Ричард Кнаак - Ярость бури [litres]

– Сперва я тоже верил, что освободился, но Кошмар набирал силу, и наконец мне открылась страшная правда. До тех пор, пока это зло существует, я всегда буду жить в его тени. А теперь из-за меня тьма проникла и в мир моей королевы… – Эраникус зарычал. – Вот почему я больше не принимаю облик ночного эльфа и даже маскируюсь под черного дракона, когда улетаю добывать пропитание. Я не хотел, чтобы меня узнали и тем более нашли!

– Но ведь Изера и Изумрудный Сон… – начала было верховная жрица.

– Называй это место иначе! Совсем скоро про Изумрудный Сон все забудут! Его больше нет, остался лишь Изумрудный Кошмар! Наш кошмар! – прокричал Эраникус, вскочив на ноги. В его облике вновь проступили драконьи черты, а тело как будто утратило плотность. Казалось, будто Эраникус стал частью сна.

Через мгновение все стало как прежде, а в отсутствующем взгляде дракона мелькнул ужас.

– Нет… Я едва не… Как такое возможно? Граница между двумя мирами исчезает, но я даже не думал, что все настолько ужасно!

Лукан, стоявший за спиной Тиранды, отступил в тень. Бролл заметил это движение, чем и привлек внимание Эраникуса.

– Человек! – воскликнул он и шагнул к Лукану. В облике Эраникуса по-прежнему причудливо сочетались черты эльфа и зеленого дракона. Его лицо вытянулось, а зубы казались слишком острыми для простого смертного. За спиной странного создания взволнованно трепетали небольшие крылья, а руки превратились в мощные лапы с длинными когтями. – Во всем повинен этот человек!

Верховная жрица закрыла собой картографа.

– Мне не хотелось бы проявить неуважение, но этот человек находится под защитой Элуны.

Бролл встал рядом.

– И под защитой друида.

Эраникус лишь взмахнул лапой, ударом разбросав ночных эльфов в разные стороны. Лукан остался один на один с зеленым драконом.

Он собрался с духом и шагнул вперед.

– Давай, убей меня и покончим с этим! Я повидал много ужасов и не боюсь, что меня сожрет какое-то чудовище!

– Предпочитаю более простую пищу, – признался Эраникус, внимательно взглянув на истощенного смертного. Его лицо при этом вновь приобрело эльфийские черты. – Я лишь хочу получше тебя рассмотреть.

Тиранда вскочила на ноги, приготовившись метнуть глефу. Бролл же, который тоже успел подняться, жестом попросил ее подождать. Он чувствовал, что дракон и в самом деле не собирался причинять Лукану вред. Во всяком случае, прямо сейчас.

А уж если обстановка изменится, Бролл нападет первым. План у него уже готов.

Эраникус возвышался над Луканом, который для человека был не так уж и мал ростом. Измученный картограф смело воззрился на дракона, который вернул свое истинное обличие лишь наполовину и теперь тянул когтистый палец к его груди.

– Из всех спящих вы, люди, всегда были самыми удивительными, – гораздо спокойнее, чем прежде, пробормотал Эраникус. – У вас такое богатое воображение, такие разнообразные желания. Ваши сны могут быть одновременно и прекрасными, и чудовищными.

– Не слишком-то я люблю спать, – возразил Лукан.

Дракон неожиданно усмехнулся:

– Да, в последнее время и я тоже.

Когтистый палец Эраникуса застыл в миллиметре от Лукана, и вдруг их обоих окутало изумрудное сияние.

Бролл тряхнул головой.

– Быть такого не может! Он ведь человек! Люди не способны стать друидами! – воскликнул дракон.

– О чем ты? – спросила Тиранда.

– Человек тесно связан с другим миром. Он часть Изумрудного Сна и может в него войти, – откликнулся Эраникус, не скрывая восхищения, и убрал палец. – Я тебя знаю, хоть и не по имени! Я видел тебя раньше, когда ты был всего лишь новорожденным детенышем.

Лукан Фоксблад шумно сглотнул, но не потерял самообладания.

– Да я же простой картограф.

– Тот, кто создает карты и изучает мир. Только так ваш разум и может принять и осознать ту чуждую часть вашей души, – прошипел Эраникус. – Вот и она ничего не могла с этим поделать.

– Она? О ком ты? – переспросил человек.

– О той, что дала тебе жизнь, смертный! О твоей матери, которую самым подлым образом заманили в Изумрудный Сон. О молодой женщине, которую перед самыми родами бросил возлюбленный. Некое волшебное создание воспользовалось ситуацией и соблазнило ее. Я подоспел ровно в тот момент, когда это создание дожидалось рождения ребенка. Цели у него были самые гнусные. Заметив меня, оно сбежало, бросив на произвол судьбы умирающую после родов мать и одинокого, слабого младенца.

Лукан взглянул на Бролла и Тиранду, как будто надеясь, что они лучше поняли сказанное Эраникусом, но надежды оказались тщетными.

– Ты не принадлежал к миру Изумрудного Сна, не мог стать его частью, – продолжил дракон. – Тогда моя королева передала тебя тому, кто хоть и был красным драконом, лучше всех разбирался в человеческой природе. Звали его Кориалстраз…

– Мне знакомо это имя! – воскликнула верховная жрица.

– Неудивительно. Он ведь супруг Хранительницы Жизни Алекстразы, – ответил Эраникус и вдруг зло нахмурился. – Уж ему-то удалось стать гораздо более достойным и верным мужем своей возлюбленной…

Тиранда начала кое-что понимать.

– Значит, ты забрал его из Изумрудного Сна?

– Да, но сперва исцелил его, избавил от слабости! По просьбе своей королевы, хоть та и показалась мне странной, я спас младенца, пожертвовав ему крохотную часть собственной сущности.

– Теперь ясно, почему Лукан сумел разглядеть твой истинный облик под личиной черного дракона, которую видели все остальные.

– Голод вынуждал меня охотиться все дальше и дальше отсюда, – прошипел Эраникус. – Эта маскировка казалась вполне удачной. Никто, кроме него, не мог меня узнать! – дракон с сомнением взглянул на Лукана. – Вот уж не думал, что все это время между нами была связь.

– Значит, поэтому Лукан может, сам того не осознавая, путешествовать через Изумрудный Сон? – уточнил Бролл.

К удивлению обоих ночных эльфов, этот вопрос вновь наполнил могущественного дракона ужасом.

– А он может? Правда может? – спросил Эраникус, оскалившись. Все трое путников тут же приготовились к самому худшему. – Значит, он может входить в Кошмар?

– Скорее всего, – ответил Бролл, приготовившись произнести заклинание. – А еще возвращается в наш мир, не поддаваясь влиянию порчи.

– Это невероятно… Но ведь он там родился, и Сон зовет его. Азерот зовет его… – Эраникус отступил, не сводя взгляда с Лукана. – И долго ли это с тобой происходит, маленький человечек?

– Меня зовут Лукан Фоксблад! – картограф, обнаружив в себе силы противостоять дракону, не собирался терпеть столь пренебрежительное обращение.

– Тут ты прав, имени твоего я не знаю, – откликнулся Эраникус таким тоном, словно ни на что больше люди права не имели. Хоть драконы и общались с представителями других рас, большинство из них искренне считало себя первыми и самыми значимыми из детей Азерот. – Отвечай! Когда ты впервые с этим столкнулся? Помнишь ли ты этот момент?