Том Белл - Город Звёзд

На исходе четвертого года ее обучения, в награду за все «свершения» во имя Орды, Машу признали полноправным членом братства мхаграев и вручили первую в ее жизни маску Сокрытого пути. Так она называлась среди членов ордена. Ее маска была окрашена в пепельный цвет, с перечеркнутой черной полосою глазницей. Позже, у второй прорези Маша подрисует слезу, в знак того, что не забыла о своей скорби.

Обряд признания проводился лично Посланником. В свете чадящих жаровен, он поставил девушку на колени и поднес к ее голой груди два изогнутых кинжала, выполненных из настоящего метеоритного серебра. Клинки, цвета безлунной ночи, были неотъемлемой частью культуры мхаграев, знаком их отличия, и верным спутником каждого из воинов до самого конца жизни. Но даже не они так рьяно привлекали девушку, как мхаграйский меч – катана. Длинный изогнутый клинок из того же черного серебра, имевший лезвие лишь на одной стороне, оканчивавшийся тонким острием, был ее мечтой все эти годы. Прекрасный и элегантный внешне, в бою он превращался в смертельное оружие. Все эти годы Маша рьяно тренировалась техникой владения мечом, ожидая часа, когда она станет владельцем своей собственной катаны.

И пока Посланник выводил вокруг ее грудей особенные узоры, продолжая предыдущий рисунок клейма, девушка ждала лишь одного. Своего меча.

Вождь поднял напившиеся кровью клинки над головой и огласил перед всеми собравшимися членами братства:

– Встречайте нового воина тени! Свою первую сестру, что проделала путь от грязного клопа до грозного воителя! Да сдержит она свою клятву! Да не угаснет в ее жилах дикий огонь! Да восславит она имя Пекла!

Под одобрительные возгласы собравшихся членов братства, Посланник вручил ей кинжалы. И вишневые ножны, в которых хранилась катана. Взявшись за рукоять меча, Маша ощутила порывы холодного ветра и жаркой битвы. Их ждёт удивительный путь, и начинается он в эту самую минуту.

Борясь с желанием вонзить клинок прямо в ненавистное тело Посланника здесь же, Маша гордо удалилась из главного зала монастыря, где проходил обряд. Суйдей потом долго отсчитывал ее за проявленную надменность по отношению к братьям. Но и похвалил, что таким образом она показала свои характер и решимость.

Всю дорогу до Кисельска, города, затерянного среди густых лесов, Боян ехал возле Маши. Он рассказывал ей о своих приключениях в Княжеграде, где каждый раз чудом выбирался из очередной передряги. Девушка искренне смеялась, слушая его небылицы. Было приятно отвлечься от тяжелых мыслей о судьбах мира и просто послушать забавные истории.

Подъезжая к городу, Боян вдруг посерьезнел, и принялся рассказывать историю этих мест.

– Кисельск был своего рода торговым пунктом, расположенным посреди Родии, – вещал он, с важным видом направляя лошадь вокруг луж. – Через лес пролегал добротный тракт с одного конца страны в другой. Богатства текли здесь рекой! Но около сотни лет назад из Темного леса вдруг прибежала настоящая река, смывшая на своем пути множество деревень и, затопив поля с посевами, что вызвало голод. Эту реку ныне кличут Смородиной. Ее русло соединилось с Кисельной рекой, на которой стоит Княжеград, и, можно сказать, разделило всю Родию на две части. А сам Кисельск пришел в упадок, так как для торговли пришлось прокладывать новые маршруты. С тех пор он превратился в город охотников, да и лучников тут, кстати говоря, готовят не плохих, но былая слава и богатство давно померкли.

– Ты довольно много знаешь об истории, Боян, – сказала Маша, не в первый раз пораженная его знаниями.

– Я… – замялся тот.

– Мы должны знать, кого тащим с собой, – вступил в разговор Суйдей, ехавший впереди остальных. – Выгладывай, что ты скрываешь?

– Не скрываю! Но не думаю, что это имеет какое-то значение, грозный мастер…

– Представь, пройдоха, что вскоре мы предстанем перед вождем Орды, – обернулся к нему Суйдей, явно терявший терпение, – и он спросит у меня, зачем ты сохранил жизнь этому клопу? Кто он такой? Что я отвечу ему, если даже не знаю тебя?

– Хорошо-хорошо! – поспешил успокоить его Боян. – Я расскажу, просто раньше я никогда не обсуждал эту тему ни с кем.

– Боян, – ласковым тоном сказала Маша, – ты теперь часть новой семьи, а прошлая жизнь утрачена безвозвратно, как и у многих из нас. Тебя никто не осудит и ни в чем не обвинит. Мы лишь хотим узнать твою историю.

– Да, я понимаю, моя госпожа, – улыбнулся в ответ Боян.

– И прекрати меня звать госпожой! – недовольно посмотрела на него девушка. – Меня зовут Маша, и я не сплю с благородными князьями на шелковых простынях, чтобы быть знатной особой.

– Простите, моя… Прости, Маша. Это сила привычки. Дело в том, что я как раз был таким. Знатным господином. Если можно так сказать.

– Неужели?

– Да, именно так, – Боян опустил голову и, помолчав, продолжил: – Моя семья владела угодьями к северу от Княжеграда. Когда к власти пришел нынешний полоумный князь, он решил, что в городе маловато святынь Поднебесных и решил построить монастырь. Прямо на земле моей семьи, там, где мы с вами умыкнули лошадей. Отец был важным боярином в дружине предыдущего князя, но нынешний хотел создать костяк для опоры из своих прихвостней. И когда Олег помер, наш дом тут же отобрали, крестьян и холопов передали новому монастырю, отца посадили на кол, сестру устроили служанкой, выносившей ночные горшки попам и настоятелю проклятого храма, мать же покончила с собой, не выдержав всего этого.

– А что случилось с тобой?

– Отец готовил мне судьбу военного, – вздохнул Боян, – хотел, чтобы я занял важное место в дружине еще живого князя Олега. И в отрочестве меня направили на обучение в Зентрийскую военную академию, это в столице восточной марки Конкордата. В то время между Зентром и Княжеградом, после недавней и скоротечной войны, установился неплохой такой мир, и люд ломанулся в обе столицы, купцы, ученые, военные. Всем нашлось место. Вот и меня пристроили. Пускай Зентр и проиграл в войне, в тамошней академии готовили неплохих стратегов, вот и я там успел отучиться три, с небольшим, года. А потом деньги на обучение перестали поступать. И я узнал о случившемся с моей родней.

– И ты решил вернуться сюда? – спросила Маша.

– Да, – кивнул Боян, – тут остались и друзья, и некоторая родня. Да и сестра опять же, еще жива. Я смог наладить небольшое торговое дело, но из-за своих ярых речей против нового князя, чуть не лишился головы. С тех пор я живу на грани между законом и произволом.

– Ты видишься с сестрой? – деликатно спросила девушка.

– Иногда, – ответил Боян, натягивая поводья. – Я предлагал ей бежать со мной, но мы с ней совсем разные люди. Она предпочла остаться там, в монастыре.