Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Ливс… – у него перехватило горло. – Это же так опасно…

– Знаю, – тихо сказала она и похлопала его по щеке, как делала, когда была совсем маленькой.

Она шагнула назад, разорвала объятия, пригладила волосы.

– Я вам еще не сказала про Безмолвных Братьев.

– Про Братьев? – Эмма так и села.

– Когда Идрис пал, их всех перебили, но прежде чем погибнуть, они запечатали Безмолвный город, а в нем – Чашу Смерти и Меч Смерти. Никто не может проникнуть внутрь, даже Себастьян. Хотя он отчаянно пытался.

– Зачем ему Орудия Смерти? – спросил Джулиан.

– У него есть своя версия Чаши, которая держит под контролем помраченных. Но он хочет контролировать нас. Он уверен, что заполучив оба Орудия Смерти, сможет властвовать над тем, что осталось от нефилимов. И превратить нас из повстанцев в рабов.

– Он что-то такое говорил на пляже, – вспомнила Эмма. – Как раз про Орудия.

– У нас есть инсайдеры, вроде Кэмерона, – сказала Ливви. – Ходят слухи, что Себастьян вот-вот найдет способ проникнуть в Город, – она помолчала. – Если так, тут нам и настанет конец. Остается только надеяться, что слухи неверны, или что его успехи не так велики. Остановить его мы все равно не можем.

Эмма и Джулиан переглянулись.

– А что если нам удастся найти чародея, который помог бы вам прорваться туда первыми?

– Мне нравится ваш энтузиазм, – кивнула Ливви. – Но все наши чародеи либо мертвы, либо уже демоны.

– Тогда слушай, – у Эммы перед глазами встали Кристина и Неблагой Двор: «это не силовые линии, это гниль». – Помнишь, ты говорила, что демоны просочились в Идрис через пораженные гнилью участки? У нас в мире такие тоже есть, хотя демоны пока через них не лезут. Наши чародеи тоже болеют – началось это с самых старых и могущественных. В демонов они не превращаются – пока, по крайней мере, – но недуг в точности тот же самый.

– И что с того? – Джулиан глядел на нее с задумчивым уважением.

Эмму всегда уважали за боевые навыки, но, кажется, только Джулиан всегда был готов уверить ее, что она еще проницательна и умна. Как же ей все-таки этого недоставало…

– В нашем мире есть чародей, неуязвимый для этой болезни. Тесса Грей. Если здесь она в таком же положении, она, возможно, сумеет нам помочь.

– У нас ходили слухи про последнего чародея, да, но я никогда не встречала Тессу – как минимум, здесь в Лос-Анджелесе. Не знаю даже, жива ли она…

– У меня есть способ связаться с ней, – сказала Эмма. – Вот это кольцо. Возможно, оно сработает и в этом мире. Попытка не пытка, в конце концов.

– Я помню это кольцо, – Ливви медленно перевела взгляд с него на Эмму. – Ты его носила – раньше. Брат Захария дал его тебе еще на Манхэттене, но оно пропало вместе с то… вместе со здешней Эммой.

– Он и в том мире мне его подарил. Если у Тессы до сих пор есть второе, это может сработать.

Ливви промолчала. Кажется, она уже давно отучилась надеяться на такие чудеса.

– Короче, давайте просто попробуем.

Эмма размахнулась и крепко ударила рукой по ближайшему бетонному столбу. Стеклянный кабошон разбился, металл потемнел и пошел пятнами, похожими на кровь или ржу. Шипы, державшие камень, исчезли – теперь кольцо стало просто гладкой металлической ленточкой.

– Ух ты, – выдохнула Ливви. – Настоящая магия. Давненько я такого не видала.

– Это может быть хороший знак, – заметил Джулиан. – Если Тесса все еще здесь, ее силы могут быть все еще при ней.

Надежда толщиной с паутинку, подумала Эмма. Но лучше так, чем никак.

Ливви отошла и вернулась с телефоном Эммы.

– Вот, возьми.

– Оставь себе, если хочешь.

Джулиан глядел на нее, задрав брови от удивления.

– Батарейка все равно почти сдохла, – однако интонации в голосе Ливви говорили о другом… о том, что смотреть на картинки жизни, которую у нее забрали и уже не вернут, было слишком больно. – Тай вырос таким красивым. Девчонки должны на него просто вешаться. Или мальчишки, – добавила она, улыбаясь краем губ. Впрочем, ее улыбка тут же погасла. – В общем, нет, забирай.

Эмма сунула телефон в карман и, когда Ливви отворачивалась, вдруг заметила черный знак под воротником ее футболки. Но здесь же не должно быть знаков, разве нет?

Этот походил на дугу траурной руны.

Ливви снова села на кушетку.

– Короче, ждать тут смысла нет, – сказала она. – Только зря силы тратить. Идите, поспите немного. Если до завтрашнего вечера ничего не случится, подумаем, что делать дальше.

Эмма и Джулиан пошли к выходу. В дверях Джулиан обернулся.

– Интересно, при дневном свете этот мир выглядит хоть немного лучше?

Ливви посмотрела на свои покрытые шрамами руки. Подняла голову, и в ее глазах на мгновение вспыхнула знакомая блэкторновская синева.

– Подожди и увидишь.

Пижамами в Туле́ явно не пользовались. После душа Джулиан упал на кровать в спортивных штанах и футболке и стал разглядывать расписное окно с фальшивыми серебряными звездочками.

Когда Марк был пленником Дикой Охоты, он каждую ночь перебирал имена братьев и сестер, глядя на точечки света, кружащиеся над головой. В Туле́ звезд не было. Как Ливви всех помнила? Как ей это удалось? Или проще было забыть? Уж точно не так больно. Марк думал, что братья и сестры живы и счастливы… где-то там, без него. Ливви знала, что они мертвы или в рабстве. Интересно, что хуже?

– Она ничего не спросила, – сказал он, когда Эмма вышла из душа в майке и шортах. – Ливви… не задала ни единого вопроса о нашем мире.

Эмма села рядом. Ее волосы были заплетены в косу, теплая кожа пахла мылом.

– Разве можно ее за это винить? Наш мир, конечно, не идеален… но он все равно не такой. Настоящая жизнь с днями рождения, нормальным взрослением… и утешением, которого ей никто не дал.

– Зато здесь она жива, – заметил он.

– Джулиан, – Эмма легко коснулась его лица. Он отчаянно хотел откликнуться на это прикосновение, но удержался усилием, от которого заныло все тело. – Она тут выживает.

– А есть разница?

Она посмотрела на него долгим взглядом, потом уронила руку и откинулась на подушки.

– Сам знаешь, что есть.

Из ее косы выбилось несколько прядей, отливавших золотом на фоне белой наволочки. Глаза цвета полированного дерева, изгиб тела, напоминающий скрипку. Джулиан чуть не схватился за альбом – нарисовать ее, как делал всегда, когда чувства оказывались слишком сильными. Сердце в груди взрывалось красками, потому что губы не смели вымолвить слов.

– Хочешь, я лягу на полу? – его голос был хриплым, и с этим он ничего не смог поделать.

Она медленно покачала головой, глядя на него своими невозможными глазами.

– Я как раз подумала… Если Охотничья магия здесь иссякла, ангельские клинки и руна не работают…

– То и парабатайский обет, скорее всего, тоже, – закончил он за нее. – Я тоже об этом думал.