Себастьян Кастелл - Последний трюк [litres]

У моего собрата-тейзана был слегка извиняющийся вид.

– Да, если предположить всё это.

У меня не было ответа. Стрелка компаса, который существует в наших сердцах, чтобы направлять наш выбор, сейчас вращалась во всех направлениях. Поэтому я поступил так, как, по моему мнению, поступила бы в такой момент Фериус: я сунул ладонь под подбородок Рейчиса и щекотал его до тех пор, пока, одарив меня соответствующим моменту мерзким взглядом, он не выплюнул монету. Я подбросил её в воздух и повернулся, чтобы уйти.

– Пожалуй, я подброшу монетку.

Остерегайтесь тех, кто поклоняется своему дому, как будто дом создали для них сами Боги. Божества почти всегда создают скверных домовладельцев.

Когда мы с Нифенией, Айшеком и Рейчисом мчались по улицам Мебаба, безуспешно пытаясь оторваться от преследователей, напавших на наш след спустя несколько минут после того, как мы покинули салун путешественников, мне подумалось, что из меня не выйдет хорошего убийцы. Конечно, критиковать себя – не самое полезное занятие в то время, как ты пытаешься ускользнуть от врагов, но всё же это лучше, чем когда тебя честят белкокот и гиена.

– Ты не очень-то умеешь скрываться, – заметил Рейчис, оглядываясь с моего плеча, чтобы всмотреться в следующие за нами тёмные силуэты.

– Знаю, – ответил я на бегу.

Айшек, скакавший рядом с Нифенией, тихонько тявкнул.

– Айшек говорит, ты ещё и порядком нерасторопен, – сообщил Рейчис и добавил: – Келлен, эти парни быстренько нас загонят, если ты не…

– Знаю, Рейчис.

Гиена снова на меня тявкнула. Нифения шикнула на неё.

– Что он сказал? – спросил я.

– Ничего, – ответила она.

Рейчис с удовольствием перевёл.

– Он говорит, что твой последний взрыв был ну очень далеко от того парня, и спрашивает, не стоит ли тебе немного попрактиковаться в меткости?

На самом деле взрыв моих порошков разминулся с преследователями на целую милю в немалой степени из-за глупого онемения в моём правом плече, куда вонзился дротик, выпущенный из духовой трубки.

Дротики и трубки.

Кто вообще пользуется такими дротиками? Они бьют далеко не так точно, как стрелы или арбалетные болты. И у них скверный радиус действия. Кроме того, надо попасть точно в цель, если вы хотите проткнуть что-нибудь важное, например шейную артерию или, скажем, глаз. Знаете, почему на самом деле люди стреляют дротиками из духовых трубок? Из-за яда. Такие дротики хороши, чтобы обмакивать их в яд, а затем убивать жертву, прежде чем та поймёт, что в неё попало.

Так почему же я не умер?

Преследующая нас троица была не в обычных бледных льняных одеяниях правоверных, а в традиционных чёрно-серебристых одеждах храмовой стражи Берабеска. Поскольку мы ещё не попытались пробраться за стены Махана, я понятия не имел, почему они у нас на хвосте. Что ещё непонятней: они уже трижды попали в меня дротиками. Первый раз – в плечо, помешав прицелиться и не дав нанести эффективный ответный удар порошковым заклинанием, второй раз – в левую ногу, из-за чего я спотыкался и хромал, задерживая нас всех.

А третий дротик? Он угодил мне в задницу. Я не сомневался – его выпустили просто со злости.

– Поворот направо! – крикнула Нифения, когда мы приблизились к концу переулка.

Голос, доносившийся из-под её Железной маски, звучал странно: смесь угрожающего шёпота и отдалённого эха прекрасно сочеталась с демоническими линиями, которые украшали красные лакированные черты, скрывавшие её лицо. На неё было трудно смотреть, вот почему в неё не попал ни один дротик.

Отчего наши преследователи просто не выстрелили мне в шею и не покончили со мной – вот в чём вопрос? Если уж на то пошло, почему яд был довольно слабым? Я почти не сомневался, что он меня не убивает. Вообще-то его действие как будто быстро проходило.

«Их послали, чтобы взять меня в плен, а не убить. Но почему?»

– Вон ещё один на крыше! – предупредил Рейчис.

Я поднял глаза и увидел силуэт невысокой женщины, проворно бегущей по крыше над нами. Она поднесла к губам тонкую трубку длиной с предплечье.

– Я справлюсь с ней, – сказала Нифения, роясь в одном из карманов пальто в поисках, без сомнения, дьявольски хитрого талисмана, который быстро уничтожил бы нашего противника.

– Нет, не надо! – крикнул я и вытащил одну из монет кастрадази из подола рубашки.

Проблема чар Нифении заключается в том, что большинство из них срабатывает всего один раз, а нам понадобится всё оружие из её арсенала, чтобы попасть внутрь храма. И я сделал то, что сделал, вовсе не потому, что по-глупому вышел из себя, исколотый дротиками и уставший выглядеть неуклюжим идиотом.

Искусство танца с монетами включает в себя множество тонких и точных движений и не подходит для бега по аллее с онемевшим плечом и хромотой. Но за последние два года я много практиковался, а кроме того, с ломокастрой (или светилом, как я привык её называть) работать легче всего. Честно говоря, я не уверен, что эту монету и вправду называют ломокастра. Парень, который подарил мне пять монет, так и не удосужился сказать, как они называются и, что ещё хуже, как они действуют. Путём долгих проб и ошибок я придумал несколько трюков с монетами и дал каждой имя. Например, монета надзиратель, если правильно её подбросить, примагничивается к инструменту, и тогда с её помощью можно им манипулировать. Вот почему она идеально подходит для взлома замков. Монету беглец, напротив, можно привязать к объекту так, что, если её швырнуть, объект полетит вслед за ней.

Я подумывал о том, чтобы попытаться с помощью беглеца выдернуть духовую трубку у преследователя, но сложность работы с такими монетами, как беглец и надзиратель, заключается в том, что их невероятно трудно привязать – приходится поворачивать их снова и снова, пока не удаётся найти точное движение и угол, направляющий монеты на цель. Светило не нуждалось ни в чём подобном. Если эту монету достаточно быстро перевернуть, она будет реагировать на свет довольно впечатляющим образом.

Стальной наконечник дротика звякнул о булыжник у моих ног.

– Она снова целится, – просвистел Рейчис. – А сзади к нам приближаются ещё двое.

– Я этим займусь, – сказал я.

Вы когда-нибудь пробовали бегать, хромая и подбрасывая монету? Да, это именно так сложно, как и кажется из описания.

Я подбросил светило в воздух раз, другой, третий в поисках странного жизнерадостного ощущения, которое давало понять, что монета опускается медленнее, чем взлетает, описывая изящные пируэты, а значит, готова танцевать.

«Давай… Давай…»

Светило, и без того самая блестящая из пяти монет, начала мерцать, отражая лунный свет.