лихо закрученными кверху седыми усами, и морщинки, разбегающиеся от его светлых глаз, говорили о том, что за пышными усами прячется добродушная улыбка.

Лисса быстро окинула его взглядом и заметила, что в руках он держит странный тёмный ящик с застеклённой трубкой спереди и лоскутом плотной ткани сзади. Снизу от ящика расходились тонкие деревянные подпорки, чем-то напоминающие ножки табуретки.

Она недоверчиво нахмурилась, разглядывая незнакомца. Что ему от неё надо? Лучше с ним не говорить, несмотря на дружелюбный вид, этот странный тип может быть опасен.

– Вы будете очень хороши на карточке. Подарите её вашему воздыхателю. Или даже нескольким. Уверен, у такой красавицы много поклонников. Мм?

Старик порылся в нагрудном кармане и развернул перед Лиссой веер каких-то чёрно-белых картинок. Она невольно посмотрела на них и ахнула. На картинках были люди, а рисовал их, должно быть, художник, продавший не только волю, но и остальные части Естества. Иначе объяснить его колдовской талант было просто невозможно!

– Как живые… – заворожённо протянула Лисса. – Это что же, вы так рисуете?

Старичок озорно хохотнул и похлопал широкой ладонью по боку своего ящика.

– Не я, моя милая, а фотоаппарат. И не рисует, а просто запечатлевает всё, что попадает в его объектив. И вас запечатлеет. – Он подмигнул Лиссе. – Так что, попробуем?

Лисса представила, как протянет Мелу такую карточку с собственным изображением. Он, должно быть, будет поражён! Она вообразила, каким будет лицо альюда, когда он попытается разгадать, что за магия заставила её облик перейти на бумагу, и улыбнулась своим мыслям. Она почти согласилась пойти со стариком, как вдруг заметила какую-то знакомую фигуру.

Чуть вдали по площади крадучись двигалась черноволосая девушка в буром, видавшем виды платье. Лисса ахнула. Со спины было трудно разобрать, но девушка очень походила на Идрис, жительницу Птичьих Земель, которая пропала после набега людей со шхуны.

– Идрис! – крикнула Лисса и вскочила со скамьи. – Идрис, подожди!

Лисса не была уверена, что девушка различила её голос в вокзальном шуме. Как назло, сразу несколько поездов пыхтели и пускали клубы пара за основным зданием, словно гигантские чудовища, скрытые от посторонних глаз. Лисса бросилась через площадь, не переставая звать Идрис. В деревне считали, что девушку убили во время нападения. Её даже оплакали и сожгли пучок можжевеловых веток, чтобы душистый дым помог её духу найти путь в покои Первого Волшебника. Но её мёртвого тела никто не нашёл, а значит, была надежда, что она каким-то непостижимым образом пробралась на судно вместе с людьми и спаслась в городе.

Лисса пролетела через компанию ребятишек, прыгающих по нарисованным на мостовой клеточкам, наткнулась на дородную торговку леденцами и под её возмущённые возгласы помчалась дальше. Черноволосая девушка почти растворилась в толпе, и Лисса изо всех сил старалась не потерять из виду её поношенное платье. Как ей, должно быть, страшно одной в чужом городе! Надо скорее догнать её и привести к себе. Вместе они вернутся домой, и бедняжке больше не придётся бродить по людным улицам.

Наперерез Лиссе выкатился экипаж, запряжённый холёными гнедыми лошадьми. Лисса отскочила в сторону, лошади заржали, недовольные резкой остановкой. Кучер прикрикнул на Лиссу, чтобы не бросалась под колёса. Она испуганно заметалась, не зная, что ей делать: ждать, когда путь освободится, или любой ценой догонять Идрис.

Прибывший поезд загудел где-то за зданием вокзала, со стороны путей. Скоро толпа на площади станет ещё больше. Кучер стегнул лошадей, и экипаж двинулся к боковому корпусу. Когда карета, наконец, отъехала, Лисса принялась рассматривать людей, выливающихся на вокзал из главных дверей. Идрис куда-то исчезла. Лисса потеряла её в галдящей толпе оживлённых горожан, прибывших в столицу из других городов. Лисса замерла, растерянно озираясь. Фонтан отсюда не был виден, а площадь теперь казалась пёстрым колышущимся морем человеческих тел. Лиссу толкали локтями, задевали чемоданами, что-то ворчали, презрительно морщась при виде её простого платья. Лисса почувствовала себя заблудившимся котёнком, оказавшимся среди враждебных диких зверей.