Денис Тихий - Руны и зеркала [сборник litres]

«Напьюсь!» – весело и обреченно решил Питер, – «У пилота наверняка что-то припрятано, не мог он одним пивом так насосаться!»

– Разрешите прикурить? – услышал он женский голос.

Перед ним стояла та самая рыжая девушка. Она была одета в серое платье, перехваченное тонким поясом с тусклой квадратной пряжкой.

– Пожалуйста, – сказал Питер и протянул ей зажигалку мертвой рукой. – Меня зовут Питер, а вас?

– Лиза, – ответила девушка, и каким-то невероятным образом Питер понял, что сегодня ему предстоит расстегнуть пояс ее платья, и все эти маленькие перламутровые пуговки, и крючки, и застежки.

– Что с вашей рукой, Питер? – спросила Лиза, заглянув ему в глаза.

Питер Хаммер вошел в фойе гостиницы «Куртис-Инн», попетлял среди кадок с апельсиновыми деревьями и наконец оказался у стойки администратора.

– Добрый вечер, – улыбнулась ему блондинка, оторвавшись от какого-то журнала.

– Видите ли что… – попытался сформулировать свою просьбу Хаммер.

– О! Мистер Хаммер! – просияла блондинка и сняла с доски ключ. – Ваш ключ.

– Спасибо, – сказал Хаммер, ничего не поняв.

В любом случае, необходимость объяснять отсутствие документов отпала. Он пережил деликатную борьбу с шустрым мальчишкой, который ухватился за его ранец, изо всех сил желая донести поклажу до номера. Сцепившись как два краба, они дошли до лифта.

– Добрый вечер, – приветствовал его пожилой негр. – Благоволите назвать этаж.

– Тридцатый этаж! – ответил мальчишка.

– Осторожно, лифт трогается! – важно ответил негр, задвигая сетчатые двери.

Отделавшись от назойливого мальчишки двумя пластинками «вриглис», Хаммер прошел по коридору, оказался у номера 3010 и вставил ключ в замок.

«Не открывай!», – рявкнул кто-то у него в голове.

Сердце заколотилось, на мгновение померещилось, что за дверью гостиничного номера находится морское дно, толщи черной ледяной воды, которая только и ждет, чтобы он впустил ее в строгий и богатый мир «Куртис-Инн».

«В Бога верую!», – прошептал Хаммер и повернул ключ.

В номере было темно. Хаммер пошарил по стене и щелкнул выключателем. Что-то огромное и хрустальное засияло под потолком. По огромной кровати были разбросаны вещи, и Хаммер сначала решил, что ему дали ключ от чужого номера. Но приглядевшись, он понял, что это его вещи. Его фанерный чемодан с надписью «US NAVY» и наклейкой штата Айова с белоголовым орланом. Его несессер с масленкой и щеточкой для протеза, тюбик его зубной пасты «Teel», его складная вилка-ложка.

Хаммер отер холодный пот, ухватил из чемодана початую бутылку vodka и крепко к ней приложился.

– Что за go-now… – прошептал Хаммер. – Я не псих. Я же не псих? Нет, это исключено! Меня зовут Питер Хаммер, родился седьмого мая двадцать четвертого года в семье Дугласа и Беатрис Хаммер!

Он сделал еще один длинный глоток, пошел в ванную, нашарил кран и запил vodka водой. Его испугало собственное лицо в зеркале. Он заткнул раковину полотенцем, наполнил ее водой и быстро опустил туда голову.

«Если я постараюсь, то смогу вспомнить каждый день своей жизни!», – подумал Хаммер, уткнувшись лбом в мокрое полотенце.

Он помнил маму, треплющую ему волосы. Помнил выстрел из ружья, которым он застрелил лису – грохот, дым, отдачу в плечо, захлебывающийся тявк. Помнил, как ему драли зуб, с хрустом и болью, прорастающей в мозг. Кисть, с шуршанием тянущую по забору блестящую красную полосу.

Он вынул голову из воды и влил в себя еще vodka. Скрип качелей. Сиськи Флоры Паркер. Фейерверк на День Независимости. Лающая собака около сборного пункта. Попойка перед отправкой на фронт – там да, там у него три дня совершенно выпали из памяти. Запах морской воды и солярки. Алюминиевые бортики на столе, страхующие тарелки от падения на палубу. Заносчивый лайми, отбирающий у него сигареты перед посадкой в цепеллин. Каюта с гробом на нижней полке.

Гроб!

Одинокая попойка в каюте цепеллина, а дальше неприятный обморочный туман, из которого он выплыл прямо в салон «Грейхаунда». Можно допустить, что он так напился, что забыл дорогу от аэропорта до автобуса, но ведь он забыл то, как поселился в гостинице, как брился, как пил vodka в номере, как зачем-то залез в автобус и где-то раздобыл кожаный ранец…

Хаммер выбежал из ванной. Ранец аккуратно стоял около двери. Хаммер опустился перед ним на колени и отщелкнул никелированные застежки. Внутри лежал какой-то предмет, завернутый в шинельное сукно. Хаммер вытащил его наружу и развернул.

Пехотная каска с пятью рогами, сделанными из стеклянных трубок. Моток проводов в резиновой оплетке, тяжелая металлическая шкатулка с десятью клеммными колодками и выгравированными буквами «FH». Вид этих нелепых, впервые увиденных вещей, так потряс Хаммера, что он застонал и схватился за голову.

«Прячься! – крикнул ему внутренний голос. – Прячься! Они идут!»

Поскуливая, Хаммер сунул шлем и коробку с проводами как попало в ранец, вскочил на ноги и дико огляделся по сторонам.

Гроб!

«Прячься в шкаф! – крикнул голос. – Они уже близко! Они сожрут тебя! Они высосут твой мозг!»

Он распахнул дверь платяного шкафа, бросил в него ранец, быстро залез внутрь и потянул дверь на себя. Оставшись в полной темноте, наедине с бледными призраками висящих на вешалках махровых халатов, Хаммер почувствовал себя гораздо лучше. Он уперся в угол и закрыл лицо руками.

Скрипнула входная дверь. Двое вошли в комнату, щелкнул замок.

– Я был уверен, что отдавал ключ администратору, – сказал мужской голос. – А он, оказывается, торчал в замке.

– Не трать лишних слов, милый, – ответил женский голос. – И не гаси, пожалуйста, свет.

Замотанная бинтом голова агента Ханна больше всего походила на куриное яйцо. «Шалтай-Болтай сидел на стене…» – не к месту подумал агент Барбера. Он припарковал машину во внутреннем дворе гостиницы «Куртис-Инн», смяв передний бампер об стену.

– Уилл, ты уверен, что нам нужно сюда? – спросил агент Барбера.

Агент Ханна посмотрел на него, но ничего не сказал. На белоснежном бинте проступило красное пятно. Со стороны заднего сидения раздался глухой удар.

– Да, я уверен, – ответил агент Ханна, будто приведенный в чувство этим ударом. – Джессика, блондиночка с коммутатора, жопастенькая такая, знаешь ее? Она мне рассказывает кое-что. Вишенка для торта. Оливка для мартини. Мы с ней плотно работаем на мою карьеру.

– Может быть, позвонить…

– Нет! Не может быть! Этот сукин сын мог приехать только сюда. Войдем и заберем его, понял?

– Уилл…

– Черт тебя побери, Джез! Из-за тебя я вляпался в это дерьмо! Молчи и делай то, что я скажу! Понял?!

Со стороны заднего сидения раздался удар посильнее и какое-то громовое мычание.