Том Белл - Город Звёзд

Перед глазами вновь всплыли огненные образы. Ярик снова стал маленьким мальчишкой, подвешенным над землей огненной змеей. Он пытается вырваться, но змея въедается в плоть, сжигает мягкую детскую кожу, подбираясь к кости. Округу заполонили тошнотворные запахи, а где-то вдалеке раздавались предсмертные крики отца. Он зовет Ярика, молит о пощаде, плачет и извивается в агонии.

Как противостоять этой безмерной злобе? Что он может поставить супротив огненной воли Посланника, в руках которого вскоре появится последний ключ? Старый охотничий лук? Последнее их столкновение окончилось тем, что безумный вождь спалил оружие Ярика, отмахиваясь от стрел, как от надоедливых мух. А его самого одним ударом отправил в плен, где он пробыл не меньше месяца.

«Должна же быть у него слабость».

На ум пришли слова Яромира, перед боем в храме. Посланник сумел впитать в себя силы другого богородного? Как он сумел это сделать? Ярик вспомнил, как испепелил женщину, Гей лу, во время побега. Он прикоснулся к ней и просто иссушил ее, вытянув всю жизненную силу. Возможно ли такое провернуть с Посланником? Ярик всматривался в укутанную ночью ледяную пустошь, и понимал, что ни времени, ни средств для проверки своих идей ему не найти.

Тогда Ярослав решил копнуть глубже. Все эти годы, что прошли с тех пор, как он открыл в себе богородность, его дар развивался рывками, спонтанно. Он открывал для себя новые и удивительные грани по наитию, неосознанно, будто что-то тормозило его развитие. Сдерживало, лишь иногда позволяя продвинуться вперед. Каждый раз, когда возникала острая нужда, когда грозила опасность жизни его или его друзей, дар, принимая невиданные ранее формы, прорывался сквозь ограничения. Путем постоянных тренировок Ярик научился контролировать поглощенные ранее души, видеть их воспоминания, переживать их эмоции, осваивать навыки, которыми они владели при жизни. Но все это не помогло в том бою с Посланником.

И все же, Мор считает, что именно Ярик сможет совладать с огненным безумцем. Он, как будто, не сомневался, что юноша сможет заполучить идолы. И причем в ближайшее время. Хотя, что значит время для бессмертного Бога, существующего сразу в нескольких реальностях?

Никаких идей, как совладать с Посланником так и не пришло в голову. Что же помешало Ярику одержать верх в прошлый раз?

Ответ пришел сам собой. Моментально.

Страх.

Он страшился Посланника. Исполин застрял в его голове в виде ужасающей тени. Выжег свою огненную печать на мозгу. Стоило увидеть его воплоти, как Ярик превращался в этого чертового беспомощного мальчишку, Пекло его раздери! Ребенка, способного лишь, открыв рот, наблюдать за приближением своей смерти. Нужно найти эту печать. Избавиться от нее. И если Ярославу не удавалось совладать со своими чувствами обычным способом, он решил использовать то, чему научился за эти годы.

Бросив взгляд на Машу, отважную наездницу, мчащуюся сквозь пургу, он закрыл глаза.

«Я не могу ее подвести».

Пред внутренним взором взметнулись яркие огни разума, окутанного, словно в кокон, потоками поглощенных душ. Аккуратно раздвигая их волны, Ярик погружался все глубже, приближаясь с каждым нырком к своей собственной Душе. Он никогда раньше не опускался на такую глубину. И не представлял, чего стоит ожидать.

Обернувшись, Ярослав увидел, как остальные души медленно устремились вслед за ним. Они шептали, что помогут своему хозяину, направят его мысли, защитят в бою с безжалостным врагом. Нужно лишь сломать печати ужаса, сковавшие его собственную душу.

Возле лица мигнул яркий синий огонек. Теплый и родной.

– Отец?

Огонек мигнул, увлекая Ярика за собой.

– Ты что-то хочешь показать мне?

Не ответив, он устремился на самую глубину омута сознания. Ничего не оставалось, как отправиться вслед за ним.

Мимо Ярослава проносились обрывки эмоций и воспоминаний. Его собственных. Они плавали в толще мутной, густой как кисель, воды, похожие на барашки разбухшего хлеба. Касаясь Ярика, они испуганно уносились прочь, поджав хвосты. Не обращая на них внимания, юноша мощными гребками следовал за отцом, погружаясь все глубже и глубже.

Вскоре мутная вода посветлела. Тина и грязь, вместе с разрозненными обрывками разошлись в стороны, открывая взору его Душу. Она, похожая на ребенка, застывшего в позе эмбриона, слабо мерцала бледным изумрудным цветом. Поверх Души, объятые огненными всполохами, протянулись линии цепей, сковавших ее беззащитное тело.

Отец застыл на почтительном расстоянии, не смея приблизиться к измученной Душе. Ярик остановился рядом, ожидая подсказки.

– Что мне делать?

Отец молчал.

– Значит, придется придумывать самому.

И снова в ответ молчание.

Кивнув огоньку, Ярослав поплыл дальше. Приблизившись к цепям, он ощутил их жар, плавивший плоть, пробиравший до самых костей. Юноша ухватился за путы, в попытке сорвать их, но отпрянул, пораженный острой болью. Взглянув на свои ладони, он увидел кипящие борозды, оставленные пожирающим пламенем. Цепи и в самом деле терзали Душу, причиняя ей боль, не давая развиваться и набираться сил.

«Нужно что-то придумать».

Ярик поплыл вокруг Души, в поисках слабого места в полотне цепей. Узы пронзали друг друга, собираясь клубками змей, не имея начала и конца. Мерзко извиваясь, они замкнулись в бесконечном танце, не собираясь выпускать жертву из своих обжигающих сплетений.

Отчаянно мотаясь туда-сюда, Ярослав не находил способа размокнуть цепи. Взгляд упал на собравшиеся вокруг Души огоньки, окружившие ее пестрым разноцветным венцом. Это были все отголоски, когда-либо поглощенные Яриком. Их сияние, слившись в единый пульс, напоминало сердцебиение, взывало к юноше. Решение пришло само собой. Ярик вытянул руку, призывая своих союзников на помощь. Те безмолвно откликнулись на зов, вереницей огней устремившись к хозяину. Собрав их в свои ладони, Ярик снова ухватился за цепь.

Немые крики поразили его мысли. Пламя пожирало огоньки душ, но и само стремительно таяло под их натиском. Ярик, невзирая на боль, сжал хватку еще крепче. Истлевшее полотно цепей вдруг со звоном порвалось, выбросив в воды омута сознания тысячи горящих звеньев. В мгновение ока оковы рухнули, освободив своего узника из многолетнего томительного плена.

Даже находясь внутри своего сознания, Ярик ощутил изменения мгновенно и узрел их воочию. Скованный ребенок вдруг расправил плечи, наливаясь дремавшими до сих пор внутри силами. Душа росла, меняя палитру от бледного изумруда, перейдя к потемневшему малахиту, пока не затвердела насыщенным нефритом. Окрепший образ теперь напоминал мужчину, застывшего в позе готовящегося к бою воина. Его окружал ореол всех оттенков, пульсировавший в такт биению сердца.