Маэль Ферпье - Я забыла все на свете [litres]

– Ты смог бы убить Гразиэля?

Взгляд догрона становится жестким. Я ткнула в уязвимое место.

– Не знаю, – отвечает он со стоном. – Я обязан ему жизнью. Вряд ли я смогу отнять жизнь у него.

– А ты, Сафр?

– Ли. Я убиваю Сосану каждое утро, – отвечает догрон, показывая свою когтистую лапу и скрежеща острыми зубами. – Я убиваю его и съедаю его сердце. Ниривук нга милиак. Хочу отведать его мясо!

Эти свирепые слова Сафра вызывают у меня дрожь. Я вдруг замечаю, что он выглядит более диким, чем обычно. Сколько дней мы провели вместе?

Возможно, у нас возникла еще одна проблема.

– А ты? – спрашивает Сафр, уставившись на меня красными глазами. – Ты, маленькая чародейка, убьешь Сулитси?

Убить кого-то? Исключено! Я не способна покуситься на чью-либо жизнь.

– Нет.

– Почему? Он сделал тебя рабыней. Он тебя мучил. Он украл твое имя.

– Это не оправдание…

– Оправдание, если у тебя когти и зубы, как у меня. Не убьешь?

– Я не…

– Проще подбивать других сделать это за тебя?

Гляжу на свои грязные ладони. Они еще никого не ранили, даже не ударили. Я бесконечно далека от догронов с их животной натурой. Меня отталкивает их двойственность. Это как находиться рядом с медведем. Гладкая шерсть и добродушный вид не исключают дикости.

– Оставь ее в покое, – вмешивается Маргуль. – Она всего лишь девочка.

– Мой брат – трус! – не выдерживает Сафр. – Ты сам девочка. Ты можешь убить Сосану, но ты его защищаешь! Нутаарак!

– Сафр! – вскрикиваю я, желая защитить Маргуля и урезонить догрона со шрамом.

Тот выпускает в мою сторону облако серного дыма, и я закашливаюсь. Между нами встает Жоло с поднятой рукой.

– Спокойно, догрон! – Его голос звучит как удар кнута.

– Отстань, чародей, – рычит Сафр, скрежеща зубами. – Я не в настроении.

– Жоло, Элифас, Ваишали! – зову я спокойно и при этом властно. – Мне надо с вами поговорить. Сейчас. В холле.

Они озабоченно идут на мой зов.

– Что происходит? – спрашивает Жоло, закрыв дверь. – Почему Сафр так зол?

– От голода. Маргуль тоже голоден, но он, наверное, умеет сдерживаться.

– Если причина в этом, то нас скоро накормят, – напоминает Элифас. – Пусть подождут.

– Я о другой еде. Догронам необходимо как минимум раз в неделю охотиться. Дело даже не в питании, а в проявлении их звериной натуры.

Жоло прохаживается по холлу, свесив густую шевелюру. Элифас садится на ступеньку лестницы и обдумывает положение. Ваишали вопросительно смотрит на меня, потом нарушает молчание:

– Ты уверена?

– Я подсчитала, последний раз они пировали десять дней назад.

– Мы чем-нибудь рискуем? – спрашивает Элифас.

– Вряд ли они набросятся на нас, но вы сами видите, Сафр нервничает и теряет разум. Даже Эликс побаивался голодных догронов.

– Не думал, что ты так хорошо их знаешь, – признается Жоло, не спуская с меня своих белых глаз. – Скажи, ты чувствуешь их голод?

Я пожимаю плечами и открываю рот, чтобы признаться, что не понимаю вопроса, но тут вскакивает Элифас, придумавший решение.

– Я могу отвести их в горный лес за городом, там полно дичи. Это охотничьи угодья императора, но ими могут пользоваться и Великие Семейства. Это всего в часе пути отсюда. Отвезем туда догронов и отпустим охотиться; они вернутся, когда утолят свою жажду крови.

– Лучше сделать это прямо сейчас, под покровом ночи, – предлагает Жоло. – Днем на горных склонах может быть людно.

– Я могла бы их сопровождать, – говорю я.

Мне очень хочется вырваться из города с его скученностью. По какой-то необъяснимой причине мне остро не хватает пустыни и бескрайнего горизонта.

– Нет! – резко отвечает Жоло. – Ты останешься здесь, в безопасности. Поеду я.

– Не стоит, – говорит Элифас. – Для чародея это слишком опасно. К тому же мне надо быть в экипаже, иначе из города не выехать. Догронами займемся мы с Жомом.

Элифас выходит в дверь слева. Я подхожу к Жоло.

– Напрасно ты меня не отпустил. Я умею справляться с догронами.

Он решительно мотает головой.

– Ты им слишком близка и чересчур чувствительна. Так что лучше не надо. Оставайся с Ваишали. Обсудите с ней свои… женские штучки.

Женские штучки? Я краснею и кошусь на Ваишали, отвечающую мне улыбкой. Не ждала таких слов от старшего брата!

Меня приводит в себя хохот Жоло.

– Видела бы ты свое лицо!

Мы возвращаемся в гостиную и сообщаем Маргулю и Сафру хорошую новость. Их облегчение заразительно. Чувствую, в наше отсутствие у них вышел спор. Сафр присмирел, хотя еще корчится от голода. Его тяжелая лапа ложится мне на плечо.

– Накурмик, – произносит он. – Спасибо, микилитси. Ты, маленькая чародейка, – настоящая подруга догронов. Прости мой гнев. Я убью Хозяина, только прикажи.

Я бы рада сказать, что дело не в этом, но он уже не слушает, а торопится за братом, дрожа от нетерпения. Вспоминаю, как они рвались на охоту с баржи. Странно, сегодня я испытываю другие чувства. Кажется, их нетерпение стало заразительным. Мне смерть как хочется побежать за ними, в лес, вдохнуть свежего воздуха, насладиться ночными звуками и запахами, спугнуть дичь, вонзить зубы в еще теплую плоть, почувствовать, как кровь течет по…

У меня кружится голова.

Жоло берет сзади меня за плечи, возвращая к действительности.

– Это я и подозревал, – говорит он. – Ты слишком восприимчива.

– Что это было? Что за ощущение? Догроны…

Жоло встает передо мной.

– Думай о волшебстве как о постоянном токе между живыми существами. Ты чародейка, ты способна улавливать этот поток, сила которого зависит от эмоций тех, кто тебя окружает.

– Это как чтение мыслей?

– Нет, это не телепатия, а ощущение. Беда таких юных чародеев, как ты, в их излишней чувствительности. Они рискуют заразиться эмоциями, а не просто их уловить. В этом случае ты путаешь свои чувства с чужими.

– Отсюда внезапное желание убежать в лес и слопать там какое-нибудь живое существо?

– Совершенно верно.

Ощущения были такими острыми, что еще не оставили меня, преследуют, как неотступный резкий запах. Я вся покрыта мурашками. Не будь рядом Жоло, я могла бы не устоять и кинуться следом за догронами.

Пытаюсь встряхнуться и ломаю голову, как бы отвлечься, чтобы не чувствовать этого звериного инстинкта. Долго искать не приходится: в опустевшей гостиной появляется Жом с известием «кушать подано». Я подбегаю к нему с вопросом:

– Почему вы не уехали с Элифасом?

– Отчего же, уехал, – отвечает он с загадочным видом.

– Что?! Но…

– Вы заинтригованы, не правда ли? – дразнит он меня, распахивая двери столовой.

Это настолько роскошное помещение, что я временно забываю обо всем остальном. Под огромной люстрой из стеклянных капель блистает фарфором и серебряными приборами обеденный стол.