Кассандра Клэр - Королева воздуха и тьмы [litres]

– Это что, флирт? – спросил Магнус. – Предупреждаю, я только за, и гораздо больше, чем сам предполагал.

– Да, – сказал Алек.

– Нет, – сказал Алек. – Ну, может, чуть-чуть.

Он положил ладонь Магнусу на грудь, а тот устремил на него внимательный взгляд зелено-золотых глаз, словно чувствуя, что партнер серьезен как никогда.

– Я имею в виду, что правила теперь устанавливаю я. Любые.

– Я уже сказал, я только за.

Алек взял Магнуса за подбородок, покрытый щетиной – она всегда ему очень нравилась. Напоминала о том Магнусе, который по утрам просыпался в его постели, которого еще не видел остальной мир, еще не облачившегося в пышные одежды, словно в доспехи – и этот Магнус принадлежал только ему.

– Теперь мы можем пожениться. В синем цвете магов и золоте Охотников, как мы всегда хотели.

Недоверчивая улыбка расцвела на лице Магнуса.

– Ты просишь меня…

Алек сделал глубокий вдох, опустился на одно колено на песок и посмотрел на любимого снизу вверх, видя, как его веселое лицо становится мягким, серьезным… и уязвимым.

– Я почти потерял тебя. Я привык считать тебя бессмертным, но никто из нас не вечен… – Руки Алека дрожали. Он, конечно, знал, что будет нервничать, но не настолько же. – Никто не вечен. Но я сделаю все возможное, чтобы ты знал, как я тебя люблю, в каждый из отпущенных нам дней. Хотел бы я обещать тебе спокойную, бедную событиями жизнь рядом со мной, но у меня такое чувство, что там, где мы, всегда будут приключения и хаос.

– Ничего другого я бы и не хотел, – тихо ответил Магнус.

– Когда я нашел тебя, я не знал, чем ты для меня станешь. Мне вообще трудно говорить о том, что прекрасно и драгоценно, сам знаешь. Ты знаешь меня лучше всех на свете, – Алек облизнул пересохшие губы. – Когда-нибудь люди посмотрят на меня и мою жизнь, и я не хочу, чтобы они говорили: «Вот Алек Лайтвуд, он сражался в Темной войне», – или даже: «Он был Консулом». Пусть лучше говорят: «Вот Алек Лайтвуд, он так сильно любил одного мужчину, что ради него изменил мир».

Глаза Магнуса сияли как звезды, полные радости и такого глубокого чувства, что Алек невольно почувствовал себя маленьким и незначительным в присутствии такой любви.

– Ты уже изменил мир.

– Ты выйдешь за меня? – прошептал Алек. Сердце у него в груди билось, как обезумевшая птица. – Сейчас, сегодня?

Магнус молча кивнул, рывком поднял его на ноги. Они сплелись в объятии, и Алек только чуть-чуть привстал на цыпочки, потому что Магнус был немного выше… и это ему тоже очень нравилось.

Поцелуй длился вечность.

Пляж гудел. Солнце уже село, но небо еще светилось мягкой лазурью. Саймон и Джейс установили деревянную платформу в той части берега, откуда вид был лучше всего. Джулиан и Эмма зажигали свечи. Клэри, переодевшаяся в голубое платье, разбрасывала цветы, Рагнор с Катариной расставляли на уже трещавших столах блюда с едой необыкновенно заманчивого вида, появлявшиеся прямо из воздуха. Изабель одевала детей в костюмчики с золотой и синей отделкой (Макс громко выл, Раф выглядел глубоко оскорбленным, но не сопротивлялся).

Хелен и Алина помогали юным Блэкторнам наносить золотые руны Любви, Преданности, Веры и Благодати. Кристина, с рунами на шее и запястьях, втыкала факелы в песок вдоль моря, что-то вполголоса напевая. Нижнемирские и Охотники вместе веселились и хохотали. Впереди еще будут трудные времена и Конклав-в-изгнании еще даст им всем прикурить. Алеку, да и всем остальным тоже, придется принимать очень сложные решения. Но сейчас, этот вечер с его приготовлениями к празднеству был словно мгновение чистого счастья, застывшее в янтаре, надежно скрытое от грубой и безжалостной реальности.

– Еще вот этот возьми, – Кьеран с улыбкой протянул ей факел.

Он работал наравне со всеми, будто и не был Королем Неблагого Двора. В сумерках его одежда и волосы казались черными, как вороново крыло.

– И у меня еще есть, – рядом сел Марк и положил на песок целую охапку факелов. Он был босой, а в его волосах сияли звезды.

Воткнутые в песок факелы разгорались все сильнее, рисуя извилистую дорожку огня, уходившую по песку в море.

– Кьеран, – Кристина не знала, стоит ли, но все равно решила спросить. – Я целую вечность назад отправила послание Адаону, но он не ответил. Ты так долго не мог решить, как тебе поступить?

– Нет. Адаон не сразу мне сказал. Я не знал, что вы с ним связывались. Я пытался забыть вас двоих… быть хорошим Королем и учиться жить полной жизнью без вас, – прядь его волос стала серебристо-голубой. – Это было ужасно. Я ненавидел весь мир, каждую минуту. Когда я уже больше не мог этого выносить, я пошел к Адаону и спросил, не хочет ли он поменяться со мной местами. Он отказался… и взамен предложил свою хижину. Только тогда я и узнал.

– Поверить не могу! – рассвирепела Кристина. – Он должен был сразу, немедленно связаться с тобой!

Кьеран ответил нежной улыбкой. А ведь когда-то он ей казался грубым, далеким… Они придвинулись ближе друг к другу – все трое, маленький уединенный круг среди огней и смеха, почти касаясь головами.

– А это правда сработает? – Марк с несчастным видом отряхнул от песка бархатный рукав Кьерана. – Неужели на свете есть место, где мы трое сможем быть вместе?

Кьеран достал из-под воротника ключ на цепочке: древний, почерневший от времени, тускло-серебряный.

– Хижина теперь наша. В этом месте нет ни королей, ни королев, ни фэйри, ни смертных. Только мы. Не все время, но нам хватит.

– Все время, сколько бы его ни было, лишь бы с вами, – сказала Кристина, и Кьеран наклонился, чтобы поцеловать ее.

Марк с улыбкой смотрел на них.

– Мы с Кристиной наверняка будем очень заняты, – сказал он. – Наши семьи в разных Институтах, и еще эта новая работа в Альянсе. А у тебя будет много дел в твоем королевстве. Время, проведенное вместе, будет на вес золота.

– Диего и Хайме хотят, чтобы Этернидад был теперь у меня, – Кристина похлопала по карману. – Так что тебе нужно только послать нам весточку, Кьеран, и мы тут же явимся.

– А вы привезете мне календарь с котятами – из тех, что так мне понравились? Хочу украсить хижину.

– Есть, между прочим, и другие календари: с выдрами, кроликами и щенками, – очень серьезно сказал Марк.

– Воистину ваш мир – страна чудес, – Кьеран поднял голову к звездам, словно на него только что снизошла благодать.

– Чистая правда, – сердце Кристины было так полно любви, что почти болело.

Когда Алек и Магнус вернулись на пляж, они его почти не узнали.

– Так ты это все запланировал? – Магнус оглядывался вокруг, открыв от удивления рот.

Он даже не догадывался – честно, не имел ни малейшего представления! – но так оно, по-видимому, и было. Столько ночей они лежали рядом в своей бруклинской квартире, под медленно вращающимся потолочным вентилятором, и шепотом обсуждали тот далекий день, когда дадут друг другу клятву – в золотом и синем. О, они оба знали, чего хотят.