Глен Кук - Портал Теней [litres]

Я отвлекся от золота и прислушался к сбивчивому рассказу Эльмо. Как и монеты, девочки были приманкой. Группу Эльмо поджидала засада, но к тому моменту он уже расставил теневые горшки, и план врага провалился.

Дохломух и Взятая недоумевали, что еще за теневые горшки.

Правой рукой я нащупал маленькую кружку Светлячка.

В последнее время кругом творилось много необъяснимого. Темные воды поднимались все выше.

Я спросил:

– Значит, их было девять?

– Уже тринадцать. С теми, кто напал на нас сегодня, было еще четыре.

– Тринадцать?!

– Да. Младшей – пять, старшей – около шестнадцати. Большинство половозрелые. Одна беременная.

– Какие умные слова ты знаешь. – Я повернулся к Взятой, скрывая страх, вызванный словами Эльмо. – Может, не повезем их в Алоэ? Оставим здесь?

Только беременную нельзя было оставлять. Ее при первой же возможности следовало переправить в Башню. Однако… вряд ли воскресители стали бы рисковать Порталами Теней. Они были на грани отчаяния, поэтому наверняка спрятали бы ее понадежнее, если бы она несла в себе будущее воплощение их повелителя. Или нет?

Скорее всего. Но от безысходности они могли натворить глупостей. А может, были настолько уверены в успехе, что не оценили степень риска.

Если эта беременная девушка действительно Портал Теней, нас ждут веселые деньки. И без того самоубийственные атаки наших врагов станут совсем безумными, пусть и нападать уже почти некому.

– Иначе никак. Раз мы решили избавиться от наиболее опасных девочек, пока не случилось катастрофы, нельзя привозить к ним новых. – И Взятая принялась дальше пытать Эльмо насчет беременной.

Взятая сама доставляла нам немало проблем, но к своим сестрам снисхождения не испытывала. Когда она вышла из-под психического давления, нам многое стало понятно о ее характере.

Молчун с помощью Дохломуха осторожно изучал созданную безумцами вторую ловушку.

Я сказал Взятой:

– Скоро прибудет Канюк с тридцатью бойцами. Они с Молчуном могут подержать девочек здесь, пока цикл не пройдет. К тому времени самых опасных мы увезем, а Госпожа наверняка определится, что делать с остальными.

– В чем дело? Ты вздрогнул.

– Ничего, просто…

Нет, не просто. Что-то произошло. Не раздумывая, я выкрикнул:

– Молчун! Дохломух! Замрите!

В три шага я подскочил к ним, на ходу доставая карты Шина. Выхватив одну, метнул ее в дыру в полу. Карта, будто кинжал, воткнулась рядом с двумя неподобранными золотыми монетами.

Все разинули рты. Было бы у меня зеркало, я бы увидел, что и сам разинул рот. Что я сейчас сделал?

Казалось, из зала вышел весь воздух. Я думал, меня вот-вот разорвет. В ушах звенело. Глаза как будто выковыривали иголками. Вдруг все перевернулось. Я почувствовал, что сжимаюсь до размеров желудя.

Раздался голос Взятой:

– Опасно, но не смертельно. Заклинание рассеялось по широкой площади. Сударь, – указала она на Молчуна, – вам с полковником Чодрозом придется подняться со мной на поверхность. Враги перейдут в наступление, полагая, что мы погибли.

Все были в недоумении.

– Откуда ты знаешь? – спросил Эльмо.

– Шевелитесь! – рявкнула Взятая. – Без нас всех солдат перебьют!

– Но мы открыли горшки, – напомнил Эльмо.

Молчун пихнул его локтем. Эта Взятая ничего не знает о сосудах Шина. Пускай так и остается. А вот враг каким-то образом узнал. Заклинание, вложенное в мощнейшую вторую ловушку, разнесло на черепки всю посуду в зоне досягаемости. Готовилась кровавая баня, и пропарить в ней намеревались наших ребят.

Я смог предотвратить самое страшное с помощью карты. Взятая и Дохломух остались целы и с помощью также целого и всерьез разозленного Молчуна готовы были дать врагу отпор.

Один солдат воскликнул:

– А как же?!.

– Остаешься за главного! – рявкнул Эльмо. – Но учти, что все здесь помнят, сколько было монет!

– Вздумаете сочинять что-нибудь про волшебное исчезающее золото – и ваши имена отправятся в Анналы с пометкой «переданы Землерою», – добавил я.

Взятая потянула меня за руку, крикнув:

– Идем!

– Озорной Дождь была куда вежливее. Она мне больше нравилась.

– Я и есть Озорной Дождь. Буду вежливой, когда обстоятельства позволят… Если только всякие мужланы не станут лапать меня без спросу.

– Я мог бы извиниться, но это будет лицемерно. Ты столь удивительная женщина, что я навсегда сохраню в памяти то чудесное мгновение.

Храните меня боги! Кажется, я подписал себе смертный приговор. Старина Костоправ никогда не сказал бы такого женщине, особенно той, что способна превратить его в жабу-евнуха. Образно выражаясь.

Она дала мне подзатыльник:

– Шевели задницей. Пожалуй, придется взять в Башню на одну девочку меньше, чтобы дать тебе возможность пообжиматься с Озорным Дождем, которая тебе больше нравится.

Я поднимался по ступенькам, всерьез сбитый с толку. Сегодняшняя Взятая ничуть не напоминала ту размазню, какой она была в лагере.

Выбравшись из ежевичных кустов, я очутился в сущем аду.

Лес был объят пламенем. Творилось нечто неописуемое. Я не мог гарантировать, что наша сторона одержит верх. Кем бы ни был враг, он имел в своем распоряжении множество слабых, но толковых и целеустремленных колдунов.

Я запаниковал. Казалось, наступил конец света.

Я открыл кружку, которую дала мне Светлячок.

Что случилось потом, уже не увидел.

Я летел в Алоэ на ковре вместе с ранеными. Голова гудела, как с похмелья. Тидэс Эльба выглядела непоколебимее горы. После того как я открыл кружку, мятежников и воскресителей в этой провинции можно было не опасаться.

Они устроили хитрую ловушку, чтобы понемногу истощить наши силы, но непредвиденные обстоятельства изменили ход игры, и теперь от врагов почти ничего не осталось.

Когда прибыл Канюк, его сразу же поставили в известность, что, помимо охраны двенадцати девочек, его взводу поручается рытье глубоких ям, чтобы запах разложения не сделал окружающий лес непригодным для жилья.

Несмотря на успех операции, некоторые солдаты остались недовольны. Кто-то проболтался о найденном под трибуной золоте.

Я посоветовал Эльмо выплеснуть недовольство, сровняв зал мятежников с землей. После можно будет заявить, что те продолжали возвращаться, потому что оставили там какие-то ценности.

Ценности действительно существовали, но спрятаны они были на виду: дюжина девочек плюс одна, которую мы увезли с собой на ковре.

Большинство были уже зрелыми. Молчуну, Эльмо и Канюку предстояла нелегкая работенка по их охране.

У молодых солдат напрочь отсутствовал страх перед возможными последствиями.

В Башню меня не утащили. Это даже не обсуждалось. Ковер Взятой и без того был перегружен. Документы воскресителей, четыре девушки, выбранные сержантом Нвинн, пятая, беременная, и мрачный Дохломух, которому предстояло держать их всех в узде, пока Взятая управляет ковром. Оба они позеленели еще до вылета.