Маэль Ферпье - Я забыла все на свете [litres]

Маргуль и Сафр качают головами.

– Никто не стал бы ничего похищать у колдуна, – говорит первый.

– Красть у Сулитси? Дураков нет, – подтверждает второй.

– А вот и есть, – возражаю я. – Эти дураки – мы.

Все набирают в рот воды. Я быстро нарушаю тишину – слишком взволнована, чтобы помалкивать.

– А здесь, в городе, колдуны сумеют нас найти? Нас видела стража. Вряд ли здесь много таких судов, как «Тень на воде».

– Стража доложит, что видела баржу, – соглашается Элифас. – Торговцы это подтвердят. Но, войдя в доки, баржа исчезла. Повторяю, моим людям можно доверять.

Ваишали, до сих пор молчавшая, хочет высказаться.

– Я понимаю, зачем вы подняли ее из воды. Если бы она осталась на воде, ее можно было бы найти при помощи колдовства. Извлечь судно из жидкой среды – дьявольски умный ход. Теперь колдовство этого сорта бессильно.

От ее похвалы Элифас густо краснеет. Он собирается ответить, но его опережает Жоло:

– Каковы твои намерения, Ваишали? Колдунья в компании чародеев – не слишком завидное положение. Может быть, тебе лучше перебраться к своим, чтобы не попасть в переплет?

– Увы, – печально отвечает особа ста с лишним лет от роду, – моих родителей уже нет в живых. Я их единственная дочь, а мои друзья, даже если они живы, ни за что меня не вспомнят. Сто тридцать шесть лет все-таки… – Она вздыхает. – Мне некуда деваться. – Как бедняжка печальна! – Остается только мстить.

– Можете оставаться здесь, сколько захотите. – С этими словами Элифас робко прикасается к ее руке.

– Мадемуазель, – встревает вездесущий Жом, – женское присутствие в этом старом доме всегда желанно. Марисса уже готовит всем спальни, Нана стряпает угощение. Полагаю, все сильно проголодались.

Ваишали искренне благодарит хозяина дома и его слугу. Задумчиво глядя в пустоту, она мелкими глотками допивает чай. Как я сочувствую ей, сироте, не успевшей проститься с родителями! При этой мысли я вздрагиваю. А ведь мы похожи! Я лишилась близких из-за колдунов, она – из-за бросившего ее в тюрьму безумца. У нее есть все основания жаждать отмщения: Эликс погубил ее жизнь.

Счеты с колдунами есть у всех присутствующих. Список обвинений неисчерпаем. Увы, законы этого города не оградят нас от посягательств Гразиэля и Эликса.

– Итак? – Меня, как никогда, переполняет решимость. – Что мы выберем, бегство или отпор?

– Я за отпор, – заявляет Жоло. – Но не на любом поле боя.

– Нам надо покинуть город, – подхватывает Элифас. – Здесь слишком людно. Волшебный бой не должен грянуть в городе. Нам нельзя привлекать к себе внимание.

Мне становится так тревожно, что окружающие сразу это замечают. Двое чародеев – против целого города! Жители, увидев нас, тут же на нас донесут. Да и можно ли всерьез причислять меня к чародеям? Я ничего не умею. Я – чародейка-ученица, в то время как в городе сотни колдунов.

– В распоряжении Эликса и Гразиэля множество школ магии. Разве они не смогут навербовать толпу помощников?

– Сулитсу пинитоку, – рычит Сафр. – Хозяин бедный.

Маргуль привычно кивает в знак согласия с братом.

– Богатство Хозяина осталось на барже, на оплату помощников у него нет средств. А Сосану слишком боятся, чтобы ему доверять. Здешние колдуны прозвали его Порченым.

– Порченый?! – восклицает Ваишали. – Я о таком слыхала!

– Вы знаете Гразиэля? – удивляюсь я.

Колдунья сверкает глазами.

– В мои времена уже ходили разговоры об этом молодом человеке, поглощенном разными темными практиками. Этот красавец-колдун любому мог заморочить голову. Поговаривали, что он и его последователи собираются близ литейных мастерских для занятий запретной магией и смертоносными рунами. Ходили слухи, что однажды в полнолуние он умертвил нескольких своих друзей ради дополнительных лет жизни. Но в тюрьму он не попал, потому что сам император был в восторге от его исследований бессмертия. Стареющий правитель отправил его в ссылку, на край Красной пустыни, чтобы там он свободно продолжал свои опыты, не подвергая опасности спокойствие в городе.

– Входя в лабиринт, я думал, что Порченый – это всего лишь легенда, – объясняет Элифас, чем проливает, наконец, свет на причину своего пленения в застенке некроманта. – Я много слышал о древних скальных храмах. Я обязан был их увидеть! Старики предостерегали меня, что в коридоры кишат опасными существами, но меня гнала глупая любознательность.

– Да уж, вы горазды совать голову в самое пекло, – вставляет Жом, укоризненно качая головой.

– Я попадал и в худшие переделки, – возражает ему Элифас. – Как видите, вернулся невредимым.

– До следующего раза, – стоит на своем Жом, с недовольным видом собирая пустые бокалы и тарелки.

Похоже, хозяин и слуга спорили на эту тему уже не один десяток раз.

– Короче говоря, – продолжает Элифас, – я двинулся по лабиринту, составляя подробную карту. Но трудности не заставили себя ждать. На меня напала стая гиен, мой скакун споткнулся, при падении я ударился головой о камень и потерял сознание. Очнулся я уже в тюремной камере. Скрофа подобрал меня всего в нескольких коридорах от жилища своего господина. Какой стыд – потерпеть неудачу так близко к цели! Гразиэль как раз нуждался в людях в расцвете сил, чтобы ставить на них опыты.

– Для этого и построен лабиринт, – объясняет Маргуль. – Путешественников манит спрятанное сокровище, они блуждают в лабиринте и подвергаются нападениям. Выжившие оказываются в камерах и становятся подопытными для Создателя.

– Потом, – вступает в разговор Сафр, стараясь говорить на нашем языке, – Сосана их использует. Крики, слезы, мольбы о пощаде, всюду запах крови, живое мясо…

– Спасибо, Сафр, принцип понятен, – обрываю я его, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту.

В моей памяти всплывают картины лабиринта и храма, которые я считала забытыми. Какой кошмар! Мне повезло, я избежала худшего.

– Получается, – подытоживает Жоло, – Гразиэль опаснее Эликса. И при этом совершенно спятил.

– Скажем иначе: он позволяет себе делать вещи, которые другим колдунам даже не приходят в голову, – возражает ему Ваишали.

– Пытать чародеев, создавать гибриды, хватать путешественников и пользоваться их телами… – перечисляет Жоло. – Что это, если не…

– …помешательство, – договариваю за него я. – У него не в порядке с головой. Он опасный безумец.

Я не забыла, как Маргуль заступался за Гразиэля и Эликса. Не уверена, что догрон готов вступить в бой с тем, кто его создал. Когда он упоминает некроманта, в его тоне всегда слышно почтение. В отношении Эликса это не так очевидно.

По-моему, прежде чем строить планы, надо разобраться с этой неясностью.

– Маргуль?

Догрон поднимает голову. На лице чудища при взгляде на меня появляется нежность.