Ребекка Куанг - Республика Дракон [litres]

– В таком случае, что тебя удивляет? – Похоже, Суни, как потрясенно заметила Рин, новости вовсе не беспокоили. – Вы должны были понимать, что у них свои задачи. Иначе что степнякам делать среди цыке?

– Не называй их степняками, – машинально сказала Рин.

Рамса будто не слышал.

– Так что намеревались делать степняки, если бы Чахан решил, что мы стали слишком опасными?

– Убили бы, наверное, – сказал Бацзы. – Хотя и жаль, что они уехали обратно на север. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь разобрался с Фейленом. Вот это будет битва!

– Битва? – повторил Рамса и тихо засмеялся. – Думаешь, когда мы в последний раз пытались его угомонить, это называлось битвой?

– А что случилось в прошлый раз? – спросила Рин.

– Тюр и Тренсин заманили его в маленькую пещерку и воткнули в него столько ножей, что даже если бы он попытался призвать бога, у него ничего не вышло бы, – ответил Бацзы. – Но вообще-то было забавно, честное слово. Когда мы привели его назад, он выглядел как утыканная булавками игольница.

– И Тюр считал это правильным? – спросила Рин.

– А ты как думаешь? Конечно нет. Но такова его работа. Нельзя командовать цыке, если не хватает храбрости отправлять безумцев в заточение.

Снаружи загрохотали шаги. Рин посмотрела на дверь, в которую выходил отряд солдат с щитами и алебардами.

– Куда это они? Я думала, ополчение еще не зашло так далеко на юг.

– Караульные для беженцев, – пояснил Бацзы.

Рин непонимающе заморгала.

– Караульные для беженцев?

– А ты не видела, как они стекаются в город? – спросил Рамса. – Трудно пропустить такое зрелище.

– Мы пришли со стороны Красных утесов. Я не видела ничего, кроме дворца. А кого ты имеешь в виду под беженцами?

Рамса и Бацзы переглянулись.

– Ты многое пропустила во время отсутствия.

Рин не понимала, что это значит. Она встала.

– Отведите меня туда.

– Мы заступаем в караул только завтра утром, – сказал Рамса.

– Мне плевать.

– Но они взбесятся, – упорствовал Рамса. – Квартал беженцев усиленно охраняют, нас просто не пропустят.

– Я же спирка. Думаешь, мне есть до этого дело?

– Ну ладно. – Бацзы рывком поднялся на ноги. – Я тебя отведу. Но тебе это не понравится.

– Даже казармы выглядят чудесно, правда? – сказал Рамса.

Рин не знала, что ответить.

В квартале беженцев теснились бесконечные ряды палаток, тянущиеся по долине, – целое море людей. Их не пускали в город, а держали за наскоро сооруженными из досок и пла́вника загородками. Словно гигант прочертил пальцем линию на песке и всех затолкал за ее пределы. Солдаты с алебардами расхаживали взад-вперед вдоль забора, хотя Рин не могла понять, кого именно они охраняют – беженцев или горожан.

– Беженцам не позволено пересекать эту границу, – объяснил Бацзы. – Горожане не хотят, чтобы они наводнили улицы.

– А что будет, если кто-нибудь пересечет границу? – спросила Рин.

– Ничего такого уж ужасного. Охрана затолкает их обратно. Поначалу такое случалось чаще, но после того как нескольких человек избили, они усвоили урок.

Они прошли еще несколько шагов. В нос Рин ударила страшная вонь – запах немытых тел, слишком долго теснящихся вместе.

– Сколько времени они уже здесь живут?

– Как минимум месяц, – ответил Бацзы. – Мне сказали, они начали прибывать, как только мы вошли в провинцию Крыса, но после нашего возвращения стало еще хуже.

Рин не могла поверить, что кто-то способен прожить в таком лагере столько времени. Повсюду летали тучи мух. Жужжание было невыносимым.

– Они до сих пор прибывают, – сказал Рамса. – Волнами, обычно по ночам. Все еще пытаются просочиться через границы.

– Они все из провинций Заяц и Крыса?

– О чем это ты? Они из южных провинций.

Рин непонимающе уставилась на него.

– Я думала, ополчение не добралось до юга.

Рамса и Бацзы переглянулись.

– Они бегут не от ополчения. А от Федерации.

– Что?!

Бацзы почесал затылок.

– Ну да. Оказывается, не все мугенские солдаты сложили оружие.

– Я знаю, но мне казалось… – Рин осеклась.

Она знала, что на континенте еще остались войска Федерации, но считала, что это разрозненные подразделения. Отбившиеся от своих солдаты, отдельные батальоны. Бродящие по дорогам наемники, заключающие союзы с провинциальными городами, но их все равно недостаточно, чтобы угрожать всему югу.

– И сколько их? – спросила она.

– Немало, – сказал Бацзы. – Достаточно для того, чтобы сформировать армию. Они дерутся на стороне ополчения, Рин. Мы не понимаем, как так вышло, какую сделку она с ними заключила. Но очень скоро нам придется сражаться на два фронта.

– В каких районах?

– Они повсюду. – Рамса стал загибать пальцы, считая провинции. – Обезьяна. Змея. Петух.

Рин вздрогнула. Петух?

– Что с тобой? – всполошился Рамса.

Но Рин уже бросилась бежать.

Она тут же поняла, что где-то здесь находятся и ее знакомые. Она опознала их по смуглой коже, почти такой же темной, как у нее. Узнала манеру говорить – мягкий и протяжный провинциальный акцент, вызывающий одновременно ностальгию и смущение.

Она выросла, говоря на этом языке – плоском и корявом диалекте, к которому сейчас не могла прибегнуть, не поморщившись, ведь она много лет потратила на то, чтобы от него избавиться.

Рин уже так давно не слышала говор провинции Петух.

Ей пришла в голову дурацкая мысль, что ее узнают. Но беженцы из провинции Петух отодвигались от нее и съеживались. А когда встречались с ней взглядом, замыкались в себе. Заползали обратно в свои палатки, стоило ей приблизиться.

Рин не сразу поняла, что они боятся не ее, а военной формы.

Боятся солдат-республиканцев.

– Эй! – Рин позвала женщину примерно одного с ней роста. – У тебя есть другая одежда?

Женщина непонимающе заморгала.

Рин попробовала еще раз, неуклюже перейдя на свой старый диалект, как будто надела обувь не по размеру:

– У тебя есть… другая рубашка? А штаны?

Женщина в ужасе кивнула.

– Дай их мне.

Женщина залезла в свою палатку и вскоре появилась с грудой одежды – выцветшей блузой, на которой когда-то были нарисованы цветы мака, и широкими штанами с глубокими карманами.

Когда Рин взяла в руки блузу, что-то кольнуло в груди. Она уже так давно не видела подобные наряды. Обычно их носили крестьяне на полях. В Синегарде даже бедняки посмеялись бы над такой одеждой.

Когда она избавилась от республиканской формы, дело пошло на лад. Беженцы из провинции Петух больше не пытались от нее скрыться. Теперь, пробираясь через человеческое море, она стала практически невидимой. Приходилось кричать, чтобы привлечь внимание, когда Рин шла вдоль вереницы палаток.