Ребекка Росс - Сопротивление королевы [litres]

– Думаю, они сбежали час назад. Еще не выяснили, куда.

– Как это произошло? – спросил Журден.

Изольда ничего не сказала, но глянула на Картье, а он смотрел на меня. Наши мысли сошлись, как луна, пришедшая на солнце при затмении и бросившая между нами длинную тень.

Эван.

Картье бросился по коридору к своей двери. Я побежала за ним. В гостиной я увидела на диване одеяла и подушку, где спал сам мужчина. Когда я вошла за ним в спальню, где должен был прятаться Эван, мои руки похолодели как лед.

Он находился там, спал в кровати. Точнее, я так думала, пока Картье не сдернул одеяло. Но вместо Эвана там лежала подушка.

Я подошла к открытому окну: именно таким путем Эван пробрался в замок. Рук я не чувствовала, но услышала, как мой меч с лязгом ударился о пол. Я перешагнула клинок и уставилась в ночь, в усыпанное звездами небо, среди которых было и мое созвездие.

– Нет, нет.

Голос Картье, в котором звучит мучительное неверие.

Мое сердце билось в унисон с его неверием. Должно быть какое-то объяснение. Не исключено, что это ошибка.

Но сначала на меня обрушилась правда.

Я огляделась. И, когда Картье опустился передо мной на колени, вцепившись в скомканные одеяла… я поняла, что случилось.

Я тоже упала на колени рядом с мечом, потому что у меня внезапно подкосились ноги.

Что мы натворили?

– Бриенна, Бриенна…

Картье мог шептать только мое имя, снова и снова, пока до нашего сознания доходила ошеломительная правда.

Я встретилась с ним взглядом. Он похолодел, а я пылала.

Эван Ланнон обыграл нас.

В ту ночь было не до сна.

Когда выяснилось, что меня одурачил ребенок, Люк и Бриенна пошли поработать с картами города и отследить возможные пути бегства, а я вместе с королевой и Журденом отправился вниз, в темницы. Мы несли факелы и мечи, за нами по пятам следовали стражники королевы. Когда мы спустились на все три уровня, у меня перехватило дыхание. На самом нижнем этаже замка было так холодно, словно мы ступили в ледяную воду.

Изольда торопливо направилась в камеру Килы. Дверь была распахнута, свечи на столике продолжали гореть. Я уставился в пустоту камеры, до сих пор не веря в то, что произошло.

Не говоря ни слова, королева повела нас дальше, туда, где в луже крови лежали два стражника с перерезанными глотками. Эван никак не мог убить этих мужчин, говорил я себе снова и снова, пока мы не дошли наконец до камеры Деклана. Дверь тоже была нараспашку, как рот, застывший в зевке. На пороге лежали еще два стражника, кровь растекалась под ними черным озером.

Изольда опустилась на колени и осторожно потрогала их бледные лица. И в этот момент я услышал из камеры Деклана слабый звон цепей.

Королева тоже услышала и замерла, стоя на коленях. Я молча поднял руку, чтобы она подождала, и вошел в камеру, держа факел и меч.

Не могу отрицать: я страстно надеялся на то, что это Эван. Даже после укола его предательства я желал, чтобы в камере оказался он.

Но там сидел человек, полностью закутанный в черное покрывало, с закрытым лицом, накрепко прикованный к стене за правое запястье наручником Деклана.

Я остановился, глядя на подметальщицу костей с искренним изумлением. Та прекратила вырываться и подтянула колени к груди, словно могла свернуться в клубок и исчезнуть.

– Кто это? – спросил подошедший ко мне Журден.

Я подождал, пока в камеру вошла и Изольда. Все трое мы стояли полукругом и молча смотрели на пленника.

– Подметальщица костей, – сказал я, – я видел тебя в тот день в туннелях.

Она не шевелилась, только покрывало на лице поднималось и опадало в такт взволнованному дыханию.

