Том Белл - Город Звёзд

– Вот видишь, – успокоила его Маша, – рассказать было не так уж и страшно, и перед нами душу облегчил. Как бы то ни было, жизнь продолжается.

Боян согласился. Ему стало легче оттого, что он поделился своими проблемами со спутниками. Он не мог прийти в себя уже несколько дней, с самого ограбления княжеской сокровищницы. Но теперь, возможно, это изменится.

Дорога, меж тем, привела их к обширной лесной вырубке, посреди которой расположился город, с центром в виде высокого деревянного острога. Тут и там были видны следы сражений, дымились кучи сожженных тел и остовы зданий, валялось поломанное оружие, земля и стены ощетинились тысячью воткнутых стрел. Развешанные повсюду пламенные знамена Орды провозглашали мрачный триумф захватчиков.

– Батюшки мои… – прошептал Боян, завидев последствия разрушительной атаки дикарей. – Нет зверя страшнее человека…

Сцены неоправданного зверства вызывали у него испуг и отвращение. И такое происходит по всей стране? Невинные люди сжигаются в огне погребальных костров, и теперь он – участник всей этой вакханалии?

Суйдей бросил на него взгляд, задумчиво хмыкнув. То ли соглашаясь с ним, то ли удивляясь его наивному взгляду на мир.

Связной ждал их в ставке командования армией. Он забрал у них футляр картой и вручил новые указания. Вождь направил на поиски идолов два отряда к Ветреному пику и Башне Хлада. Через несколько месяцев вернулись войны, проверявшие древнюю обитель Бога Свальда. Из Башни же не вернулся никто. Разобраться с этим и заполучить идол Бога зимы и направили опытного мхаграя Суйдея и его юную ученицу.

Армейский снабженец выдал им все необходимое для долгого перехода, а также поменял им лошадей. Теперь, вместо монастырских кляч, они мчались на выносливых боевых скакунах. Не особо быстрых, но способных продолжать движение долгое время, не зная усталости.

До войны, южнее Кисельска, через реку Смородину, располагался добротный мост, связывавший два берега Родии. Ближайшие переправы, были лишь на севере у Темного леса и в столице. Но бежавшие на запад жители Кисельска сожгли мост за собой, не позволив Орде устремиться за ними.

Перебираться пришлось на захваченном пароме, потратив на это почти целый день. Лошади взволнованно брыкались, раскачивая и без того ненадежный плот. Пытаясь сладить с растревоженными животными, Маша едва не свалилась за борт. Благо Боян, весь день не отходивший от девушки ни на шаг, успел подхватить ее за талию.

Он нежно приобнял ее, положа ладонь на живот, в молчании разглядывая ее лицо.

– Спасибо, – сконфужено улыбнулась в ответ девушка, выбираясь из его объятий.

По спине и животу пробежали мурашки. Она чувствовала себя не в своей тарелке, будучи в его руках, но старалась не подавать виду. Позднее она поймет, что находиться в его объятиях было довольно приятно. Такие чувства были для нее в новинку. Маша явственно понимала, что Боян видит в ней не воина-мхаграя, а девушку, запавшую ему в душу. К ней еще никто не относился так. Маше нравились новые чувства.

К вечеру, когда на землю опустились сумерки, совсем выбившись из сил, отряд устроился на ночлег. Но едва занялась заря они устремились на запад, не жалея лошадей. Позади уже был потерянный зря день, и приходилось его нагонять.

Их путь лежал вдоль северного берега Кисельной реки. Война еще не добралась сюда, поэтому эту местность активно изучали разведывательные отряды Орды, собирая информацию для дальнейшего наступления основных войск. Используя эти сведения, Суйдей вел своих спутников по редко используемым дорогам, в обход крупных селений и городов. По его расчетам, за несколько дней они должны были доехать до портового городка. Там предстояло найти судно, хозяин которого согласился бы отправиться до Башни Хлада, возвышавшейся на острове посреди Северного взморья.

По пути, вопреки ожиданиям Суйдея, им все же попадались люди. Обозы беженцев, растянувшиеся на много верст. Семьи, общины и целые деревни бежали прочь от ярости диких захватчиков, сжигавших их родные края. Вставшие на защиту от полчищ врагов армии Родии были побеждены одна за другой. Среди лесов еще оставались немногочисленные партизаны, но их усилия были тщетны. Решив не дожидаться расправы, мирный люд бросил свои дома и отправился на запад, ища убежища среди еще не познавших войну городов.

Обогнав беженцев полями, спутники вышли на большой тракт и добрались до порта без приключений. Путь прошел в угрюмом молчании. Не разговаривали даже во время ночных привалов, только из необходимости. Каждого терзали свои собственные мысли и переживания, которые, по неизвестной причине, обострились после тех ужасов, что пришлось повидать в захваченном Кисельске.

Боян не мог смириться тем, что творят дикари с обычным людом. В голове крутились мысли о том, чтобы оставить своих «нанимателей» при первой возможности и убраться отсюда подальше. В их компании он ощущал себя пленником, хоть и не со связанными руками. Лишь мысли о Маше удерживали его на месте. Эта девушка больной занозой застряла в его сердце, и теперь он не находил себе покоя, мечтая вырвать ее из лап Орды и ускакать с ней за тридевять земель. Подальше от мест, утопающих под натиском зверств и безумия.

Машей же обуревали неясные образы, выхватывавшие ее из сна по ночам. Сны о Бояне, обнимавшем ее посреди темных коридоров, перемежались с кошмарами о Ярике и родной деревне.

Что до Суйдея… Тот как всегда мало спал и совсем не разговаривал. Маше было тяжело понять, что происходит в голове у старого мхаграя. За проведенные с ним годы она изучила его намного хуже, чем он ее. Она смогла лишь уловить эти, едва заметные, нотки его изменившегося отношения. Суровый воин, опытный убийца и лазутчик, то и дело укрывал замерзавшую девушку своим одеялом по ночам, давал больше времени на пробуждение по утрам, не наезжал на нее с упреками по поводу и без, как было в самом начале обучения. Маша не знала, с чем связано его изменившееся отношение, но искала способ развить эту теплоту и доверие, поговорить со своим учителем о том, что происходит. Но удобного момента пока не выдавалось.

Меж тем, на исходе четвертого дня пути, еще засветло, они добрались до Ганьшина, одного из последних крупных поселений в этой части Родии. Подъезды к городу были обнесены деревянной хлипкой стеной. Хотя, скорее, даже не стеной, а изгородью, ведь какой-либо защитной функции она, сгибаемая речным ветром, не носила. В предместьях выросли целые леса палаток и землянок, обустроенных беженцами, скрывавшихся от войны и голода. Повсюду смердело человеческими отходами и потными телами немытых обездоленных скитальцев.

Сам город порос избами и теремами, серыми от сырости и непогоды. Лишь ближе к порту стояли многоэтажные дома, из кирпича и камня, на фасадах которых красовались знамена и флаги разных государств. Во время обучения Маше довелось ознакомиться с основами геральдики известных государств, и сейчас она смогла узнать полотна Родии, Конкордата, Заречья, знаки Совета островов Ан Сгар и гербы других княжеств и марок поменьше. Бурный ветер развевал разноцветные тряпицы, норовя сорвать их и унести вслед заходящему солнцу.