Питер Маклин - Костяной капеллан [litres]

– Положу его Билли под спальник, – решительно сказала она, – а там посмотрим.

Я только кивнул. Если Анну это успокоит, кто я такой, чтобы её за это судить, но, как по мне, вся эта затея если что и докажет, так только что парнишка, который устал, да ещё небось и хлебнул чего перед сном, даже и не заметит у себя под одеялом кусочек железа.

За моей спиной скрипнула входная дверь, и я обернулся посмотреть, кто пришёл, откуда бы он ни был. У меня удивлённо вскинулись брови – пришелец (вернее, пришелица) был не из отряда. Я прижался к стойке локтями, а руки свободно свесил вниз, чтобы в случае чего легко дотянуться до Плакальщиц. Она же вошла в харчевню, отбросила капюшон и открыла густые тёмные волосы и по-аларийски смуглое лицо. С плеч свисал потёртый и залатанный зелёный плащ, оставляя открытой белую льняную рубашку и юбки, какие носят служанки. В руке у неё была кожаная дорожная котомка.

– Приветствую, – сказал я.

Она смущённо улыбнулась и неуклюже присела в книксене.

– Добрый вечер, сударь, господин Благ, – начала она. – Меня зовут Эйльса. Я слыхала, харчевня тут снова открылась, под новым руководством, если можно так сказать, и хотела бы я узнать, если у вас здесь есть какая-нибудь работа. Мне нужны деньги, но я не боюсь тяжёлого труда, работать могу и руками, и головой. Могу встать за стойку, могу вести счётные книги, хоть полы вытирать, хоть посуду мыть, и можно мне доверить хоть деньги, хоть что угодно.

На вид можно было дать ей лет двадцать пять и подумать, что это торговка с какого-нибудь чайного корабля, но я знал, что это не так. Да, она молодая и весьма хорошенькая, но меня так просто не одурачить. Её тёмные глаза встретились с моими, и я окончательно понял, кто это такая. Она назовётся Эйльсой, так мне сказала Роузи из Свечного закоулка. Сегодня вечером она будет здесь и попросит устроиться на работу, а я должен буду её устроить. Звучало это очень похоже на приказ, и я знал: придётся подчиниться. Мне такое положение ни хрена не нравилось, но потом, мне и в прошлый раз оно не понравилось. Служи короне или суй голову в петлю: такой стоял тогда передо мной выбор, и, как по мне, никакого выбора у меня, в сущности, не было.

Скажет, что можно ей доверить хоть деньги, хоть что угодно. Так и было сказано, так что она – та самая.

Я кивнул.

– Что ж, – говорю. – «Руки кожевника», если уж на то пошло, вернулись под законное управление, но я согласен. Думаю, здесь найдётся какая-нибудь работа, как ты об этом столь любезно спросила.

Я услышал, как Анна набрала было воздуха, чтобы что-то сказать, а потом, очевидно, передумала. Плеснула себе ещё браги и, если она поставила бутыль на пол с большей силой, чем нужно, это, как по мне, её личное дело.

Эйльса ещё раз присела в книксене и улыбнулась мне несколько более чем дружественно.

– Спасибо, господин Благ, сударь, – сказала он. – Вы не пожалеете.

В этом не был я столь уверен, но хорошо понимал, какой передо мной выбор. Может, Эйльса на вид и казалась неуклюжей простушкой, но это была Служанка королевы, а я плавал в опасных водах.

Как раз в это время из подсобки показался Билли Байстрюк – да так и встал, глядя на Эйльсу с разинутым ртом.

Я нахмурился, он покосился на меня и кивнул.

– Она останется, – объявил он.

– Да, Билли, останется, – сказал я ему, но непохоже было, что это вопрос.

– А кто этот молодой человек? – спросила Эйльса.

– Я Билли, – ответил мальчик.

– Билли Байстрюк мы его зовём, – говорю я, – а это – Анна Кровавая.

– Доброе имя для солдата. – Эйльса смерила взглядом Анну.

– Ну и что с того? – огрызнулась Анна.

– Да так, ничего.

– Наверху есть комната, возле моей, – вмешался я, прежде чем между женщинами успела на ровном месте вспыхнуть ссора, как бывает порой между незнакомцами. – Моя тётушка там больше не живёт, так что можешь занимать.

Эйльса кивнула. Ни Йохан, ни Анна не возражали против того, чтобы спать с отрядом, но я знал – Эйльсу вместе со всеми поселить никак нельзя. Это ничем хорошим не кончилось бы – кое для кого. Не знаю, у кого именно из ребят достанет глупости совать руки куда не просят, но уж кто-нибудь да попытается. Как по мне, лучше исключить такую возможность.

– Очень обязана, – сказала Эйльса.

Я велел Билли проводить девушку до её комнаты, и парнишка, как настоящий юный дворянин, даже взял у неё котомку. Анна дождалась, когда они уйдут, после чего развернулась ко мне.

– Что это, во имя Госпожи нашей, ты делаешь, Томас? – воскликнула она.

– Мне нужна трактирщица, – говорю я. – Пора бы уже снова открывать «Кожевника» для посетителей. Думаю припахать Хари для этого дела, потому как у него, кажется, есть к этому склонность, а на что-нибудь другое он пока мало ещё годен. Но всё же он на своей ноге не сможет целую ночь стоять за стойкой. Она может подавать гостям, он может вести торговлю, а кого-нибудь ещё поставим у дверей.

– А где нам спать и где жить?

– Пока потеснимся. А там у нас уже будет больше разных мест на выбор.

– Я смотрю, Билли она приглянулась, – заметила Анна, и что-то в её тоне привлекло моё внимание.

– Насчёт Билли ты ведь ничего ещё не доказала, – напомнил я, – и вряд ли что докажешь. Не рвись вершить справедливость, покуда не знаешь, по заслугам ли это, Анна. Так дело не пойдёт.

Она похлопала по кошельку, где покоился полученный от Старого Курта ведьмин шип.

– Узнаю сегодня ночью, – сказала она. – А там посмотрим.

Да, раз на то пошло, там и посмотрим.

Я оставил Эйльсу располагаться и рассказал Хари и Йохану, что у меня на уме. Хари был в восторге – очевидно, его крайне обрадовало, что у него сохранится крыша над головой. Йохан только ухмыльнулся:

– В комнате рядом с тобой, говоришь? Чтобы начальнику далеко не ходить, так, что ли?

Я фыркнул. Если ему хочется так думать, если им всем хочется так думать, тогда в то, что я решил вот так сразу принять незнакомую девушку на работу, поверить намного легче. Пусть уж лучше считают, будто я держу Эйльсу в качестве любовницы, чем начнут задумываться, кто она такая на самом деле. К тому же, так и её саму оставят в покое. Как по мне, это только к лучшему, да и потом, надо сказать, эта мысль была не лишена очарования. В Вонище непросто найти женщину, похожую на Эйльсу.

– Если бабу охота, так дорога до Свечного закоулка тебе знакома, – сказал я. – Только смотри, чтобы заплатил.

Йохан подмигнул:

– Может статься, и заплачу, Томас.

Не забыть бы проверить вместе с Биллом Бабой, платят ли за вход Йохан и остальные посетители. Если уж владеешь притоном, то не запретишь же таким людям туда наведываться, но пусть тогда платят полную цену, как и все остальные. Бесплатно пользоваться его услугами значило, по сути, красть у девушек, а косвенно – у меня самого. Того, кто подумает, что может не заплатить, а потом осмелится глянуть мне в глаза, ожидает карающая справедливость.