Изольда убрала меч в ножны и, опустившись на колени, мягко спросила:

– Можешь сказать, что здесь произошло? Как сбежал Деклан?

Подметальщица молчала. Она начала вырываться из наручника, который был так плотно застегнут на правой руке, что остались порезы. Когда задрался рукав, мелькнула бледная кожа с кровью на запястье. Женщина была тощей, как Эван, ее рука – тонкой и грязной. Это зрелище причиняло мне невыразимые муки.

– Пожалуйста, нам нужна твоя помощь, – начала Изольда, но тут же замолчала. Взглянув на меня и Журдена, она сказала: – Попросите моих стражников найти ключ от этой камеры и принести письменные принадлежности.

Журден бросился исполнять приказ раньше меня. Пока мы ждали, я смотрел на свое имя, вырезанное на стене, блестевшее в свете факела.

«Эодан».

Я отвернулся, словно мое имя стало причиной несчастья и это я во всем виноват.

Возможно, так и было, когда я убедил Изольду помиловать Эвана.

Стражник принес ключ, кусок пергамента, перо и маленькую чернильницу. Королева взяла все это и, не вставая с колен, осторожно подвинулась к подметальщице костей.

– Я тебя освобожу, – прошептала королева. – А потом ты мне поможешь. Можешь записать, что случилось сегодня ночью?

Подметальщица коротко кивнула. Это стало для меня ударом: что она не может говорить и что Изольда знала это с того момента, как вошла в камеру.

Девушка приблизилась к нему вплотную и вставила ключ в наручник. Я заметил, как напрягся Мак-Квин, – он готов был шагнуть вперед, не доверяя подметальщице. И если он сделает это внезапное движение, слабая нить доверия порвется. Я незаметно удержал Журдена сзади, призывая подождать, предоставить все королеве. Он бросил на меня взгляд, в котором было проклятие, но остался молча стоять на месте.

Оковы упали, и подметальщица костей слегка подалась назад, словно присутствие Изольды ошеломило ее.

– Ты видела, кто освободил Деклана? – спросила она, открывая чернильницу и макая в нее перо.

Подметальщица костей не шевельнулась.

Королева протянула чернильницу и осторожно положила перед ней бумагу.

«Она ничего не знает, – хотел сказать я. – Нам надо спешить, мы потеряли здесь чересчур много времени».

– Изольда… – Журден попытался выразить мои мысли.

Но она его не слушала, ее внимание было поглощено закутанной фигурой.

Наконец подметальщица костей взяла перо и начала писать. Ее рука дрожала, с нее капала кровь.

Я ждал, напрягая зрение, чтобы разобрать написанное. Почерк был ужасный. Тем не менее я поймал себя на том, что убираю меч в ножны и опускаюсь на колени рядом с Изольдой, чтобы лучше видеть. Я поглощал слова одно за другим, проглатывал их так, будто это была моя последняя трапеза.

«Эван пришел за сестрой. Он попросил меня отвлечь стражников, пока они будут освобождать ее из камеры. У него уже был ключ, не знаю, как он его достал. Я сделала, как он хотел, отвлекла стражников, они стояли у камеры Деклана и собирались внести ему ужин. Но один что-то заподозрил. Он услышал лязг дальше по туннелю, у камеры Килы. Они ушли проверить. Тут я увидела Фечина, главного стражника. Он отпер камеру Деклана и вошел. Не знаю, что он там делал, но они вышли вместе. Фечин освободил Деклана, и тут Деклан увидел в тени меня. Я не могла от него убежать. Он затащил меня в свою камеру и приковал. Я только слышала, как он ушел, слышала крики тревоги, звук тел, падавших на землю. Слышала, как кричали Эван и Кила. Эван кричал: «Я теперь Морган!» А потом стало тихо. Было тихо, пока не пришла смена караула, они обнаружили, что заключенные сбежали».